— Скажи мне, — Марк снова притормозил, и повернулся к Эмме так резко, что едва не свалился с ламуны, вовремя ухватившись за поводья. — Ведь ты на самом деле не собираешься замуж за Леона. Это я понял сразу, как только встретился с тобой тогда, в саду.

— И что, если так? — Неопределённо отозвалась Эмма, не понимая, к чему клонит Марк.

— Тогда зачем ты здесь? Зачем ты осталась в Оскарии? — Продолжал допытываться Марк, а Эмма только закатила глаза, ничего не отвечая. — Конечно, ты мне этого не расскажешь. Но скажи хотя бы, для чего тебе ехать в Дриеберг.

— Как ты мне надоел, — Вздохнула Эмма, покачав головой, и Марк самодовольно ухмыльнулся. — Я еду в Дриеберг, чтобы найти портальщика.

— Портальщика? — Марк вскинул брови, удивлённо посмотрев на Эмму. — Вспышка, ты не перестаёшь меня поражать. Портальщик-то тебе зачем? Решила кануть в небытие на радость Диане?

Эмма мрачно усмехнулась, подумав, что как раз Диана была бы не против, если бы Эмма, как выразился Марк, канула в небытие.

- Слушай, прекрати задавать вопросы, — Попросила Эмма со вздохом. — Я тебя с собой не звала, ты сам вызвался мне помочь…

— Помочь? — Марк рассмеялся, сверкнув глазами. — Я не собираюсь тебе помогать. Ты забыла, что я пообещал следить за каждым твоим шагом? Вспышка, ты ведёшь себя крайне подозрительно. А вдруг ты задумала что-то гадкое?

— Разумеется, задумала, — Доверительно сообщила Эмма, и заметила, как Марк улыбнулся краешком губ. — И прекрати называть меня Вспышкой.

— Ну, хорошо, портальщик, так портальщик, — Согласился он, пропуская просьбу мимо ушей. — И ты знаешь, где его искать?

— Знаю, — Ответила Эмма, и вкратце пересказала Марку ту информацию о портальщике, что они с Альдой узнали от Гуннара в трактире «Тысяча чертей», умолчав только про ведьму Сауле. Марк слушал её рассказ внимательно, словно боясь упустить хоть одно слово. Он хмурился и мрачнел с каждым сказанным Эммой словом, и, когда она закончила своё повествование, невесело усмехнулся:

— Я был прав — ты отчаянная девица, — Изрёк он. — Ты совсем на себя не похожа с того самого дня, как приехала сюда.

— Ты прав, — Грустно отозвалась Эмма. — Это всё — последствия сотрясения.

Марк ничего не ответил, только недоверчиво покосился на неё и снова ухмыльнулся. Эмма не поняла, поверил он ей, или нет, но ничего больше не сказала.

Солнце, тем временем, взошло полностью, его утренние, яркие лучи приятно согревали лицо. Эмма жмурилась, рассматривая дома, мимо которых они проезжали. В некоторых районах уже начинали просыпаться люди — они выходили на улицы, зевая и жмурясь от утреннего солнца, и спешили по своим делам. Кое-где на пути встречались ламуны с наездниками, и каждый раз серебристо-серая животина, на которой ехала Эмма, приветливо фырчала и водила мордой в знак приветствия сородичей. Спустя какое-то время городской пейзаж сменился на загородный — постепенно пропадали дома, сменяясь полями, усыпанными разноцветными цветами. Аромат в этих полях стоял такой, что голова начинала кружиться. Вскоре поля по обе стороны дороги сменились небольшими рощами, в которых росли какие-то незнакомые Эмме высокие деревья с толстыми стволами, и, по мере их продвижения вперёд, рощи становились всё гуще, превращаясь в самый настоящий лес.

Эмма и Марк ехали достаточно быстро, держась рядом друг с другом, и их неловкое молчание, которое длилось несколько часов, наконец было закончено — они начали беседовать на какие-то отвлечённые, не касающиеся цели их путешествия, темы. Эмма удивлялась тому, что, несмотря на скверный характер, Марк вполне может быть прекрасным собеседником.

— Ну, ведь можешь ты нормально общаться, когда захочешь, — Сообщила ему Эмма, рассмеявшись над какой-то очередной его шуткой. Марк ухмыльнулся, искоса глянув на неё, и сощурился.

— Слушай, мисс Вспышка… — Начал он, но Эмма тут же взорвалась, повернувшись к нему и гневно проговорила:

— Прекрати так меня называть!

— Ага, — Лениво отозвался Марк, и по тону его голоса Эмма поняла, что просить об этом бесполезно. — Нам ведь далеко ехать, может, лучше взлетим? Так будет быстрее.

— Что?! — Эмма от услышанного едва не свалилась с ламуны. — В каком смысле — взлетим?!

— Ты продолжаешь меня удивлять, — Он хмыкнул, посмотрев на неё. — Ламуны умеют летать, у них, если ты заметила, вообще-то есть крылья.

— Я вижу, не слепая, — Огрызнулась Эмма. — Ты что, предлагаешь нам лететь… на этих… лошадях?

— Тебя это так пугает? — Марк вскинул брови, снова покосившись на Эмму с подозрением. — Хотя, впрочем, ты и раньше была трусливей некуда. И всё же…

— Ты с ума сошёл? — Эмма перебила его, на секунду представив, что ламуна сейчас расправит крылья и взлетит. От этой мысли у неё внутри всё похолодело — Эмма панически боялась высоты, и, живя в своём, привычном для неё мире, предпочитала пользоваться наземным транспортом для дальних поездок, избегая воздушный.

— Нет, здесь всего лишь одна сумасшедшая, — Спокойно отозвался Марк, снова ухмыльнувшись. — Ну, так что, летим?

— Нет! — Воскликнула Эмма, тут же впадая в панику. — Я на самолётах боюсь летать, а тут — лошадь…

— Что? — Марк нахмурился, снова посмотрев на неё с подозрением. — Что ты там бормочешь? Опять головой где-то ударилась?

— Нет, мы не полетим! — Упрямо отозвалась Эмма, пропуская колкие комментарии Марка мимо ушей. Мыль оказаться в воздухе верхом на лошади приводила в неописуемый ужас. — Я не согласна!

— Ой, какие мы трусливые, посмотрите-ка, — Усмехнулся Марк. — Ладно, не хочешь — как хочешь, будем плестись пешком. Может, тогда хотя бы остановимся перекусить?

— Ну… давай, — Эмма растерялась от этого неожиданного предложения, однако согласилась, так как уже успела проголодаться. Время подходило к обеду, а она сегодня ещё ничего не ела — слишком сильно волновалась, поэтому не стала даже завтракать.

Они остановились у дороги, спустились с ламун, которые тут же принялись щипать свежую, зелёную траву под своими ногами. Марк скинул с плеч рюкзак, и бросил его на землю, затем вытащил из него огромный термос с чаем, две походные кружки и огромный свёрток с бутербродами. Эмма во все глаза удивлённо смотрела на него, а Марк, усевшись прямо на траву, открыл термос, наполнил кружки чаем, и, закрыв глаза, с наслаждением сделал несколько больших глотков.

— Ну, чего встала? — Он хмыкнул, глядя на растерявшуюся Эмму. — Присоединяйся, иначе я всё съем один.

— Ничего себе ты подготовился, — Эмма усмехнулась, усаживаясь на траву рядом с Марком, и принимая из его рук кружку с чаем.

— А ты думала, что я предпочту быть целый день голодным? — Он скептически изогнул бровь, глядя на неё. — Это ты, Вспышка, могла бы получше подготовиться к своему… походу. А то получается что-то вроде «пойду туда, не знаю, куда, чтобы найти то, не знаю, что».

— Очень смешно, — Эмма поджала губы и замолчала, принявшись поглощать бутерброды с колбасой и сыром. «Интересно, он что, всю ночь сидел, и сам бутерброды готовил?» — промелькнула у неё в голове какая-то глупая мысль, и она прыснула, представив, как Марк, одетый в пижаму, со своими неизменно растрёпанными волосами, в свете луны нарезает хлеб, и аккуратно складывает на него колбасу и сыр. Марк недоумённо посмотрел на неё, но Эмма тут же отвернулась, принявшись активнее жевать, по-прежнему старательно сдерживая смех, рвущийся наружу.

— Слушай, а зачем ты… — Начала Эмма, но тут же поперхнулась, резко замолчав, и едва не пролила на себя остатки чая, когда услышала ЭТО.

Из леса, располагавшегося за их спинами, раздался вдруг отчаянный, леденящий душу громкий женский визг. Эмма и Марк одновременно повернулись в сторону источника звука, и девушка принялась сосредоточенно всматриваться в темноту, словно стараясь что-то разглядеть между деревьев. Визг был пронзительный, тут же перешедший в отчаянный крик. У Эммы по спине пробежал холодок, когда она услышала эти жуткие звуки. Марк побледнел, как полотно, сжав в руках кружку так, что побелели костяшки пальцев.