— Ё-моё.
— И как же мы сможем его опустить?
— Боб. Где Боб? Кто-нибудь, позовите Боба.
— Дайте мне взглянуть.
Земекис уже пробивался через толпу к месту происшествия, а члены съемочной группы с озабоченным видом шли перед ним, словно младшие братья, которые хотят предупредить старшего, что отец уже приближается. Затем он увидел, что случилось: «Сколько, блин, денег мы потратили на эту машину?»
«Это была долгая ночь, — рассказывает Тим Флаттери, — я до этого никогда не видел, чтобы он взрывался. У нас всю неделю шли ночные съемки, и эта была последней. И вдруг у него возникла проблема. Он заходит за угол и видит, что автомобиль висит в воздухе. Это было ужасно».
Техникам удалось опустить автомобиль, но теперь нужно было еще что-то сделать, чтобы приготовить его для съемки. Трудно было понять, кто в спешке принял такое решение, — все хотели что-то сделать, — и кто-то схватил молоток и отбил полосу, установленную на днище машины. После этого подъемник уже нельзя было прикрепить к автомобилю, поэтому его привязали к раме ходовой части, которая занимала всю заднюю половину машины. Теперь уже было невозможно снимать так, как планировалось раньше, потому что для съемок подходила только передняя часть автомобиля. Задняя же часть была вся опутана цепями, нужными для того, чтобы безопасно и плавно поднять машину с земли, а потом опять опустить. Солнце быстро садилось, и была велика вероятность, что все усилия пойдут прахом. Новое устройство протестировали и, несмотря на то, что члены группы не были уверены в этом наспех сделанном приспособлении, все прошло хорошо. Три актрисы сели в машину, механик ее поднял, режиссер крикнул «Мотор!», и затем кран опустил автомобиль. Прежде, чем солнце село, они сняли этот кадр, хотя и не так, как этого хотел Земекис.
«Если ты разрабатываешь концепцию дизайна и следишь за тем, как твои идеи воплощаются в жизнь, то надо делать так, как это видит режиссер, — говорит Флаттери. — Не важно, идет ли речь о том, как снимать, или об эстетической стороне, — тебя наняли для помощи режиссеру. Если что-то идет не так, а он еще во время пред-продакшена представлял, как это будет, то ты чувствуешь себя ужасно. Кажется, что ты его предал. Для меня это было большой наукой, и я не забывал об этом потом, ни когда что-либо конструировал для фильмов, ни когда тестировал оборудование. Теперь я постоянно работаю в контакте с режиссерами и спрашиваю: „Что конкретно вы собираетесь сегодня с этим делать?“ Потом я все могу для них подготовить».
Первый фильм «Назад в будущее» во время съемок был неизвестной величиной, а теперь и актеры, и съемочная группа прекрасно осознавали, чего от них ждут, и каждый день ощущали давление. «Было намного тяжелее работать, — говорит Нил Кэнтон. — Во-первых, куда бы ты ни приходил, тебя спрашивали: „Над каким фильмом вы работаете?“ Когда ты им отвечал, что это „Назад в будущее-2“ или „Назад в будущее-3“, они тут же начинали: „Ух ты, как нам нравится `Назад в будущее`. А что будет дальше с Доком? А что будет с Марти?“ Поэтому мы постоянно ощущали необходимость сделать все хорошо. Мы все это чувствовали. Конечно, Боб тоже это понимал, потому что он был режиссером, поставившим первый, очень успешный фильм. Мы все время думали, что нам надо напрячься и привнести какую-то свежесть и оригинальность во вторую и третью части. Мы больше снимали, и актерам было тяжелее. Я знаю, что Крис волновался, потому что не знал, сможет ли он встать там же, где Док Браун находился в первом фильме. Сможет ли он снова это сделать? Сможет ли он повторить свою игру? Майкла это тоже тревожило».
«Очень многие члены съемочной группы работали на первом фильме, — продолжает он, — и они тоже это ощущали. Мы начинали думать: если в первом фильме делали что-то справа налево, то, может быть, теперь нам надо было сделать это же слева направо? Мы начинали во всем сомневаться. Сначала мы считали, что ни за что не будем делать сиквел. Я не хочу сказать, что снимать не было приятно, потому что снимать кино всегда приятно, но здесь удовольствие сочеталось с титаническим трудом. Из-за того, что от нас ожидали, появилось это чувство труда. Мы не хотели никого обижать, но в конце концов надо было исходить из того, что мы знаем, как лучше все снять».
Характерный актер Уэсли Манн помнит, что тоже ощущал это давление, когда начал сниматься в «Назад в будущее». Он появляется в маленькой, но незабываемой роли, изображая персонажа, который в финальных титрах назван «Парень во время реанимации», в книге, написанной по фильму, именуется Лестером, но большинство поклонников франшизы называют его «Человеком с бумажником». В той части второго фильма, которая происходит в 1955 году, когда Джордж вырубает Биффа во дворе перед «Очарованием на дне морском», Земекис пытался избежать еще одного компромисса при необходимости совершать сложные передвижения с камерой. «Первый кадр, который мы в тот день снимали, должен был быть сделан с использованием управляемого компьютером крана и начинался он в кабинете директора, когда тот бросал в мусорную корзину спортивный альманах, — рассказывает Манн, — потом камера поворачивалась, чтобы было видно, как подъехал автомобиль, и показывала стычку с Биффом под окном. Мы три часа устанавливали камеру. Получилась хрупкая конструкция, но она давала возможность создать ощущение, что за героями наблюдают из главного офиса. Многие сомневались, что мы сможем снять этот кадр. Пока мы снимали, Майкл сформулировал разницу между двумя фильмами. Он сказал: „Первый мы сняли вовремя. Не знаю, сможем ли мы так же снять второй“».
Все испытывали удивительные ощущения, воссоздавая «Очарование на дне морском». «Когда мы заново снимали эту сцену во второй части, то я ощутил какое-то искажение времени, — говорит Боб Гейл. — Казалось, что если я сейчас выйду с нашей площадки № 12, где мы поставили такие же декорации, как и в первый раз, то окажусь на парковке перед Голливудской методистской церковью в 1985 году, где мы снимали сцену танцев для первой части». Такие же чувства испытывали многие из тех, кто снимал эту сцену для обоих фильмов. В дополнение к ощущавшимся дежа-вю возникали еще многочисленные затруднения, связанные с попытками воссоздать сцену в мельчайших подробностях. Необходимо было либо найти на складе все декорации и костюмы, оставшиеся от первого фильма, либо сделать их заново. Никто не мог найти розовое платье Леи Томпсон, но, к счастью, у актрисы осталось запасное, которое она забрала себе после съемок первого фильма. С исчезнувшим платьем разобрались легко, но каждый мелкий промах увеличивал то давление, которое все по мере сил старались игнорировать.
Основным указанием во время съемок было «делать все, как всегда», но для Гарри Уотерса-младше-го разница между первым и вторым фильмом была огромной. «С Бобом и продюсерами не так легко было общаться во время съемок второй части, потому что они испытывали большое напряжение, делая сразу два фильма, — говорит он. — Я помню, как мы снимали в день вручения „Оскаров“, а оператор и монтажер были номинированы за „Кролика Роджера“. Вся съемочная группа — и актеры, и массовка, — все остановились и смотрели церемонию. Когда монтажер победил, то все решили: „Да, все, кто работал на съемках этого фильма, победят и все займут важное место в кино“. Потом мы вернулись к работе. Мы чувствовали, что нельзя слишком сильно безумствовать во время съемок, потому что начальство было очень возбуждено. На них и так много свалилось, поэтому они командовали: „Вперед, работайте, хватит развлекаться с массовкой“».
Джеффри Вайсман тоже ощущал себя неуютно в сцене танцев, но так было все время, пока он снимался во второй части. Вайсмана можно описать по-разному, в зависимости от того, к кому вы решите прислушаться: его называют характерным актером, имитатором, спасителем, злобным конспиратором, жертвой или штрейкбрехером. Он был вне себя от счастья из-за того, что получил возможность сняться в сиквеле, но в первый же день на съемочной площадке энтузиазма у него поубавилось. «Все было очень странно, — рассказывает он, — люди очень странно на меня реагировали». Так как на лице у Вайсмана были накладки, сделанные не для него, а для Криспина Гловера, то в результате он выглядел слегка изуродованным и, безусловно, неестественным. Когда за несколько недель до этого у Вайсмана был перерыв во время кинопроб, он встретился с актерами, участвовавшими в фильме «Дик Трейси», снимавшемся компанией «Дисней» по заказу «Юниверсал». Некоторые из них сами были покрыты густым слоем характерного грима, но при этом смотрели на Вайсмана так, как будто он выглядел странно. Когда Майкл Дж. Фокс в первый день их совместной работы увидел Вайсмана, вышедшего из трейлера, то он долго смотрел на человека, заменившего Гловера, потом усмехнулся и сделал пророческое заявление: «Ну, Криспину это совсем не понравится».
