Но Аулэ дурацкую затею не горел желанием поддерживать:
— Спасибо, обойдусь. Ты не видишь, у нас важный разговор! Освободи, наконец, от своего гнетущего общества!
— Да не сбежит уже никуда твой котейка. Я ему отказал, феанорову кровинушку он сам отправил далеко по лесам. А мое предложение горящее! Я тебе гарантирую, что ты спасибо скажешь и не раз!
Аулэ так шумно и гневно выдохнул, только что не струями огня, чем напомнил Мелькору его маленького, уже летающего, дракончика. Пламенный вала обернулся метеором и устремился в распахнутое большое окно, набирая скорость, но встретив в полёте чёрную стену из мглы и дыма, разбился на искры и упал на пол.
— Нет, так ты очень заметен. Руку давай и быстрее, а то пропустим все развлечение! — сказал торопливо Мелькор, поднимая его с пола, обхватил за плечо и увлёк с собой в чёрную тучу.
Они достигли указанного Мелькором места, опустились на выступ утеса и затаились в тени отвеса скалы. И вовремя! Как раз сюда же причалила лодка, с которой спрыгнул в воду на отмели по колено Ульмо. Владыка вод счастливо подхватил на руки Йаванну и понёс прильнувшую к его груди валие к берегу, взметая сапогами облака хрустальных брызгов.
— Я ждал тебя целую вечность! Останься со мной, Йаванна! — жадно целуя все ее лицо и обнаженные плечи говорил Ульмо.
Он взял Кементари за руку и повёл к скале. Той самой, с которой ее муж и Мелькор наблюдали это интересное представление. Аулэ припал на одно колено и подкрался поближе, чтобы было лучше видно проникновенную в прямом смысле сцену. И не мог сделать ни вдоха от шока и злости.
Йаванна ловким жестом расстегнула тунику и покрыла поцелуями красивые мышцы торса и груди водного валы. В жажде новых поцелуев и прикосновений они упали на песок. Захваченные истомой чувств любовники не заметили Аулэ, даже если бы он встал прямо перед ними.
Ульмо быстро обнажил желанный стан, огладил полные упругие груди, припал к каждой губами, ласково посасывая то один, то другой шарик соска, оглаживая сильными руками талию, поясницу, низ живота. Йаванна вертелась и стонала, она в нетерпении задрала свою юбку и раздвинула красивые стройные ноги, между которыми тут же оказался Ульмо, успевший стянуть сапоги и штаны. Но Кементари провела по его члену от головки до основания и обратно, и тут же направила в своё явно уже увлажнённое лоно. Будто став единым целым, они слились в умопомрачительно красивом движении, в одном протяжном ритме глубоких толчков, разделяя на двоих и негу страсти, и дыхание.
Мир Аулэ, до того лишь слегка шатающийся, поймал сильный крен. Впервые в сердце закипела не горячая лава злости, а тягучая смрадная смола. Зрачки его сузились в вертикальные линии, глаза разгорелись огнём таким горячим, что стали почти белыми. Его с ног до головы объяли всполохи чёрного пламени, источающие ярую ненависть. Он рванулся, но Мелькор схватил мастера со спины в охапку и остановил.
— Стой, безумный, месть подаётся холодной. Пошли отсюда, ты все уже видел и теперь знаешь.
========== Глава 8. ==========
Комментарий к Глава 8.
Да.Начнётся.ТРЕШ
Дождавшись, когда любовница затихла в его руках, а его собственное тело перестало сладко пульсировать в сладостном жаре, Ульмо освободил ее лоно, откинулся на песок и утащил снова в свои нежнейшие объятия, тесно прижимая к своему объятому восторгом телу.
— Йаванна, родная, теперь ты моя жена. Как же я этого ждал, день и ночь мечтая о тебе с самой первой ноты песни творения! Я клянусь, что сделаю тебя самой счастливой, я отдам тебе целый океан моей бескрайней любви!
Кементари оправила платье, подняв его снова на плечи и отряхнула с волос золотые песчинки.
— Милый, прекрасный! Я не могу уйти просто так. У меня в чертогах важные записи. Если я не приду — он мне их никогда не отдаст.
Во взгляде Ульмо заплескалась буря тревоги. Он провёл рукой по ее щекам, убирая с лица все ещё влажные прядки.
— Ты… но если он что-то заподозрит! Я боюсь за тебя. Я пойду с тобой!
— Ульмо, умоляю, нет! Так будет только хуже. — Йаванна обняла водного духа, не сдержавшись, поцеловала. А после поцелуя взглянула на небо, — Уже вечереет и гроза собирается. Нужно торопиться. Я обещаю, что я все соберу, и утром же мы снова будем вместе!
— Навсегда?
— И много дольше! — Йаванна помедлила и смело сказала то слово, которое она уже давно не произносила в адрес мужа, — любимый!
То, что Йаванна приняла за грозовую тучу, оказалось магией Мелькора. Ему пришлось развернуть крыла мглы на половину неба, чтобы удержать в клубах разгневанного Аулэ, который не послушал умного совета темного, и не собирался уходить.
Огненный вала бешено рвался тут же устроить правосудие. То, что со стороны могло показаться зарницами в темных облаках, внутри клубистой тучи было не что иное, как вспышки пламени огненного гнева, которыми пламенный пытался прорвать этот дымный кокон.
Только, когда Мелькор точно уверился, что Йаванна и Ульмо уже далеко, а Аулэ совсем выдохся, он отпустил огненного из своего плена. Они пришли на то самое место, где недавно случилась горячая сцена.
— А вот теперь давай и отомстим этим развратным паразитам, пока от них песочек не совсем остыл, м? — обратился Мелькор с традиционными шуточками к месту и чаще не к месту.
Аулэ, кажется, даже не расслышал. Огненный вала без сил привалился на большой прибрежный валун, опустив свои прекрасные каштановые рога к холодной поверхности и тяжело переводил дыхание. И стоял так добрых полчаса. А после с неимоверным усилием смог выпрямиться и чуть успокоиться, чтобы вымолвить хоть пару слов.
— Я пойду в чертоги. Я нужен Майрону. — только лишь и сказал дух огня.
— Опять этот Майрон, заноза в заднице! Я скоро буду ревновать тебя к твоему таракашке. Ты с ним, случайно, не трахаешься?
— Не смей даже думать такое про него! — Аулэ из последних сил попытался полыхнуть гневом на такое предположение, порочащее его милого, светлого и чистого майа. Но огня у него уже не было. Поэтому вала просто сердито кинул Мелькору уничтожительный взгляд золотистых глаз. Темный с неискренней жалостью на него поглядел и сказал:
— Конечно, не буду. Мне больше нравится представлять тебя, скачущего на моем члене. Ладно. Иди, так и быть. Быстрее сходишь, быстрее ко мне прибежишь. И не задерживайся, я полечу открывать вино.
Аулэ полетел в свои чертоги. Но он не пошёл в свои покои, где его все также же очень ждал майа. Огненный отправился прямиком в палаты жены. Кементари еще не вернулась с романтической прогулки. Аулэ не стал зажигать огонь. А притаился и стал выжидать.
И вскоре в комнату быстро зашла Йаванна. Она тут же закрыла за собой двери на ключ, зажгла одну единственную свечу. В ее тусклом свете валие стала тревожно и торопливо вытаскивать из стола свои книги и тетради с записями. Она несколько раз осмотрела все своё богатство, расстроено заломила руки, видно, так и не найдя необходимое.
Вдруг она увидела, что из темноты за ней наблюдают немигающие горящие очи. И взгляд этот прожигал до самых костей. Аулэ открыто, словно по натянутой струне, вышел из темноты, тяжело посмотрел исподлобья на жену. В руках его была толстая тетрадь в зелёном переплете. Он кинул ее под ноги жене и сказал:
— Я все про тебя знаю. Про тебя. Про Ульмо. Все знаю.
В душе владычицы природы все перевернулось верх дном от привычного страха перед супругом.
«Бывшим супругом», — напомнила себе валие. Напоенная счастьем и любовью Кементари почувствовала, что к ней вернулась вся мощь ее айнурского духа, она была сейчас отважна и прекрасна, словно буйство заросшего сада, очаровательного в своей распущенной смелости.
— И пусть! С ним я познала счастье взаимности, ласки и нежности! Ты никогда не был таким, и уже никогда не станешь. И ты меня не удержишь! Наши нити судьбы и любви разорваны.
Покои Йаванны оглушил мощный звук выброса огня. Стало невыносимо жарко и ослепительно ярко. Аулэ пошёл в направлении жены, рассекая ногами волны пламени. От его страшного испепеляющего жара оплавились все свечи, затлели гардины и покрывала, картины на стенах покрылись копотью.
