— Одна фирма объявила конкурс на создание проекта торгового центра, и мой отец, архитектор — выиграл. С ним заключили контракт и пригласили сюда, — спокойно проговорила Мирабелла. Мелькнула гордая улыбка, но в следующий же миг тонкое лицо вновь сохраняло вежливый нейтралитет. Евгений не мог не признаться себе в искреннем потрясении перед этой девушкой. Серебрянская явно привыкла держать себя как королева, и, должно быть, имела на то все основания. Аристократические манеры, редкое имя, успехи отца — всё это складывалось в тайну, которую непременно нужно разгадать. По крайней мере, Евгений клялся себе в этом. Проклятие, он не он, если не рассекретит эту прекрасную юную леди!

— Спасибо за интерес, — важно протянула Мирабелла. — Но не спеши с выводами, — нежный заливистый смех напоминал звон колокольчика. — Ты же очень мало меня знаешь.

— Так и есть, — медленно кивнул Женька. — Но для первого впечатления хватает и нескольких мгновений.

— Зачастую это впечатление ошибочно, — слегка насмешливо заметила Серебрянская, отбросив шелковистые волосы. — Но у нас все возможности узнать это наверняка.

— Разумеется, — Женя чувствовал себя, казалось бы, на седьмом небе от счастья — таинственная особа явно шла на контакт. — Я был бы рад начать прямо сейчас.

— Взаимно, — мягко улыбнулась Мирабелла.

— Заманчивая профессия, кстати, — бросил Женя. — И редкая… А ты что планируешь? Идти по отцовским стопам?

— Нет, — бросила на приятеля Мирабелла внимательный взгляд. — Я мечтаю написать свою книгу.

— Любопытно, — вскинул брови Женя. Она, вероятно, явно знала, на что шла. Создать поистине достойное произведение сложно, и дело не только в грамотности и именах героев. Важно показать каждого персонажа личностью с достоинствами и недостатками, личностью, в которую хотелось бы верить, за кем было бы интересно наблюдать. Важно тщательно продумать сюжет и не скатиться в банальщину. Важно подобрать слог, в конце концов.

— Разумеется, это труд, и труд немалый, — прочитала, казалось бы, его мысли Мирабелла. — Я планирую написать исторический роман, связанный с Францией. Только представь, насколько это интересная и таинственная страна, насколько богатая у нее история. Это и революции, и законодатели моды, и дворцовые интриги. Например история Маргариты Бургундской.

— Сам в шоке, — поддержал собеседницу Евгений. — Жестокая кара и смертная казнь из-за откровенной ерунды. Ну да, да, подарила Маргарита Филиппу кошель за помощь при постановке, и что? Внимание, не смейте, дамы и господа, дарить подарки — тюрьма?

— Да и король Филипп хорош, — заключила, отойдя от смеха, Серебрянская. — Мог бы вдуматься, Изабеллу осадить. «Думаете я не знаю, что они изменяют? А сколько королев и королей у нас не изменяли? Нам тогда надо королевство отменять по этой логике».

«Не эта ли девушка потрясла Влада на всю жизнь? — подумал вдруг Женька. — Красива, остроумна, талантлива, мила. Лучшая во всех отношениях, как он и говорил. Так и есть, пожалуй. Лучшая!» С Мирабеллой интересно и насчет книги поразмышлять.

— Сколько же сейчас теорий по поводу судьбы Маргариты? — спросил он.

— Информации настолько мало, что до сих пор идут споры, — вздохнула Мирабелла.

Женька чувствовал, что и сам не отказался бы участвовать в столь заманчивом процессе: во-первых, увлекательно, во-вторых, шанс узнать много нового, в-третьих — как знать, вдруг они с Серебрянской в самом деле совершат какое-то открытие? Серебрянская… Мирабелла… Женька постоянно ловил себя на мысли, что хотела бы проводить с этой девушкой как можно больше времени. Если она и есть та «лучшая во всех отношениях», это было бы истинной правдой.

***

Дружба дружбой, а служба службой. Алена решила не терять времени и начать знакомство с одноклассниками. Захотят дружить с ней или нет — их воля, но в любом случае нужно знать хотя бы имена. Выходя из класса, Алена быстро догнала Марию Гордееву и слегка тронула за плечо.

— Привет, — задорно бросила Маша. — Рада знакомству!

— Я тоже, — мягко улыбнулась в ответ Алена, взмахнув пушистыми ресницами.

— Вперед и с песней, — весело поторопила одноклассницу Маша. Что же, правильно сделала: уйти в себя Алене ничего не стоило. В процессе ходьбы она слегка наблюдала за походкой собеседницы. Маша уверенно несла себя, как королева или модель, двигалась быстро и легко. Она была одета в белую безрукавку и бежевую юбку до колен. Тонкие ноги упакованы в лакированные золотистые туфли на высоких толстых каблуках. Во всем облике Марии виднелась некая смесь наглости и невинности, классики и вызова.

— А почему ты перешла в нашу школу? — спросила Маша, когда девчонки вошли в класс.

— Слабое преподавание английского, а мне сдавать, — тихо отозвалась Алена. — Да и с коллективом не повезло.

— Ничего, — бросила Маша на собеседницу насмешливый взгляд. — Главное — не сдаваться.

Отношение Алены к собеседнице было пока неоднозначным. С одной стороны, начало невинного разговора, но с другой — интонация… Будто бы Маша не такая же школьница, как другие, а директор и расспрашивает ученика, улучшается ли поведение. Подобное высокомерие слегка напрягало и заставляло сомневаться, хочет ли Маша дружить с ней. С другой стороны, она права: главное — верить. Недолго думая, Алена присела рядом с этой же самой Машей.

— Я хотела бы обсудить довольно странный случай, пока перемена, — важно объявила тем временем Мария, перелистывая учебник.

— Разумеется, — нарочито сочувственно протянул Влад. — Тяжек гранит науки.

— Именно, — весело отозвалась Мария. — Написано в учебнике: в 9 — 11 веках в странах Западной Европы сложилась феодальная раздробленность. Потом параграф — Жизнь крестьян.

— В полном разгаре страда деревенская…

Доля ты! — русская долюшка женская!

Вряд ли труднее сыскать.

Таня и Евгений прыснули. Алена тоже не удержалась от улыбки.

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — откинулась на стуле Маша. — Проснись и пой, проснись и пой, попробуй в жизни хоть раз — Не выпускать улыбку из открытых глаз. Пускай капризен успех, он выбирает из тех, кто может первым посмеяться над собой. Пой засыпая, пой во сне, проснись и пой.

Алена бросила на одноклассницу быстрый взгляд. Маша пела настолько точно и мелодично, что в успехе и продолжительности занятий не было никакого сомнения. Наверняка еще с малых лет Маша поставила себе задачу научиться петь и задача стала былью. Слишком ровное попадание в ноты, слишком поставленный голос для начинающей.

— Зачем обязательно смеяться? — вторил Влад. — Все свои, в конце концов.

Видишь: из каждых ворот

Спешно идет обыватель.

Всё-то знакомый народ,

Что ни мужик, то приятель.

— Приятного знакомства, — проворчала Маша. — Боже, Царя храни, — патетически продекламировала она. — Так вот, потом… Потом параграф — жизнь и обычаи феодалов, что они жили в каменных замках и воевали друг с другом. 9 век начало, 11 век конец. 10 век середина. Значит, расцвет феодализма должен состояться в 10 веке!

— Но почему? — не удержалась Таня. — Еще массовой добычи камня не было.

— Тогда зачем дурят? — не сдавалась Маша.

— Но что значит «дурят»? — упорствовала, однако, Таня. — Факты вещь упрямая.

— Машенька, в том и дело, что общество сложнее, чем схема Маркса, — нарочито равнодушно заметил Влад. — Маркс придумал обобщённую схему для анализа. А в чистом виде такого не было.

— Но, если вдуматься, Маша права, — вдруг поддержала Гордееву Таня. — То ли десятый век, то ли тринадцатый, то ли пятнадцатый. Что за ерунда?

Алена бросила быстрый взгляд на Стрельцову. Вряд ли этого не понимал и Влад, но между ними с Машкой происходило, похоже, нечто, неизвестное остальным. Неплохо бы прояснить.

— Кстати, — бросила Алена, слегка задев Гордееву локтем. — Относительно Некрасова. Никогда не могла его понять. С одной стороны, обратить внимание на тяжелую жизнь крестьян, конечно, стоило. Но стоило и верить в лучшее.