========== Тайна розовых козлят ==========

— Ух ты-ы! Чума-а-а-а! Кру-уто!

Юный капитан грозных пиратов Соломенной Шляпы восторженными и жадными глазами смотрел на козла.

Вернее, козлов.

Двое больших, упитанных, мясистых животных стояли посреди залитой солнечным светом полянки, мирно выщипывая из мягкой весенней травки кругленькие пестрые цветочки.

Это были самые обыкновенные и, бесспорно, самые вкусные козлы на свете: с острыми рожками, гладкими копытцами, аккуратно расчесанной шерстью и длинными завивающимися бородками.

Вот только цветом они несколько отличались от прочих своих собратьев.

Эти козлы были розовыми.

А глаза — странные и не по-звериному понимающие глаза — голубыми.

— Они ведь вкусные, Зоро, да, да?! — изголодавшийся мальчишка в желтой шляпе предпринял очередную попытку добраться до потенциального обеда, но снова был остановлен рукой недремлющего Ророноа, перехватившего неугомонного обезьяныша за шиворот жилетки.

— Погоди немного. Они какие-то… странные, — мечник прищурился, недоверчиво оглядывая переставших жевать животных, и, краем глаза углядев новые поползновения капитана, ухватил того за загребущие резиновые ручонки, так и норовящие обвиться вокруг рогатой скотинки.

— Странные? Разве…? Как может быть странным мясо? — Луффи, поняв, впрочем, что отпускать его пока не собираются, великодушно повис в сильных руках своего старпома. Вывернул шею — так, чтобы наверняка вызвать сердечный приступ у более ординарного неподготовленного человека, — потыкал себя длинным чумазым пальцем в нижнюю губу и, наконец, тяжело вздохнул: думать на голодный желудок оказалось решительно невозможно.

В словах его, как ни парадоксально, доля истины имелась. В конце концов, Мугивары они или нет? Что такое розовая шерсть по сравнению с вытягивающимися гуттаперчевыми конечностями, подергивающимися улиткообразными бровями, поющими скелетами и синеносыми северными оленями, ходящими на задних копытах?

Ну сожрали несчастные животинки чего-нибудь не того, ну уродились — всякое же бывает — вот такими дефектными…

Правда, кроме самой скотины Зоро волновало кое-что еще.

Там, на другом конце окруженной цветущим лесом поляны, стоял небольшой фургончик.

Тоже весь ярко-розовый, если не считать голубой крыши, гирлянд из разноцветных бумажных флажков по бокам, голубых же колес и выкрашенных в желтый оконных рам. Ни лошадей, ни других тварей, способных сдвинуть с места повозку, поблизости не наблюдалось, и это наводило на вполне логичную мысль — не вот эти ли самые козлы тащили на себе непонятно что забывшую здесь деревянную махинку?

— Пошли, поглядим сначала, есть там кто внутри или нет.

Мальчишка в руках мечника недовольно надул щеки, с тоской поглазел на вернувшихся к поеданию травы аппетитных козлов и, обиженно запыхтев под нос, кое-как позволил себя тащить, шевелить ногами самостоятельно отказавшись при этом напрочь.

— А вот Санджи бы мне разрешил их съесть, глупый Зоро…

— Не думаю, — Зоро поморщился, заслышав выбешивающее имя. Или, может, оттого, что резиновый балбес додумался сравнить его, Ророноа Зоро, будущего великого мечника номер один во всём чертовом мире, с какой-то бесполезной накуренной спиралиной. Да еще и сделать это с таким неприкрытым намеком, что, мол, треклятый закрученный поваришка где-то и в чём-то там несоразмеримо, зеленая твоя башка, лучше.

Вообще-то этот самый поваришка тоже должен был их сопровождать. Так, по крайней мере, приспичило непонятно чем руководствующейся рыжей ведьме. Зоро-то был точно уверен: им с Луффи навязали бровастика лишь для того, чтобы он им всячески мешал да портил своей рожей настроение. Небось, саму-то ведьму тоже уже начало хорошенько воротить от вечно придурковатой физиономии и виляющей задницы озабоченного идиота, вот она его и сбагрила.

Поваришка, уныло тащащийся то позади, то с какого-то хрена впереди, много ныл, щелкал клювом, злил каждой своей выходкой, а после — взял и, идиот безнадежный, потерялся.

Зоро лишь на миг отвлекся от перебранки с ним, чтобы вытащить провалившегося в лесное озерцо Луффи. А когда вернулся обратно на тропу, умостив на плече временно бездыханную капитанскую тушку — кока не обнаружил.

Ну и кто тут после этого был тем еще безмозглым кретином…?

В любом случае остров, где они высадились, тоже оказался во всех отношениях…

Странноватым.

Сколько Зоро не выискивал среди шуршащих кустов и пузырящихся болот хоть какую-нибудь живую тварь на ужин скулящему соломенному мальчишке — всё оказывалось тщетным, и чем дальше они продвигались — тем более необитаемым это место начинало представляться.

В кронах деревьев, усыпанных мелкими голубоватыми листочками, не пели птицы. У корней, наполовину скрытых вездесущими разномастными соцветиями, не возились насекомые, которых Луффи, не имея ничего лучшего, мог с чистой совестью заживо жрать. Здесь даже не росло ни фруктов, ни грибов, ни ягод. Ничего вообще, кроме бесконечных душных бутонов: синих, белых, розовых, желтых, красных, даже порой серых. Цветы распускались в древесной листве, немыслимым образом выглядывали из самой коры, робко подмигивали из зияющих пустотой дупел, стелились под ногами надоедливым и раздражающим коврищем, оплетающимся вокруг лодыжек и знатно замедляющим путь.

Поначалу Луффи, обычно приходящий в неземной восторг даже от сидящей на стене кверху лапами мухи, собирал их в охапки, сооружал букеты, срывал лепестки, устраивал своеобразные хлопушки, конфетти да фейерверки. Чуть позже — более-менее удачно сплел кривенькй веночек, бесстрашно водрузив тот на голову Ророноа; и Зоро даже позволял ему оставаться там до тех пор, пока мелкий обезьяний гаденыш не решил вякнуть что-то о весенних лужайках на забавных цветущих макушках.

Еще чуть позже, когда капитанское брюхо издало полный скорби стон, о цветах Его Величество благополучно забыло, переключив всё свое будущее королевское внимание на единственно имеющий смысл вопрос — где же прячется мясо…?

Поэтому сейчас, когда увитая цветочными дебрями тропа неожиданно привела их прямехонько к откормленным тучным копытным, Зоро, молчаливо, но искренне мальчишку жалеющий, и решил, что если в чертовом розовом фургоне никого не окажется — хер с ним, пусть себе сжирает несчастных тварей, даже несмотря на их — во всех отношениях подозрительный — окрас…

Только вот судьба, в которую Ророноа ни капли не верил, распорядилась иначе.

Высокий темнокожий мужичок, овитый летучими голубыми тряпками, вырос под самым носом настолько резко и неожиданно, что Зоро не налетел на того лишь благодаря годами оттачиваемой реакции. Луффи же, не понявший, что вдруг такое произошло, поднял увенчанную шляпой голову, похлопал глазищами и, расплывшись в коронной солнечной улыбке, выдал загадочное:

— О! Козлиный дядька!

Зоро никогда не задумывался, как там работает чутье непоседливого капитана, но твердо знал одно: раз Луффи что-то говорит — значит, более чем вероятно, что так оно и есть.

Поэтому, перехватив поудобнее сползающую резиновую тушку, мечник отошел на два шага назад, окинул темнокожего типа придирчивым взглядом и лишь еще сильнее нахмурился.

Мужик был совершенно лысым, но зато брови… Таким бровям — косматым да крученым — позавидовал бы даже озабоченный кок. Тонкие губы, серые и абсолютно безмятежные глаза, глядящие так, будто перед ними скакала славная и пушистая лесная белочка, а не стоял, нервозно поглаживая катаны, свирепого вида пират с лыбящимся юнцом под мышкой. Хорошо, может, сей субъект и не знал ничего о пиратах, и мечи за палочки-украшалочки принял, но как он мог оставаться настолько равнодушным под озверевшим безумным взглядом чернющих глаз? Ведь Зоро же поджилками чуял: дай сейчас Луффи волю — так он, окончательно потеряв крохи рассудка из-за нескольких часов вынужденной голодовки, и на мужика этого чего доброго набросится. Вон ведь уже как язык свесил…

— Так что, ты и есть хозяин этого балагана? — Ророноа на всякий случай усилил хватку и, поведя затекшим плечом, кивком указал на розовую кибитку.