Арт остановился перед дверью с золотистой надписью на деревянной табличке, гласившей, что за ней находится ни кто иной, как сам губернатор города. Он постучал, прежде чем войти. Из кабинета послышался одобрительный возглас. Арт вошел, застав Джозефа разговаривающим по телефону.

Арт молча кивнул, присаживаясь перед столом губернатора и снимая промокший насквозь кепи. Он не без беспокойства заметил, как углубились тени под глазами Джозефа. Его темные густые волосы поблескивали на висках сединой, а подбородок медленно, но верно завоевывала отрастающая борода. «Без Арил совсем запустил себя», – подумал Арт.

Иногда он не понимал, на каком топливе работал организм главы города уже двадцать пять лет. Он знал его с самого детства, еще во времена, когда они с Арил были неразлучны, но так и не смог разгадать тайну силы великого Джозефа Эванси. И втайне Арт всегда восхищался им даже больше, чем своим отцом.

Лицо Джозефа выглядело еще более озабоченным, когда он положил трубку на телефонный аппарат. Он взглянул на Арта так, словно только что его заметил. И позволил себе легкую улыбку. Вокруг глаз, такого же малахитового оттенка, что и у Арил, образовались добродушные морщинки.

– Что-то случилось, сынок? – спросил Джозеф с усталостью. – У меня сегодня день плохих новостей.

– Боюсь, Джозеф, мне придется еще добавить, – мрачно ответил Арт. – К городу подошли девять человек. С пожитками. Сказали, что они из Саттора. Город пал. Его захватили мятежники.

– Началось, – побледнел Джозеф.

– Что началось? – нахмурился Арт, чувствуя, как гулко стучит сердце.

– Я не думал, что все так скоро завертится, – покачал головой Джозеф. – Мне регулярно сообщали на протяжении года о мелких бунтах и восстаниях среди рабочих в городах. Сначала в Гилае, потом Алис. И последний раз бунт вспыхнул в Сатторе примерно неделю назад. Мы думали, что власти Саттора отвоюют город, но теперь понятно, что нет. Сейчас из Кодмы поступила информация, что бунт вспыхнул в Локине.

– Арил? – побледнел Арт, сжав кепи в руках.

– Об этом я уже позаботился. Не переживай, – мрачно улыбнулся Джозеф. – Она едет домой. Но вот беженцы… Это плохой знак.

– Мятежники могут попытаться взять и Лорисент.

– Лорисент выстоял в двух битвах. И два раза был в осаде по году, – усмехнулся Джозеф не без некоторого самодовольства. – Мои прадеды и дед не для того отстаивали этот город, чтобы я просто его сдал кучке бандитов. У нас есть рыба, соль, запасы еды на пять лет вперед. Мы сможем выстоять. Так что не беспокойся, Арт. Лучше предупреди отца, и вместе подумайте, как усилить охрану. Надо поставить больше дежурных на Стену, предупредить сторожей на воротах, чтобы никого не впускали без ведома начальника охраны.

Арт сосредоточенно кивнул. Джозеф улыбнулся уголком губ и вновь взялся за телефон, давая понять, что разговор окончен. Арт тихо вышел из кабинета. Он чувствовал, что у него кружится голова от полученных известий.

Всего четыре месяца назад Арт закончил Полицейскую академию в Локине. И сразу поступил на службу в должности полицейского гвардейца под предводительством своего отца. В основном вся работа заключалась в расследовании мелких краж, драк, и регулярном дежурстве в порту или на Стене. Но теперь все переменилось.

Арт вышел из здания Совета. Ливень уже прошел, оставив после себя умытую каменную брусчатку площади, запах разряженного воздуха, взбудораженный океана и промокшую землю. Несмотря на приближающуюся угрозу, Арт с удовольствием вдохнул эти запахи, поправил кепи на голове и зашагал в сторону полицейского департамента. Он был слишком молод и влюблен в жизнь, чтобы печалиться о будущем.

*

– Мы просто не придали этому значения, клянусь Ноем Благочестивым! – мужчина сложил руки у груди в знак подтверждения собственным словам. – Они пришли небольшим отрядом. Около двадцати человек. Стража их не пустила в город. Но это вам не Лорисент. Саттор по сути маленькая деревушка, существующая только благодаря швейной фабрике да мебельному цеху. Гвардейцы их прогнали, пальнув пару раз в воздух. И те отошли. В лес. Каждый раз, когда я провожал детей в школу, видел, как из их лагеря дым шел. Они просто ждали и действовали нам на нервы.

Мужчина остановился и глотнул сидра из большой деревянной кружки, которую делал и продавал местный умелец. Столпившиеся возле него рыбаки и шахтеры терпеливо ожидали, пока он продолжит рассказ. Арт, зашедший в местный портовый бар, чтобы чуть расслабиться и переварить произошедшее за день, тоже с интересом вслушивался в разговор. Он узнал в мужчине брата Анны Новак, прибывшего утром. «Как там его? Робен»,– вспомнил Арт. И отхлебнул из стакана эля.

– И так день за днем, – продолжил Робен. – Две недели подряд они бродили вокруг Саттора. И мы уже были привыкли к ним. Они особо не мешали, зайти в город уже не пытались. Ко всему привыкаешь. Первое время ребята хотели разобраться с ними, но по сути те не нарушали никаких правил. Они были в лесу. А лес – уже не наша территория. И вдруг в городе начало происходить неладное. Я был занят домом, работой, на детей и то времени не хватало, но краем уха слышал все. То кто-то начинает раскидывать листовки разные с провокациями, то поговаривали о каких-то тайных сборах. С намеком на бунты и прочее. Я в эту чушь не верил, но на фабрике многим не платили, так что ребята были на взводе. И нам даже в голову не пришло связать это хоть как-то с тем отрядом.

Робен вновь остановился, переводя дух. Кто-то хмыкнул и заметил:

– Хитрые, как лисы. В лоб не получилось, так начали изнутри давить.

– Это точно, – подтвердил Робен. – А потом начались убийства. Обычных рабочих. Мы говорим: давайте расследовать. Власти разводят руками. Вроде копались что-то, но все без толку. На фабрике случился пожар. И рабочим вообще за месяц не заплатили. Вот тут-то и начало все складываться у меня в голове. Я как-то подслушал разговор в цеху, что те из леса собирают сборища, на которых призывают к свержению власти и все такое. И тут так удачно беды начались. Случайно ли?

– И точно, – согласился один из слушателей.

– Я и начал готовиться к худшему. Жене сказал готовить пожитки и детей с родителями к отъезду. Благо, у меня сестра здесь есть. А сам настороже. В городе все деревянные ходить стали, лица жесткие, глаза колючие. Кто поумнее, те сразу в Кодму отправились. И вот к концу месяца урожая и начались мелкие бунты. То на митинг соберутся, то на работу не выйдут все дружно. Ну и я с ними под шумок, чтобы не заподозрили чего. И вот на очередной демонстрации, из-за того, что зарплату так и не выдали, началось невесть что. Стрельба, бутылки с горючим, всюду огонь. Я не пошел на демонстрацию, почуял, что плохо все пахнет. И я видел, как отряд тот из леса вошел и начал бесчинства. Жгли и дома обычные, и совет разгромили. Всей толпой внутрь вошли, повытаскивали губернатора нашего, советников. И перевесили на наших глазах. Казнили всех, кто против них был. Остальные просто смотрели и боялись слово сказать. А мы с семьей той ночью сразу наготовленное взяли и ушли через лес. Благо они еще не успели город оцепить, демоны эти.

Робен сцепил зубы, вспоминая жуткую картину. Арт нахмурился, дослушав его рассказ. «Это непохоже на стихийный бунт», – подумал он, допивая остатки эля. – «Убийства, поджоги, призывы к восстанию. Кто-то все организовал». И Робен словно услышал его мысли.

– Я вот еще что заметил, – продолжил он, кивая бармену на пустой стакан. – Они сидели и ждали не просто так. Я думаю, они ждали своего главного.

– Главного? – спросил Арт, вливаясь в толпу.

– Ага, – закивал Робен. – Ими руководил мужчина. Во время демонстрации выступал громче всех. Голос сильный, громогласный. Словно знал, что прав. Я даже рассмотрел его, когда советников вешали. Высокий, волосы длинные, глаза впавшие, но горят так злобой, что издалека видно. И он все улыбался, пока губернатор о пощаде вопил. Расхаживал взад и вперед.

В баре повисла тишина. Картина нарисовалась яркая и неприглядная. Наконец, кто-то из шахтеров хлопнул ладонью по столу.