Литмир - Электронная Библиотека

Оливии показалось, что она медленно, как пушинка, опускается на землю. С трудом приоткрыв затуманенные глаза, она взглянула вниз. Стоя на коленях между ее бедер, Доминик не сводил с нее глаз.

Лицо его напряглось, черты заострились, на лбу выступил пот, безмолвно свидетельствуя о его железном самообладании.

– Впусти меня, – звенящим от напряжения голосом попросил он, – прямо сейчас! Я больше не могу... – Слона с трудом срывались с его губ.

Молча Оливия протянула руку и помогла ему, дрожащему от нетерпения, войти в себя.

На этот раз не было ни боли, ни неудобства. Она словно стала с ним единым целым. Руки ее обвились вокруг его шеи, все крепче и крепче прижимая к себе, безмолвно умоляя об одном – чтобы он все глубже и глубже вонзался в нее. Грудь Доминика тяжело и часто вздымалась. Торопливо поцеловав Оливию дрожащими губами, он опустился на нее и начал двигаться... очень медленно, будто стараясь продлить наслаждение.

Но все было напрасно. Доминик слишком долго сдерживал свою страсть и сейчас понял, что силы его на пределе. Он вдруг задвигался тяжелыми, неровными толчками, все глубже и глубже проникая в нее. Оливии показалось, что кровь в ее жилах превратилась в пламя. Она глубоко вонзила ногти в его плечи, будто умоляя не останавливаться. Где-то в самой глубине ее существа словно бушевала буря, раскручиваясь с каждым ударом его копья.

А Доминик терял голову, чувствуя, как ее шелковистая, горячая плоть, нежная и податливая, туго охватывает его копье. И вот наконец он ощутил приближение пика наслаждения. И с восторгом понял, что Оливия тоже близка к этому. По телу ее пробегали короткие судороги, она слегка стонала. Накрыв губами ее рот, он пил ее стоны, будто вино. Вдруг тело его напряглось, и хриплый торжествующий крик вырвался из груди. Горячая, обжигающая струя ударила в лоно Оливии.

Прошло немало времени, прежде чем бешеный стук его сердца немного успокоился. Откатившись в сторону, он погрузил руку в спутанную копну волос, облаком окутавших их обоих, и крепко прижал ее к себе. А потом, слегка приподняв ей подбородок, нежно поцеловал в губы.

– Останься на всю ночь, – прошептал он. И губами почувствовал, как она улыбнулась в ответ. Опустив голову ему на плечо, Оливия закрыла глаза.

Скоро ее дыхание стало спокойным и ровным. Он смотрел, как она спит, и мощная волна еще не вполне понятного чувства вдруг захлестнула Доминика. Она принадлежит ему, подумал он. Именно он стал ее первым мужчиной.

Крепче обняв ее, Доминик дал себе клятву, что у нее никогда никого не будет, кроме него.

Внезапно он услышал... тихое уханье совы за окном. Мороз пробежал у него по спине от страха...

Цыгане считали, что этот звук предвещает смерть...

Глава 17

Эстер, как и обещала, в тот вечер пришла на час раньше, но Эмили объяснила ей, что нет никакой нужды оставаться с ней на ночь: ведь Оливия вернется домой. Может быть, позднее, чем обычно, но вернется обязательно. Наверное, произошло досадное недоразумение, извинилась она, и Оливия просто забыла предупредить. Оставалось только молить Бога, чтобы Эстер не усомнилась в ее словах. Эмили было стыдно. Но ведь это не ложь, успокаивала она себя, она лишь чуть-чуть покривила душой. Оливия и в самом деле вернется домой... утром. И к тому же Эмили будет не одна...

Скоро придет Андре.

Андре. Поерзав в постели, она обхватила себя руками и улыбнулась. Все ее тело, казалось, пело в предвкушении их скорой встречи.

Она любила его, любила всей душой и почти не сомневалась в том, что и он полюбил ее. Он был так добр, так чуток к ней... Эмили не представляла себе жизни без него! Все чаще она начала мечтать о будущем, и Андре был его частью. Если все пойдет так, как она надеется, очень скоро он захочет, чтобы она стала его женой. У них будет свой дом – не важно, большой или маленький, и самое главное, они будут вместе. А потом появятся дети – маленький темноволосый мальчик... или крошечная девочка. О, их жизнь будет полна безоблачного счастья!

Правда, ее немного тревожило, как к этому браку отнесется его семья. Понравится ли она им? Согласятся ли они принять ее? Сомнения не давали Эмили покоя. Внезапно ей пришло в голову, что она почти ничего не знает о его семье, не знает даже, живы ли его родители, есть ли у него братья или сестры.

Эмили нахмурилась, вспоминая... Несколько раз она уже пыталась расспрашивать Андре о его семье, но он всегда старался уклониться от ответов. У нее почему-то сложилось впечатление, что семья Андре то и дело переезжала с места на место. Для Эмили, которая практически никогда не выезжала за пределы их графства, такая жизнь представлялась необыкновенным приключением, и она с любопытством расспрашивала его о тех местах, где он бывал. Однако сейчас ей пришло на ум, что, как только речь заходила о его родных, он всегда отвечал скупо и неохотно. Она тут же сурово прикрикнула на себя: Андре не тот человек, в жизни которого могут быть темные пятна, она чувствовала это всей душой, всем сердцем. Как только она могла подумать об этом? Андре, всегда такой открытый, такой благородный и чистый, разве он может солгать ей? Нет, это невозможно!

Что до Оливии, то Эмили не сомневалась, что сестра будет только рада, если она найдет свое счастье. А Андре как раз и был тем человеком, который сделал ее счастливой. Конечно, она обязательно расскажет о нем Оливии, и очень скоро...

Эмили так погрузилась в свои мечты, что даже не сразу услышала, как внизу отворилась дверь. Вдруг что-то гладкое и нежное легко коснулось кончика ее носа, покружилось по щеке и наконец пощекотало полуоткрытые губы.

– Ты принес мне розу, – улыбнулась Эмили.

– Угадала! – Над ее головой раздался низкий мужской смех.

Матрас скрипнул. Андре присел на краешек кровати рядом с ней.

– А какого она цвета?

– Темно-красная.

– Я всегда любила такие больше всего... – Ее улыбка стала мечтательной и немного грустной.

Отложив розу в сторону, Андре потянулся к ней, и Эмили, будто почувствовав это, бросилась в его объятия, уютно устроившись головой на широком плече. Потом покорно подставила ему губы, и волна чисто мужского тщеславия охватила Андре. «Боже, как же она красива!» – с привычным восхищением подумал он.

Прошло немало времени, прежде чем она отстранилась. Шторы на окнах были раздвинуты, и лунный свет лился в комнату. Было светло как днем. Он шутливо пригладил кружевную оборку на вырезе ее ночного одеяния.

– А я надеялся, что ты меня ждешь!

– Так и есть, – затрепетав, смущенно призналась Эмили. Закинув руки ему за плечи, она притянула его к себе и, собрав все свое мужество, прошептала, не поднимая глаз: – Останься со мной...

Все поплыло у него перед глазами, и мир завертелся в безумной пляске, Андре оцепенел, не веря своим ушам. Нет, ошарашенно мелькнуло у него в голове, он ошибся. Она не могла иметь в виду то же, что и он... Он напрягся.

– А ты уверена, что Оливия не вернется?

– Только завтра утром, – кивнула Эмили. – Цыганский граф устраивает бал, и она предупредила, что проведет нею ночь в Рэвенвуде.

Краешком сознания он отметил, с каким нескрываемым презрением Эмили произнесла слово «цыганский», и снова проклял себя за то, что обманывал ее. На душе у Андре было тяжело.

Но если бы он сказал ей правду, его бы здесь не было.

Время, казалось, остановилось. Андре колебался.

Легкая морщинка прорезала гладкий лоб Эмили, и она неуверенно окликнула его:

– Андре?

Раздираемый противоречивыми чувствами, Андре взглянул на нее. Губы ее, мягкие и манящие, были совсем близко от его губ. Сердце Андре глухо заколотилось в груди. Желание, жаркое и ослепляющее, воспламенило кровь в его жилах, ударило в голову, однако в глубине души он все еще колебался, помня об осторожности. Он должен отказаться. Отказаться, а потом немедленно уйти. Но она была такой теплой, такой соблазнительной...

55
{"b":"7925","o":1}