По традиции смываю пот в прудике и, чуть обтеревшись рубахой, сохну под утренним солнышком.

- Хи-хи! – раздалось из кустов. Отворачиваю свой фасад и спешно одеваюсь.

- И как ты сюда забралась, - с трудом выковыриваю из кустов кресло с барышней.

- Я хотела тебя встретить. А потом решила сюрприз тебе сделать, - зеленые глаза лучились смехом. - А твоя штучка между ног, такая маленькая! Хи-хи! Ох! Прости! Не могу сдержаться. Зато тело у тебя красивое, все мышцы видны как на картинке!

- Барышня! К тебе скоро свататься начнут, а ты, вон чем занимаешься!

- Свататься! В мою сторону даже смотреть бояться, не то, что свататься! – на ее лицо легла тень, и я поспешил отогнать плохие мысли.

- Зато, теперь! Скоро ты пойдешь своими ножками. Фигурка у тебя неплохая, чуток отъешься и на первом же балу сразишь всех наповал.

- Правда! А тебе я нравлюсь?

- Конечно! Ты добрая, красивая, грамоте меня учишь.

- Красивая?! А что именно у меня красивое?

- У тебя хорошие волосы, красивые глаза, маленький носик.

Оленька кивала в такт моим словам и жмурилась от удовольствия. Потом я завтракал вареными яйцами и крендельком со сметаной. Потребив пару тысяч, калорий повез Оленьку на променад, периодически по просьбе барышни срываясь на бег, под звонкие колокольчики смеха. Погуляли, и я по приказу начальницы покатил кресло в дом. В девичьей комнате солнце било прямо в окошко, освещая пол ярким пятном. Барышня с предвкушением вытягивается на кровати и шуршит юбкой, стягивая панталоны. Краем глаза вижу молочно белые ножки и острые коленки. Э-хе-хе! Сажусь на край кровати, отворачиваю лицо и лезу под одежду обеими руками. Одежда от этого поднимается, обнажая худые ножки. Сегодня градус наших лиц, был почти нормальным, а Оленька совершенно не обращала внимания на задранный почти до основания подол. Мне даже показалось, что она ручкой незаметно поддернула его повыше, чтобы показать свой слегка выпуклый лобок с редкими волосиками. Вот ведь! Зараза, малолетняя! Спокойно делаю свое дело. С левым бедром закончил и немного пролечил правое. Скользнул взглядом по смешной щелочке и опустил подол сарафана. Все это время, Оленька наблюдала за мной из под опущенных ресниц, и нет-нет, да и вспыхивала румянцем.

- Все идет хорошо! Кушай побольше. Делай зарядку в кровати. Смотри! Вот так, прямые ножки поднимаешь по очереди. Сколько сможешь. Потом отдыхаешь и опять поднимаешь. Понемногу начинай. Сначала по три раза, потом будешь прибавлять. Когда с бедром закончу, будешь потихоньку учиться ходить.

- Спасибо тебе. Давай тебя награжу. – Протягивает ко мне свои ручки.

Э-э! Нет! Знаю чем это чревато и вскакиваю с кровати.

- Не за награды стараюсь, - и гляжу с показной решимостью.

- Тогда массаж!

- И массаж отменяется. Тебе после него плохо становиться!

Девочка опешила, хотела что то сказать, но промолчала и отвернулась к стене. Молчание продлилось не долго. Молодая натура взяла свое, настроение поменялось, и мы опять были готовы к проказам. Хитро улыбнувшись, Оленька попросила посадить ее в кресло, и в процессе повисла на мне, ухватившись таки за шею. С трудом расцепил руки и, глядя на довольную девицу, открыл букварь. Урок прошел под смех и попытки захватить мои руки для лучшего усвоения материала. Когда наше время закончилось, почти с облегчением покинул усадьбу с барышней. Ничего! Пусть развлекается! Зато выздоровеет и упорхнет во взрослую жизнь.

Добежал до дома, по дороге искупался в речке и уже не спеша пошел домой. Эх! Хороша жизнь, молодая! Обнял, подвернувшуюся Машку, потискал под довольные повизгивания.

- Где младший?

- Гуляет с другими карапузами.

- Там хоть приглядывает кто?

- Есть пастушки. Мы меняемся для пригляда.

- Что на обед?

- Суп гороховый.

- Отлично! Горох хоть разварился?

- Так я его с вечера замочила!

- Все! Замуж тебя никому не отдам! Самому, нужна.

Гляжу в недоуменные озера глаз и спешу остановить назревающее наводнение.

- Я пошутил! Ты что? Шуток не понимаешь! Пошли кушать и Лешку зови, давай.

После обеда отдохнули чуток, и принялся сооружать коптильню. Лешка старательно помогал, возясь в куче рыхлой земли и строя земляные домики. Прокопал отделение для топки, от нее неширокую канавку на верх холмика и сверху водрузил щелястую бочку. Затем развел глину с соломой и стал закрывать свою копанку ветками. Закрывал небольшими участками, обмазывая крышу с двух сторон получившимся раствором.

Куски сома распластал на широкие полосы и подвесил внутри бочки. Сходил к яблоне дичке, которая росла по дороге к лесу, и нарвал целую охапку веток с листьями. Запаливаю костерок и, дождавшись, когда он разгорится, закидываю его зелеными ветками. Белый дым сразу повалил из всех щелей бочки, показав, что все сделал правильно. Так и сидели с братишкой. От нечего делать лепили глиняную посуду, периодически подкидывая то дров то яблоневых веток. Последнюю партию закинул уже в темноте, прикрыв печку глиняной заслонкой, сотворенной из веток и нашей посуды, обретшей свою конечную форму.

В свете лучины поели, и я закинул чуть не уснувшего за столом братишку в его гнездо на печке.

- А что ты в усадьбе делаешь? - спросила сестренка зевая и устраиваясь поудобней на подушке.

- Помогаю по хозяйству и барышню развлекаю, - обнял хрупкие плечи и прижал к себе как котенка.

- Сказки рассказываешь? - спросила маленькая сонным голосом.

- И сказки тоже, - вздыхаю, вспоминая острые ключицы Оленьки и трогательные бугорки грудок.

Утром я с предвкушением понюхал бочку, уловив непередаваемый запах копченой рыбки. Положил набок пузатую бочку и залюбовался золотистыми кусками сомятины. Отломил кусочек и, закрыв глаза от удовольствия, просмаковал вкусняшку. За такую рыбу, можно хорошие деньги получить! Только хлопотно это и долго. Ладно! Там видно будет. Но как запас и еда, очень хороша!

На реке добрый день подарил мне большую стерлядь, попавшуюся на мою неказистую снасть. Багор опять пригодился только в качестве коромысла для добычи. Таких стерлядок в наше время давно уже не водится. Метровая серебристая торпеда весила больше пяти килограмм! Будет нам еда за несколько тысяч рублей за кило. В моем времени не всякий буржуй может позволить себе. А здесь я, с единственными штанами в заплатках, могу есть ее от пуза. Лешка встретил меня и добычу с недовольным видом. Ведь я обещал сводить его на рыбалку, но вчера из-за копчения у нас не получилось.

- Не куксись! Обещаю, вечером пойдем вместе проверять.

Повеселевший братишка совсем забыл свою обиду, когда на завтрак получил копченую сомятину. Мы все трое с удовольствием насладились нежным мясом, и я побежал отрабатывать барщину. Ха-ха!

Сегодня была непростая отработка. Смотрю на мнущуюся фигурку в свободном сарафане и не знаю как приступить к делу.

- Как твои ножки? – спрашиваю, чтобы занять паузу.

- Я уже встаю и потихоньку хожу. Не болят совсем, только слабые очень.

- Так и должно быть. Кушаешь хорошо?

Вижу заминку.

- Если не будешь хорошо кушать, то косточки не окрепнут. И мышцам неоткуда будет взяться. Ты ходить хочешь?!

- Я буду есть! Обещаю!

- Ладно! Ты, это… Мне придется твой позвоночник лечить…

Оленька, не долго думая, развязала тесемку на шее и скинула свой сарафан на пояс, оголив торс с выступающими ребрышками и небольшие выпуклости на груди.

Черт! Теперь, как джентльмен, мне точно придется на ней жениться! Потер ладошки, чтобы они не были такими холодными и прошелся вдоль торса сверху вниз, проверяя наиболее больные места.

- Больная! Дышите, не дышите, - пошутил я. Критичных мест оказалось всего два. В районе двух зародышей женской груди и на шее. Уже уверенно прошелся в обоих местах, убирая около трети болезненной черноты.

- У меня есть две новости! И обе хорошие. Ха-ха-ха! Извини, не удержался. И, кстати, может, уже наденешь сарафан.