Я усмехнулась.
– Василич, наши мужики не первый день в тайге. У них там есть вагончики, где можно переждать грозу. Не думаешь же ты, что они в такую погоду валкой леса занимались? Все нормально должно быть. Ты лучше Люську расседлай, да овса ей выдай. А мне в лесничество надо.
Моя нянька-завхоз всплеснул руками, как негодующая бабка в деревне, которой предложили что-то в высшей степени неразумное.
– А обед как же? Я супчика сварил, ушицы то есть. Колька на рыбалку сходил, лещиков приволок. Да, ты вон, вся промокла. Не успела приехать, и сразу опять уезжаешь?! Сначала похлебай горяченького, а иначе никуда не пущу! – И он, решительно уперев руки в боки, насупив брови, уставился на меня.
Угрозы его носили вполне риторический характер. И он и я прекрасно знали, что «не пустить» меня он никак не сможет. Но, волновать старика я тоже не хотела. Заботился он обо мне вполне искренне. Я согласно кивнула головой.
– Хорошо, давай свой супчик, а я пока переоденусь в сухое. – И, вручив ему поводья, направилась в свою домушку.
Через несколько минут я уже сидела за столом под навесом, а передо мной стояла миска ароматной горячей ухи. И только сейчас я почувствовала, как сильно проголодалась. Люська была в надежных Колькиных руках. Василич не особо умел управляться с лошадьми, и передал заботу о кобылке в знающие руки нашего молодого сучкоруба. В отличие от Василича, Колька был деревенским, и прекрасно знал, как нужно обходиться с лошадьми. Я хлебала уху, и между ложками, расспрашивала Василича.
– Скажи-ка мне, пожалуйста, тут никто из чужих не появлялся?
Василич уставился на меня удивленными глазами и широко открыв рот. Я с улыбкой смотрела на старого прохвоста. Поняв, что больше ничего говорить я была не намерена он, чуть заикаясь, произнес:
– А ты как …это… узнала-то?
Положив ложку в пустую миску, и отхлебнув воды из стакана, я усмехнулась, и назидательно проговорила:
– Василич, сколько раз тебе было говорено, что для меня в тайге секретов нет. Тут вести быстро разносятся. Так, были гости или нет?
Он вздохнул тяжело, почесал затылок, и, наконец, ответил:
– Были тут какие-то… Кто такие, я не разобрал. На конях из леса приехали. Говорят, можно у вас тут лошадей напоим. А я им отвечаю, что, отчего ж, нельзя, конечно, можно. Речка-то, она же общая. У них двое пошли коней поить, а эти тут вот, где ты сейчас сидишь, уселись, и спрашивать стали. Кто такие мы, да давно ли стоим тут. А я им, так, мол, и так, заготовители, стоим уж вторую неделю. Как я им про вторую неделю-то сказал, чувствую, интерес они ко мне утратили. А сами глазами так и шарят, так и шарят по нашей базе. А один-то, видать, старший спрашивает, мол, наверное, народу у вас тут много живет, вон, говорит, сколько домиков. Мне они шибко не понравились. Даже и не знаю почему. Поэтому, я им ничего рассказывать и не стал. Говорю, мол, сколь надо, столь и проживает, и никому никакого дела до этого нету. Не понравился им мой ответ, нахмурились, а потом, этот же мужик опять спрашивает. Мол, не видали ли вы чего тут необычного, странного. Я на него шары выпучил, говорю, как не видали, видали. Что ни день, то необычное видим. А они все так в меня и вцепились. Чего, говорят, видали-то, рассказывай. А я им, у нас мать каждый день из родника ледяной водой обливается, по два ведра зараз на голову выливает, и в дождь, и в снег, разве ж это обычно? А еще говорю, вон, у нас сучкоруб чуть пол ноги себе топором не оттяпал, тоже, необычно. У нас тут что ни день, то все что-нибудь необычное случается. Вон, третьего дня Петро чуть без солярки в деляну не уехал. Тоже, для него не совсем обычно. А вам, чего надо-то, люди добрые, спрашиваю? А они на меня рукой махнули, и один другому говорит. Мол, чего тут с тупым мужиком разговаривать, надо, мол, в деревню, ехать, там все и узнавать. А это, который старшой, морду так свою презрительно скривил, и отвечает, что, мол, они в деревне там тоже такие же все тупые. Прикинь, мать, это он про меня так сказал. Мол, тупой мужик. – И Василич расплылся в довольной улыбке.
А я не выдержала и расхохоталась.
– Ну, Василич, ну, силен ты, людям мозги запаривать!! Молодец!! Хвалю!!
У завхоза улыбка стала еще шире, обнажив остатки коренных зубов во рту. А я подумала, что всякие снобы недооценивают у нас простых людей. Может быть, как говорит опять все тот же Василич, академиев они не кончали, но в остром уме, природной смекалке и широкой душе им не откажешь. На самом деле, это и есть главное в человеке. И перефразируя английскую пословицу, скажу так: необразованного человека со светлой душой можно «образовать», а вот из образованного сноба сделать душевного человека нельзя. Лично мне нравится первый вариант. Тайга заставляет взглянуть на жизнь безо всяких розовых, голубых или желтых очков. Здесь ценятся только реальные вещи, которые смогут тебе помочь выжить, понять, чего ты стоишь на самом деле, стать самим собой, а не тем, кем принято, модно или престижно. И в конечном счете, понять, что это вообще такое – человек.
Об этом я думала всю дорогу, пока ехала на УАЗике в деревню. А еще, пыталась бороться с тревогой, которая, пробралась в сердце сначала похожая на пушистый клубок, а теперь стала расправлять свои колючки, оказавшись ежом. Саныча я застала в лесничестве, когда он уже собирался уходить. Увидев меня, поздоровался и спросил:
– Катерина Юрьевна, тебе чего? По делу, или так, в гости заскочила?
Я усмехнулась.
– Ты же знаешь, нет у меня времени по гостям ездить. Да, и что толку к тебе в гости ездить. Толи дело, когда ты ко мне. У меня и банька, и щука копченая под пивко, и лишних ушей и глаз при этом нет. Красота…!!
Саныч хмыкнул.
– Ты что ль в гости меня зовешь?
Я пожала плечами.
– Саныч, ты же знаешь, я завсегда рада гостям, особенно тебе.
Лесничий не показал вида, но, чувствовалось, что остался довольным.
– Так, зачем пожаловала? – Ему самому вопрос показался немного грубоватым, и он проговорил извиняющимся тоном. – Кать, ты прости, мне ехать надо. А еще домой заскочить, переодеться. Начальство в лесхоз вызвало на ночь глядя не пойми зачем. Так что, давай по быстренькому. Срочное что-то?
Я торопливо заговорила.
– Саныч, давай я тебя до дома довезу, а по дороге и поговорим.
Саныч кивнул, закрыл свой кабинет на ключ и, вслед за мной, направился к выходу. Чтобы не терять зря времени, я заговорила на ходу.
– Я, собственно, хотела попросить тебя откомандировать, так сказать, Люську ко мне на более длительный период.
Он остановился около машины и уставился на меня круглыми глазами.
– Какую еще Люську? Мать, ты что, заговариваться начала? Повариха что ль нужна? Так я таких здесь и не знаю…
Я звонко рассмеялась.
– Саныч, Люська – это кобыла, которую я взяла на твоей конюшне. Брала-то я на несколько дней. А вот теперь прошу тебя оставить ее за мной на все время, пока я тут в ваших краях работаю. Ну как, договоримся?
Саныч с облегчением выдохнул и полез в УАЗик.
– Фу ты, Господи!! А я уж подумал, что у тебя что с Василичем случилось и ты повара ищешь! А кобылу, конечно, бери. Она у меня до осени все равно без дела простаивать будет. Документы я позже оформлю, чтобы все чин чином было. Да, Юрьевна, лошадь в лесу она всегда пригодится!!
Я завела машину и развернувшись, поехала на край деревни, где стоял дом лесничего. И, стараясь, чтобы это выглядело не очень заинтересовано с моей стороны, заговорила о главной причине, по которой прилетела в деревню.
– Слушай, у меня сегодня какие-то чужаки объявились. Собирались сюда, в Черемухово. Не заезжали к тебе? Интересные ребята. Сам знаешь, в тайге все, как на ладони. А эти какие-то странные. Из города что ли приехали?
Я делала вид, что внимательно смотрю на дорогу. А сама замерла в ожидании его ответа. Саныч поправил очки на носу и пробурчал:
– Ездят тут всякие, как будто, без них хлопот мало. Приезжали тут, с бумагой от управления, мол, оказать всяческое содействие и прочее. Согласен, странные они какие-то. Говорят, ведут исследования всяких аномальных мест. А я им отвечаю, что нет у нас тут никаких аномальных мест. Самое аномальное место у нас в деревне – это пилорама. Не место, а Бермудский треугольник какой-то. Сколько пил не дай, через неделю все запорют! Они на меня глаза вылупили, с презрением смотрят. Тоже мне, ученые, блин! Видали мы таких «ученых»! Тут люди работают, а не глупостями занимаются. Старший их, по фамилии Панкратов, скользкий такой, сразу мне эту бумажку из управы в нос тык, мол, велено вам оказывать нам всяческое содействие. Ну, я им и оказал это самое содействие. Определил на постой к бабке Лукачихе. У нее дом большой, внуки -то из города приезжать перестали. Так что, ей подспорье будет какое-никакое. Хотя, думаю, она от этих квартирантов помощи, конечно, не дождется, так хоть, какую копеечку заработает. За постой они вроде бы неплохо обещали заплатить. Опять же, молочко там, или с огорода чего им продаст, все бабке легче будет.
