— Чёрт, темнеет, — вполголоса заметил гомункул. — Давайте выдвигаться, а?

Эдвард покосился на Такера с откровенной неприязнью. Алхимик ответил ему тем же. Мужчина пошёл вперёд, цедя сквозь зубы что-то про Хоэнхайма и его эксперименты, которые понятия не имеют, что такое творческие неудачи.

Эдвард молчал, но от него так и веяло напряжением. Через несколько метров он всё же не выдержал, поравнялся с алхимиком и, схватив того за плечо, прошипел:

— Такер, если вы не угомонитесь, клянусь, я заставлю вас заткнуться вот этим.

Алхимик покосился на кулак у самого лица.

— Да понял я, понял, — пробормотал он, сразу сникнув и будто став меньше. — Чего на свой счёт-то сразу принимать?

Такер одёрнул воротник и остановился у металлического кружева ворот. С беспокойством вытянув шею, он вгляделся в темноту, которую едва ли рассеивал слабый свет луны.

— Аллея старая, фонарей там совсем нет, — извиняющимся тоном произнёс он.

Алхимик попятился, но Эдвард перехватил его за запястье. Такер сдавленно заскулил.

Алтон оттёр алхимика плечом и коснулся холодных, шелудивых от ржавчины прутьев. Его не прельщала прогулка между корявыми деревьями, чьи кроны сплелись в лиственное месиво, а искривлённые ветви напоминали силуэты застывших в агонии людей. Больше всего ему хотелось вернуться на относительно безопасную дорожку, под свет фонарей.

Алтон переглянулся с андроидом.

— Крюк делать ещё опасней, — поравнявшись с ним, Эдвард надавил на ворота ногой, и они распахнулись с коротким визгом. Резкий звук прокатился по пустынной дороге между деревьями.

Алтон поёжился.

Гомункул нырнул в темноту аллеи, как в ледяную воду. Последние крохи света от фонарей исчезли, как только он отошёл от ворот, но справа успокаивающе мелькнул жёлтый огонёк диода.

Такер тихо взвыл.

— Успокойтесь. Тут не так уж далеко идти, — отозвался Эдвард.

Алтон вслушивался в шорохи, дёргаясь от каждого подозрительного звука. Зверюга Такера могла спрятаться где угодно. Она могла быть за деревом. Она могла прикинуться деревом.

Сунув руку в карман, Алтон перебирал в пальцах кусок саламандровой коры. Она отдавала холодом, но сейчас он успокаивал, не давал сорваться и побежать впереди всех, рискуя нарваться на зверя в засаде.

Огонёк диода полыхнул красным.

Алтон беспокойно огляделся. Он никого не видел.

— Там, впереди, — прошептал Эдвард. — Что-то большое.

Алтон сдавил в руке кору. Раздался негромкий хруст.

— Это не она, — ещё тише добавил андроид. — Характер движения другой. Такер, у вас сбежал кто-то ещё?

— Да-а, Хэйсе. Нонтанг его выпустила.

Зверь приближался к ним, цокая когтями по каменным плитам дороги. Судя по запаху грязной шерсти, он уже был в паре шагов от них.

Такер вдруг прошёл вперёд. Зверь зарычал. Низкий, утробный звук обдавал первобытной силой хищника и глушил на корню любое желание сопротивляться.

— Хэйсе-е, — ласково протянул Такер. — Ты же хороший мальчик, а, Хэйсе?

Рык стих. Зверь фыркнул.

— Он из псовых? — медленно произнёс Эдвард.

— Верно. Чуть волка, чуть гепарда и капелька змеи.

Над головой Такера вспыхнула пара оранжево-жёлтых глаз. Расселины зрачков впитывали окружающую темноту, приковывали взгляд, не давая сдвинуться с места.

— Такер, он ещё вас слушается? — натянуто спросил андроид.

— Хм-м. Хэйсе, лежать!

Волчара даже не двинулся. Он смотрел за спину хозяина, словно ожидал команды.

Алтон проследил за его взглядом.

Среди деревьев мелькнуло что-то светлое.

Гомункул попятился. Столкнувшись с Такером, тихо выругался:

— Ты, двинутый! Валить надо!

Волк глухо зарычал.

— Тихо, Хэйсе, тихо, — нараспев произнёс Такер.

Светлое нечто приближалось. Оно перескакивало по деревьям с ловкостью белки, не давая ни разглядеть себя, ни сориентироваться, откуда оно нападёт. Гибрида выдавали только покачивающиеся ветки.

Оно кружило, постепенно сужая расстояние.

Алтон развернулся и рванул к светлому пятну шоссе. В ушах шумела кровь, под ногами — камни и трава. Он не видел, бежал ли кто за ним, и не смел оборачиваться, пока не вырвался на обочину.

Задыхаясь и дрожа, гомункул глянул на дорожку через плечо.

На обочине стоял он один.

Алтон вгляделся в темноту, цепенея от мысли, что Нонтанг добралась до андроида по пути.

— Эй, железяка гребанная! Помо… а-а-а!

Алтон слышал себя со стороны, хотя не кричал. Голос доносился из глубины аллеи.

Алтон зажал рот рукой.

— Эдвард! — голос дрожал и срывался. — Пристрели её!

В аллее раздались два глухих хлопка, один за другим.

— Я в другой стороне, кретин! — завопил гомункул, сложив руки лодочкой. — Я у обочины стою!

Красная точка диода заметалась во тьме аллеи. Такер выкрикивал что-то, но его голос потонул в рычании, хохоте и визге.

Алтон напряжённо следил за огоньком диода. Эдвард стремительно приближался, попутно отстреливаясь от светлого силуэта.

За его спиной что-то мелькнуло. Широко раскинув руки, андроид полетел на камни дороги. Его придавило к земле вытянутой лапой, за которой через пару секунд показалось остальное.

Голова с ушами, как у летучей мыши, крепилась на тело, которое едва покрывали пучки пуха, словно остальную шерсть ей выдрали. В каждую из её конечностей могло поместиться две человеческих, в каждую из глазниц — теннисный мяч.

Вскинув морду, она уставилась на гомункула.

— Я сам тебя пристрелю! — рявкнула Нонтанг голосом Алтона. — Валить надо!

Лапа обхватила голову андроида. Один коготь зацепился за диод. Нонтанг дёрнула пальцем, вырвала диод с проводкой, и он повис на когте как кольцо. На её морде обозначилось подобие удивления. На миг забыв о добыче, она обнюхала диод и, лизнув, недовольно оскалилась.

Эдвард с усилием вытянул руку к Алтону. В ладони андроида блеснуло лезвие ножа.

Нонтанг мгновенно вырвала оружие, перехватила клыками. Короткий хруст — и к ногам гомункула отлетел перекушенный надвое нож.

Алтон отпрянул. Нонтанг вскрикнула, копируя его интонации:

— Эй, а у Хоэнхайма есть план бэ?

Он попятился к шоссе, пытаясь не смотреть на Эдварда и усевшуюся на его спине тварь. Чем ей мог навредить посредственный алхимик и провальный эксперимент, если даже андроид оказался беспомощен?

Нонтанг вдруг с визгом отклонилась. Кулак Эдварда вкривь прошёлся по плоскому носу. Она с визгом вонзила клыки в руку андроида.

Перехватив его взгляд, Алтон оцепенел.

Эдвард ждал от него помощи.

— Нет, я не… я не смогу!.. — горло сдавило, дёрнуло изнутри. — Такер, твою мать! Останови её!

Химера сплюнула тёмную слюну. Её морда сморщилась в брезгливой гримасе.

Едко запахло бензином. Нонтанг зашипела, прикрывая нос одной лапой.

На лезвие брызнуло синей кровью.

Вперив взгляд в сломанный нож, Алтон задыхался от химической вони и ощущения беспомощности. Он мял содержимое кармана, даже не замечая, что именно сжимает.

Под пальцами что-то хрустнуло. Зашипев, гомункул отдёрнул руку. На указательном темнела капля крови, к которой прилипла щепка.

Кора. Кора саламандрового дерева из сада Хоэнхайма.

Взгляд скользнул к сломанному лезвию, снова к щепке. Он бросился к ножу, сцапал кусок покрупнее и отскочил.

Нонтанг впилась в него тяжёлым взглядом. Синий от крови язык прошёлся по кривым клыкам.

Алтон обхватил обломок ножа и вонзил его в землю. Нонтанг настороженно следила, как он рыхлил лезвием почву. Алтон торопливо чертил упрощённую формулу преобразования.

Она оскалилась. Свободная лапа со свистом рассекла воздух.

Выдрав кору из кармана, Алтон швырнул её в центр формулы и так шваркнул по кругу, что заболели ладони.

Мелкая искра попала на край коры. Нонтанг застыла. В её взгляде появился страх. Спрыгнув с андроида, она бросилась к формуле.

Алтон выхватил кору прямо из-под когтей. Синее пламя облизнуло край коры, прыгнуло дальше, к руке.