Я думала она меня убьет, но нет! Меня схватили в обнимку и потащили в сторону комнаты.

- Принесите выпить и закусить! - крикнула Красотка Роуз, толкая меня на диван. – И поживее!

- Болезнь существует? – спросила она негромко. – Я никому не скажу! Даже своим девочкам.

- Нет, - устало ответила я, хотя мне очень хотелось сказать «да!».

- Моя ты куколка! – рассмеялась негромким, но до ужаса неприличный смехом мама Дитриха. – Это ж надо! Отдам тебе должное! За несколько часов ты отвадила всех любовниц Дитриха, сделала его нежеланным гостем во всех борделях! Это гениально! Зато теперь у меня появится причина поднять цены! Так сказать «за риск». Клиенты рано или поздно вернутся. Тем более, что по соседству все бордели на карантине! Забыла спросить. Ты кто вообще такая?

- Винаретта, швея, - пожала я плечами, слыша, как в комнату входит одна из девиц и несет два полных бокала с пузатой бутылкой.

- Швея?! – округлила глаза Красотка Роуз, подавившись обратно в бокал. – Ты что? С Найт Парк Авеню? Там швеи стоят!

- Нет, я шью людям одежду, - выдохнула я, видя, как мадам отставляет свой бокал и берет мой. – Пуговицы пришиваю, платья шью на заказ… Костюмы… Моя лавочка находится напротив часовни Бесподобного Елауария в Тупиковом переулке.

- Просто превосходно! – воскликнула Красотка Роуз. – А шторы шьешь?

- Ну, могу и шторы, - заметила я, а мне поднесли наполненный до краев новый бокал.

- Мне как раз нужны новые шторы! О, если бы ты знала, сколько благородных отпрысков засохло на моих бедных шторах! А еще называют себя джентльменами! - возмутилась она, ловко наливая себе еще. – Ты пей, пей!

Я сделала вежливый глоточек и почувствовала, как усталость тяжелым мешком обрушилась на меня.

- Девочки! Снимите размеры! – крикнула Красотка Роуз. И тут же прислушалась, потому что в ответ прозвучало что-то неразборчивое. – Да не с клиентов, дуры! Мне нужны размеры всех штор!

Я сделала еще один маленький вежливый глоточек, чувствуя, как по телу разливается лень. Зеркала плыли в своих вычурных золотых рамах. Красная обивка дивана и кресел сливались со шторами. А меня куда-то уносило.

- … он появлялся здесь недавно. В тот день, когда ты к нам заехала, - послышался голос Красотки Роуз. – Он опередил тебя на три часа. Но если бы я знала, что он женился, то, разумеется, выпроводила бы его домой!

Вокруг все расплывалось в безмятежности, а я чувствовала себя, словно во сне.

- … беда в том, что Дитрих бредит одной женщиной. Это я тебе по секрету скажу, - шепнули мне на ухо. – Мне удалось выяснить, что ее зовут Мадам Пикок. Предположительно, иностранка. Возможно, из Авильона. Я так понимаю, аристократка.

Внезапно меня схватили за плечи.

- Ну не расстраивайся, дорогуша! Мы еще покажем этой Пикокихе, чего мы стоим! – воинственно прокашлялась Красотка Роуз. Она щелкнула веером и налила себе еще.

Мне казалось, что я вижу себя со стороны сидящую на диване возле роскошной мадам, которая размахивает бокалом.

- Мы должны нанести ей ответный удар! И, кажется, я придумала, как вернуть моего сына в семью! Нет, как мать я тебе скажу, что мой сын – просто золото. Но как женщина я тебе сочувствую! Девочки!!! – крикнула она. – Девочки!!! Сюда! Живо! Давай еще глоточек для храбрости, дорогуша!

Мою руку с бокалом поднесли ко рту, а я сделала глоток. Что было дальше я не помню. Какие-то обрывки фраз: «Держите ее ровно!». Мелькание лиц перед глазами «Я не знаю! Мне кажется не то!». Щебетание девочек, которые суетились вокруг меня и грудной голос: «Дорогуша! Сейчас мама все сделает!».

Все вокруг вертелось, плыло, на миг я очнулась в карете, приподнимая голову и пытаясь понять, как в ней очутилась. Но после обессиленно упала на подушку. «Шторы! Шторы!», - шептала я. Мне снилось, что я выбираю ткань, потом мне снилось, как сломалась машинка. Я чувствовала, что я бегаю по лабиринту, а вокруг меня шторы, шторы, шторы…

- Мадамузэль, - позвала меня одна шторка, зашевелившись.

- Аааа? – спросила я скрипучим и ленивым голосом, понимая, что в лежу крайне неудобной позе.

- Мадамузэль, - позвал меня голос, пока я пыталась понять, что вообще происходит вокруг. Мутный блин на фоне двух желтых огоньков превратился в строгое, гладко выбритое лицо дворецкого Джорджа.

- Ась? – простонала я, чувствуя, что пока я спала во рту кто-то организовал ночлежку для бездомных. Я подняла голову, чувствуя, как на лицо падает завитая прядь, которую я сдула.

- Мамочки, - прошептала я, все еще теряясь в пространстве и во времени. Все сливалось вокруг в мутное пятно, а меня качало, как лодочку. – А который сейчас час?

- Час очень странных вопросов! – послышались шаги, а я сфокусировалась, видя изумленного Дитриха, который приближался ко мне. – Это что за посреди ночи «зрасте»? Я так понимаю, здесь была моя мама?

- Да. Приезжала ваша матушка, - послышался голос дворецкого, который стоял за спиной черным столбиком. – Забрала мадамузэль, а потом привезла вот это…

- Что значит «утето»? – спросила я, морщась и пытаясь встать, но меня качало так, что я потеряла равновесие, приземляясь на диван. – Между прочим, я деньги заработала!

Лицо Дитриха вытянулось еще сильней, а он посмотрел на меня внимательно. Он склонил голову на бок.

- Это у вас семейное, - гаденько заметил Джордж, а Дитрих посмотрел на него. Но дворецкий замер в самой благовоспитанной позе, пока я тщетно пыталась встать.Ой, мамочки! А что это такое на мне наде… О, богиня! О, нет! Куда делось мое скромное платье, и откуда на мне вот этот корсет! А на мне вообще юбка есть? Чулки? Черные? С кружевом? Это что за… Мама! А где мои панталоны!!! Там какие-то… Ой, ужас!

Я встала, прикрываясь руками и увидела в зеркале представительницу самой древней и востребованной профессии, которая смотрела на меня ничего не понимающим взглядом.

- Так, - выдохнул Дитрих, а мои ноги подкосились. Он подхватил меня и закинул, как мешок на плечо. Я видела ступеньки, дворецкого, который машет мне рукой. Потом послышался пронзительный скрип двери, и меня сбросили на кровать.

«Ой, что сейчас будет…», - сглотнула я, понимая, что мои призраки жизни вряд ли сойдут за проявление страсти.

- Дыхни, - послышался голос, а я дыхнула. – Понятно!

Послышался шелест и бульканье. Он что? Решил обо мне позаботиться?

- Держи! – протянули мне небольшую стопочку, в котором плескалось ядовитого цвета зелье. Пока я рассматривала и нюхала, с моей стопочкой чокнулась еще одна.

- Твое здоровье, Вин, - послышался голос. – А ведь оно тебе сейчас очень понадобится, если ты немедленно мне не скажешь, что делала у мамы в борделе!

Я сглотнула и сделала глоток. Только я хотела опустить руку, как стопку опрокинули в меня, придерживая за голову.

- Пей-пей-пей, - послышался насмешливый голос. Я выпила и упала на подушки.

- Ку-у-уда? – гадко рассмеялся Дитрих. – После маминого вина, от которого выносит даже самых стойких клиентов в целях заработка, одна не спасет. Пей…

- Не хочу, - отвернулась я, сплевывая локон.

- Не упрямься! – донеслось до меня, а в меня влили еще столько же. Тьфу! Ну и дрянь! – Так что ты там делала у мамы в борделе?

- А ты что ревнуешь? – сипловато спросила я, растирая глаза. Вокруг все постепенно приобретало очертания. Пустой флакон из-под зелья стоял на столе, а Дитрих выглядел не лучше меня.

- Исключительно маму к тебе, - заметил он.

- Если что… - вспомнила я. – Она обещала оставить мне бордель… А тебя лишить наследства!

- Вижу, что вы уже подружились против меня. Я знаю, у моей мамы очень большое и доброе сердце. Поэтому туда помещается столько мужиков, - вздохнул Дитрих, сидя на кровати. Выглядел он как-то озадаченно. Видимо, не ожидал от меня такого.

- Ой, - заметила я, видя, как из корсета что-то вываливается. Какая-то записка, сложенная в квадратик.

- Дорогой Дитрих, - прочитала я, видя красивый почерк. – Если ты читаешь это письмо, то ты все правильно делаешь! Продолжай в том же духе! Это – мой тебе подарок. Пы. Сы. Винареттушка, дорогуша, не забудь про шторы. Размеры я написала на обороте.