Я все молчал, и госпожа Ханшу улыбнулась мне широкой беззубой улыбкой.

– Не такого ты ожидал, да, убийца демонов? – хихикнула она. – Гляди, сколько душе угодно, но от того мое лицо симпатичнее не станет.

Я тут же прижался лбом к татами, но госпожа Ханшу только фыркнула.

– Вставай, мальчик. – В ее голосе послышалось нетерпение. – Я хочу посмотреть тебе в глаза. Милостивые Ками, да ты еще совсем юный, – воскликнула она, когда я поднялся. – Сколько тебе? Четырнадцать? – Не дожидаясь ответа, она шлепнула Каге Масао по ноге тыльной стороной ладони. – Масао-сан! Сколько ему лет?

– Семнадцать, моя госпожа.

– В самом деле? – Лицо Ханшу удивленно вытянулось. – На вид он гораздо младше. Хотя все вы мне кажетесь детьми.

Она потянулась за бутылкой саке, каким-то чудом не задев те, что уже успели опустеть. Масао взял бутылку и налил ей рисового вина. Осушив чашку одним глотком, госпожа Ханшу кивком повелела плеснуть еще.

– А ты неплохо скрываешь отвращение, – заметила она, и я вздрогнул, поняв, что она обращается ко мне. Госпожа Ханшу сверлила меня пристальным взглядом зрячего глаза. – Уж получше, чем Итиро-сан и даже сам Масао-сан. Я ведь не всегда была такой. – Она затянулась, выдохнула, и завитки дыма опутали меня, словно цепкие щупальца. – Я была так красива, что сам император Тайо но Гинтаро хотел жениться на мне и все убивался, когда я отказала.

Имя этого императора было мне незнакомо. Нынешнего императора, правящего из Дворца Солнца, звали Тайо но Гэндзиро, а его предшественником был Тайо но Эйичи. Не зная, что ответить, я молчал. Ханшу продолжала внимательно меня разглядывать. Губы ее сложились в кривую улыбку.

– Я могла бы украсть даже твое сердце, убийца демонов, – лукаво проговорила она скрипучим голосом. – Заставить тебя жаждать меня так, как демон в твоем мече жаждет битвы. И ты не смог бы устоять. Как тебе идея?

Масао прочистил горло.

– Моя госпожа, времени мало. В такую погоду вам нельзя долго оставаться вне дома. Нам нужно сегодня же вернуться в замок Хакумей.

Ханшу надулась.

– Что ж, хорошо, – вздохнула она. – Пожалуй, не буду больше дразнить мальчика. Но какой же ты скучный, Масао-сан.

Немного выпрямившись, она взяла трубку в рот и посмотрела на меня сверху вниз.

– Убийца демонов Каге, я пригласила тебя сюда ради очень важной миссии. Сегодня я отправлю тебя на задание, для которого ты был рожден.

Она подала знак Масао, и тот шагнул вперед и разложил на столе передо мной несколько листов. Там были проездные документы с печатью даймё – бумаги, позволявшие свободно пересекать земли других кланов. Меня это удивило, но лишь на мгновение. Официально в стране царил мир. Последний император запретил открытые военные столкновения, и кланы наслаждались редким затишьем после долгих веков кровопролития. Но слишком сильна была вражда между Великими Кланами, слишком много злобы питали они друг к другу и слишком много поводов для мести лелеяли, и потому достаточно было одной стычки, одного оскорбления, чтобы даймё снова вцепились друг другу в глотки. Если меня поймают на чужой территории без разрешения, это вполне могут счесть поводом к войне. И хотя сам я был уверен, что меня не схватят, мне были понятны предосторожности госпожи Ханшу.

Еще среди бумаг лежал свиток. Я развернул его и увидел карту гор на территории Клана Земли. По карте змеилась река, она перерезала лес и равнины и убегала на север. Я решил, что это Хотару Кава, река, текущая до Кин Хейген Тоши, столицы в самом сердце земель Клана Солнца. Однако мне нужно было вовсе не в столицу. Моя цель была отмечена крестом на вершине самой высокой горы.

– Храм Тихих Ветров расположен в горах Ниваки, у восточных границ земель Цучи, – сообщила госпожа Ханшу, подтверждая мои подозрения. – Подойдешь к воротам и притворишься путником, которому нужен ночлег. Если тебя пустят – замечательно. Если нет – проникнешь в храм иным способом. Неважно, как именно ты туда проберешься, – важно найти то, за чем тебя посылают.

– Понял, – ответил я. Обыкновенно в храмы меня не отправляли – большинство монашеских орденов были мирными и безвредными и предпочитали держаться в стороне от политики и клановой борьбы. Но кто я такой, чтобы спорить с даймё. – Кто моя цель?

– Ты проберешься туда не для убийства, – ответила госпожа Ханшу, и ее слова искренне меня удивили. – Ты должен принести мне одну вещь. Хотелось бы, конечно, обойтись без кровопролития, но твои таланты могут пригодиться. Я отправляю на задание именно тебя, Тацуми, потому что, по словам Итиро, ты лучший среди шиноби, а забрать то, что мне нужно, будет непросто даже такому искусному воину, как ты. – Она сощурила здоровый глаз и заговорила куда жестче: – Но ты обязательно должен принести мне то, что я попрошу. Меня не волнует, какую цену ты заплатишь и кого для этого придется убить. И не смей возвращаться с пустыми руками – таков приказ твоего даймё! – Голос у нее сделался еще суровее и превратился в скрипучий рык, от которого у меня по спине побежали мурашки. – Убийца демонов Каге, знай: если ты меня подведешь, последствия будут ужасны. Мы следим за тобой, и Клан Тени не потерпит неповиновения. Ты меня понял?

– Госпожа, моя жизнь принадлежит Каге, – сказал я, произнося ровно то, чего от меня ожидали, и снова низко поклонился. Не важно, насколько искренними были мои слова – это не мешало им быть правдивыми. – И вам. Я вас не подведу. Только расскажите, что я должен найти, и я все сделаю.

Зрячий глаз госпожи Ханшу лихорадочно сверкнул в полумраке, а губы изогнулись в полуулыбке.

– Один свиток, который я потеряла много лет назад, – прошептала она.

Как же мне не нравилось зажигать свечи в главном зале!

Двести семьдесят семь. Двести семьдесят семь расставленных по всей комнате свечей, которые нужно зажечь. По очереди. Каждый вечер, перед закатом. Чтобы монахи могли предаться вечерним медитациям. Не помню, когда это официально вошло в мои обязанности, кажется, Дэнга или Нитору предложили идею учителю Дзину, старому монаху, отвечавшему за главный зал, со словами, что это «научит меня терпению и усердию». Разумеется, для выполнения подобной задачи нужно и то и другое. Зал был огромным, с высоченными колоннами и полами из темного дерева, натертыми до зеркального блеска, так что в них отражался огонек каждой свечи. В глубине зала стояла громадная статуя Нефритового Пророка, чьим учениям стремились следовать все монахи. Окон не было, солнечный свет проникал только через дверной проем, поэтому там всегда было темно и тихо. От горящих свечей поднималось смутное оранжевое сияние, которое превращало зал в обитель теней и танцующих огоньков.

Но на то, чтобы их зажечь, уходила целая вечность!

Я вздохнула и, опустив подсвечник, печально оглядела комнату. Как же много еще осталось! Пока горели только свечи на алтаре, да и то не все. Если бы можно было зажечь их все разом…

Губы растянулись в проказливой улыбке. А ведь я же могу это сделать! В конце концов, я кицунэ! А кицунэ-би – это огонь! Волшебный огонь, которым нельзя обжечься и которым куда проще управлять, чем обычным пламенем. Монахам, само собой, не понравится. Нитору и Дэнга точно этого бы не одобрили, но они вообще не одобряли ничего из того, что я делала.

Я задула свечу и опустила ее на пол. Затем прикрыла глаза, поднесла руку к лицу и призвала свою волшебную силу. На ладони вспыхнуло и заплясало призрачное бело-голубое пламя; вторя ему, затанцевали на колоннах жутковатые тени. Разгоревшись, пламя превратилось в огненный шар, и я увидела на стене храма свою тень – человеческую фигуру с острыми ушками и пушистым хвостом.

Вскинув голову, я очертила рукой полукруг, и огоньки кицунэ-би разлетелись во все стороны, звездопадом рассыпавшись по залу. Я довольно огляделась: на каждом фитильке дрожало голубовато-белое пламя. Как по мне, лисий огонь был куда красивее обычного, хотя с ним вид у зала стал жутковатый.