Разбередив детские переживания, почувствовала я себя неуютно и твёрдо решила вернуться к себе. Ускорив шаг, я завернула за угол и вдруг увидела, что одно из окошек на нижнем этаже палат светится!
Кому это не спится в такой час?
Не в силах побороть любопытство, я подкралась к окошку и осторожно глянула внутрь. Да это же красные палаты, куда гостей заморских поселили!
Странные они всё-таки, эти чужеземцы. Чудные. Лавок да столов не признают; вон, лягушка зачем-то на пол села, на коврик какой-то, да лапы завернула так, будто крендель свить из них решила. Сидит так, читает свиток какой-то и ртом шевелит. А другой гость иноземный, что с бородкой, на месте подпрыгивает и саблей своей машет, словно с невидимкой бьётся. А где же третий чужеземец?
Смешно мне стало, и я чуть было не рассмеялась, да только делать этого ни в коем случае нельзя.
И тут я почувствовала какой-то странный запах, а вслед за ним в шею ткнулось что-то острое и холодное.
***
У страха глаза велики, и, чувствуя, как душа уползает в пятки, я подумала, что это водяной трогает меня своим мерзким холодным пальцем. Только потом, когда я услышала речь на диковинном языке, то поняла, где именно был третий заморский гость.
Сердце грохотало как бешеное не то от страха, не то от неожиданности, когда я отворачивалась от окошка. За моей спиной и впрямь стоял чужеземец: по-прежнему хмурый, наставив на меня свою саблю. Во рту у него была маленькая тоненькая палочка с мерцающим кончиком, от которого в ночное небо курился дымок.
Мы так и стояли, глядючи друг на друга: я боялась молвить хоть слово, а он разглядывал меня, но саблю не опускал. Вдруг он вздрогнул и, будто спохватившись, убрал её, подумал о чём-то и мрачно спросил:
- Ты кто и что здесь делаешь?
Сначала во мне вскипел гнев: как так, обращаться ко мне, царской дочке, на “ты”! Но потом я вспомнила, что он-то меня до этого не видел, а поэтому мог принять за кого угодно.
- Я Забава, - слова с большим трудом просились на язык, а голос был хриплым. И почему только я перед ним робею? - Я дочь царя, к которому вы приехали.
- Ох… - теперь его брови взлетели вверх, и он мгновенно отвесил мне поклон - тот самый, когда руками в колени упираются. Наверное, у них принято так кланяться. - Прошу простить меня, Забава-сан. Не думал, что в такой час здесь можно встретить… - он умолк, наверное, подбирая слово, - принцессу.
- Я гуляла, - очень хотелось повторить его поклон, но я понимала, что буду выглядеть глупо. - Мне не спалось в такой час. Увидела, что у вас горит свет, вот и не сдержалась. Уж больно интересно было взглянуть на иноземцев, ибо нечасто мне это удается.
Когда я волнуюсь, я начинаю быстро говорить. Сейчас я очень волновалась, и слова выпрыгивали, как ополоумевшие кошки, да ещё и голос стал еле слышным к концу фразы… Немудрёно, что чужеземец поморщился - наверняка, и не разобрал, что я лепетала.
- Не думал, что это может быть интересно, - вежливо сказал он, не сводя с меня хмурого взгляда. - Мы не привыкли рано ложиться, и Кондо-сан решил поупражняться с катаной, а Судзимару-кун - разобраться с перечнем наших товаров, которые мы можем вам предложить.
Ох, ну и имена же у них!
- У лягушки есть имя? - искренне удивилась я и прыснула. - Странные у вас учёные звери - и разговаривать умеют, и в одежде ходят, так ещё и читать умеют, и имена носят!
- Забава-сан, - сдавленным голосом сказал иноземец. - Вы никогда не слышали про аманто? У вас их нет?
Я поняла, что сказала что-то не то, и очень смутилась.
- А кто это - аманто? - спросила я, чтобы сгладить неловкость.
Чужеземец вынул изо рта свою дымящуюся палочку, выдохнул клуб дыма и поведал мне удивительные вещи.
В их стране, что называется Эдо, всем заправляют аманто - кто-то вроде разумных зверей. Кто они такие, я до конца не поняла - заморский гость сказал, что они прибыли с других звёзд, но я не поверила. Как это - прибыть со звёзд? На чём?
- У них есть огромные летающие корабли, - терпеливо пояснил иноземец. - Забава-сан, что с вами?
Наверное, я слишком сильно побледнела. Летучие корабли? Они существуют?!
- Конечно, - удивлённо сказал чужестранец, когда я задала этот вопрос. - На одном таком мы и прибыли. Он ждёт нас неподалеку, и, когда мы закончим переговоры с вашим государем, то улетим обратно в Эдо.
Его низкий голос доносился до меня как из-под плотного одеяла. Значит, построить летучий корабль можно. Если Полкан прознает о нём, он попытается получить его, а потом и меня в придачу.
- Инозе… - начала я и запнулась, с ужасом вспомнив, что его имени я так и не запомнила, а он и не представлялся заново.
- Меня зовут Тоширо Хиджиката, - подсказал чужеземец. Теперь он смотрел на меня, как на диковинного зверька. - Зовите меня просто Тоши, Забава-сан.
- Тоши, - прошептала я и, забывшись, схватила его ладонь двумя руками. - Умоляю, не говорите никому в этих палатах о том, что у вас есть такой корабль! Не спрашивайте, почему, просто выполните эту мою просьбу!
Тоши изумленно посмотрел на меня, а потом перевел глаза вниз, и только тогда я сообразила, что натворила. Ойкнув, я отпрянула от него и прижала ладони к пылающим щекам.
- Кажется, мне пора, - сбивчиво пробормотала я, мечтая провалиться сквозь землю.
Тоши сделал шаг ко мне и открыл рот, собираясь сказать что-то, но я уже не слушала его. Путаясь в широком сарафане и всхлипывая от стыда, я помчалась прочь.
========== Глава 3. ==========
Глотая слёзы и прижимая ладони к горящему, как печь, лицу, я убежала в царские палаты. Стрелой взлетела по узорчатому крыльцу, нырнула в спасительную темноту, привалилась к стене и только тогда дала волю слезам.
Прав был папенька, ох, как прав! Опозорила я его и всё царство наше перед гостями иноземными! Зачем только я из своего терема выходила? Почему за закрытыми дверьми не сиделось?
Слёзы солёными ручейками текли по щекам, а дыхание сбивалось, едва пробиваясь сквозь тугой комок в горле.
Ох, какая же я дурища! Представляю, что теперь Тоши обо мне думает!
Отчего-то при этой мысли сердце испуганной птицей заколотилось внутри, а руки сами ощутили горячую сухость ладоней иноземного гостя.
Где-то в чаще далёкого леса грозно и тоскливо заухал филин, и я вспомнила водяного с его лесным озером.
“Может, пойти да утопиться?” - внезапно подумалось мне. - “Стану русалкой холодной да бездушной и горя ведать не буду. Всё лучше, чем на этом свете прослыть дурёхой, что чуть ли не на шею гостям заморским кидается”.
Почему-то я была уверена в том, что моё поведение не укроется от папеньки. Наверняка Тоши расскажет ему про его непутевую доченьку.
Тоши, Тоши… И почему сердце так болит и сжимается при одном воспоминании? Что в нём такого - высокий рост да худоба, да глаза узкие и волосы чёрные. Около него я похожа на матрёшку расписную - нос курносый, щёки красные, губы пухлые, а в этом сарафане - так и вовсе на ватную куклу, что сажают на чайник! Ох…
Сердце опять кольнуло, и я сжала кулаки да подивилась тому, что слёзы течь перестали, оставив на память лишь подсыхающие дорожки на щеках.
Ладно. Утро вечера мудренее. Глядишь, с первыми лучами солнца всё плохое обернётся не столь уж ужасным, как кажется сейчас. Пора возвращаться в терем.
Я глубоко вздохнула, огляделась и почувствовала, как по спине побежали мурашки - будто бы рука ледяная погладила чуть пониже шеи.
Тишина, окутывавшая царские палаты, была плотной, словно кто-то набросил на них сверху пуховую перину. Тьма, обступавшая меня, не была кромешной, и я могла разглядеть очертания предметов…
…Чтобы понять, что угодила не туда, куда было нужно.
Чтобы попасть в палаты, нужно было миновать одно из четырёх крылец. Два из них были парадными, ещё одно отводилось специально для челяди, а последнее вытребовал для себя Полкан - дескать, нужны покои, что поближе к отдельному входу. Не любит папенькин любимец, чтобы мимо его комнаты шастали почём зря.
