– Тяжело вздыхаешь, – тронул за плечо племянника Король Верлиаль, – мысли грустные?

Король сел рядом с племянником и похлопал того по предплечью.

– Проигрыш в одной битве, еще не означает проигрыш в войне.

– Они применили запрещенные приемы, – процедил сквозь зубы герцог, – самые запрещенные. Во всех мирах!

Король с тяжелым вздохом поднялся и прошелся к окну. Его кабинет находился в высокой башне дворца. Отсюда можно увидеть далекую границу и таинственный серый туман. Он словно разрезал пополам горизонт и издалека имел вид гигантской надвигающейся волны. Это пугало всех простых эльфов.

– Их деяния не пройдут им даром, – сказал Король, насмотревшись в окно, – ведь это преступление против самой Матери Природы, а она не прощает такого. Покойный Король Дарий – отец Мирамистины, создал трон власти только потому, что как никто приблизился к ней. Она позволила ему сотворить самый мощный артефакт, объединяющий все нити бытия в наших Королевствах Ночи.

Альериан горько усмехнулся. Он крутил в руках захваченное у чернокнижника кольцо. Сегодня его одолевали самые тяжелые мысли.

– И что трон?! – резко вскрикнул он и подскочил, – где его справедливость?! Мать Природа уснула что ли?! Она не видит, что творится? Сотни бравых воинов погибли в этом тумане. Я потерял сотни! Сотни замечательных и храбрых эльфов! Ради чего?

– Хотя бы ради него, – указал король глазами на кольцо в руках герцога.

Альериан скривился и расхохотался.

– Достойное оправдание падения меня как главнокомандующего всей армией нашего Королевства.

Мужчина нервно откланялся и оставил короля одного в кабинете. Он не мог больше разговаривать с дядей. Они сходились практически во всех мнениях единогласно. Но пару вещей, где они становились противоборствующими сторонами, эльфа просто бесили до дрожи в поджилках. Верлиаль был Королем и принимал решения как Король, защитник интересов империи. А герцог, к счастью, Королем не был и мог позволить себе обыкновенные чувства, присущие любому простому эльфу.

Альериан схватил лук, колчан со стрелами и устремился пешком в лес. Сегодня он не желал никакой компании. Ему надо было побыть наедине с собой и природой.

***

Светило солнце и его лучи проникали дорожками сквозь кроны деревьев. В ветвях щебетали птицы и переругивались юркие пушистые зверьки. Капли прозрачной живительной влаги скатывались с листочка на листочек, издавая мелодичный хрустальный звон.

Все вокруг, словно тёплым пледом, заволокло мхом, темно-зеленого цвета, очень густым и высоким. Местами, чаще у оснований стволов, полянками выделялись ярко-синие ножки с крупными бордовыми коробочками. Смотришь прямо, видны только малахитовые стебельки мха, но стоит чуть изменить угол зрения, как синим ковром проявляются ножки мха. А если еще ниже склонить голову, синий пропадает, и на его месте уже багряный полог из головок со зреющими спорами.

Нина как раз занималась именно тем, что сидела, обняв колени, на кровати и крутила головой то вверх, то вниз.

– Что здесь происходит? – сглотнул Стас и еще раз для верности протер глаза. Не помогло. Видение не пропало.

– Посмотри, – указала она рукой, – как красиво. Вот так все зелено. А если так, синий, а ещё – бордовый. Красота.

Девушка подскочила на ноги прямо на кровати.

– А отсюда все видно!

– Что видно? – шокировано оглядывался Стас, – Нина! Где наша спальня?

– Все три цвета послойно видно, – села резко девушка и обреченно посмотрела на мужа, – и да, я тоже не знаю, где наша спальня. А еще я не знаю, где наш дом в целом. И вообще, где мы? Я не знаю.

Ребята, не сговариваясь, бросились в объятья и крепко прижались друг к другу. Они всматривались вдаль сквозь стволы деревьев. Немыслимо, внезапно проснуться в незнакомом лесу в собственной кровати, а всего остального нет! Нет ни стен, ни мебели, ни других вещей, даже потолка нет. Душа и уборной тоже нет.

– Мне надо в туалет, – обиженным ребенком прошептала в районе груди мужа Нина, – очень.

– Эм-м-м.

Мужчина поджал губы и озадаченно почесал лоб. Под ногти тут же набилось. Стас опустил руку и провел подушечками пальцев. Из под ногтей выскочили валики белого вещества с серебристым налетом. Он смахнул грязь и тут же забыл о ней. Имелись проблемы поважнее.

– Вон кустик, – показал головой, – ничего так, листвы много.

– А вокруг никого, – вздохнула Нина и стала выбираться из объятий мужа, – а бумага, интересно, там есть? Боюсь, нет. – Тут же ответила она сама себе. – Бедные доисторические люди. Как они так жили?

Когда она вышла из-за куста, Стас уже стоял с одеялом в руках.

– Я все проверил. Камер нет. Это не шутка. А если и шутка, то самая нелепая и самая неудачная.

– И самая злая, – надула губки Нина.

– И самая злая, – согласно кивнул он, – и нам надо выбираться отсюда. У нас есть только вот это одеяло. Мы скоро захотим есть и пить. И у нас нет одежды. Я так вообще в одних трусах.

Нина полностью поддержала мужа. Стас, по ее мнению, всегда умел находить правильные решения, и она ему всецело доверяла. Тем более, она никогда не была вот так близка с природой. Нина самая что ни на есть городская девочка. И отдохнуть на природе для нее это заранее заказать уютный домик со всеми удобствами. Пожарить шашлыки, купить на ярмарке баночки маринованных грибов, горного меда с орешками и магнитик с самыми лучшими местными видами. А теперь она босая, в одной сорочке, и из всего имущества у нее только тонкое одеяло.

– Красиво тут все же, – глянула на мужа Нина и улыбнулась, – и не холодно.

Она беспокоилась за супруга. На нем всего один предмет одежды. Хотя на ней, по сути, надето то же самое – только сорочка и все.

– Вот попали так попали. Даша, когда узнает, кататься от хохота будет, – добавила Нина. Стас же выглядел не столь спокойно. Он шел нервный и уже весь издергался.

– Хоть ногам не больно, – сопел он зло, – а то бы в кровь уже камнями сбили.

Нина смотрела на него все чаще, и взгляд у нее был озабоченный.

– Ты чего такой дерганный, что-то тебя беспокоит?

Мужчина почесал шею и посмотрел себе под ногти.

– У меня похоже аллергия. Я вспотел и началось раздражение. А помыться никак. Тут, наверное, вокруг миллионы спор всяких, семян, пыльцы, шерсть вот с них летит сверху, перья. У меня реакция.

– Иди сюда, я гляну.

Нина забрала одеяло и бросила его на мох. Стала внимательно осматривать Стаса. Его тело сверху сплошь покрывали шрамы от ожогов. Местами кожа бугрилась и была чрезмерно натянута жгутами. Некоторые воспалились, появилась мелкая сыпь. Девушка стала проводить пальцами по плечам и шее и тут же отскочила.

Стас ловко поймал и притянул жену обратно.

– Что с тобой? – прижался он и поцеловал в лоб.

– Ты прав, – тихо заговорила Нина, – раздражение сильное. Ничего нет, чтобы помочь тебе. Прости.

– Ладно. Потерплю. Выйдем к первому ручью, ополоснусь. Мне главное, чтобы ты в порядке была.

– Я в порядке. Пошли.

Нина шла и уже сама была озадачена. Ее беспокоил муж. Она ничего ему не сказала. Но когда она рассматривала его кожу и проводила пальцами, то ей показалось, что она видела, как тусклое серебристое свечение потянулось вслед за ее пальцами. Они шли уже много часов. На их пути не встретилось ни ручья, ни мало-мальски знакомого растения или ягоды, которую можно было бы использовать в пищу. Силы были уже на исходе. Да еще стало темнеть.

– Нина?

– Что, – тихо отозвалась девушка.

Стас остановился.

– Ты странно на меня смотришь. Я же вижу. Что не так. Я весь покрылся волдырями?

Он провел по себе руками и опустил их. Его кожа не была гладкой, и без зеркала Стас не мог понять, есть на нем сыпь или нет. А Нина смотрит на него, как будто привидение увидела.

– Ты прав, – подошла жена и внезапно всхлипнула, – с тобой что-то не так. Это, наверное, на тех летающих штуковин аллергены. Ты светишься. И чем темнее становится, тем больше это видно.