Князь. Погоняло-то себе ещё выбрал какое, говнюк. А чё не царь-то, млять?! Сука, султан сраный…

Ну, ничего. И не таких за жопу хватали. Всё равно найду гада.

С этими мыслями иду к своему кабинету, но когда прохожу мимо приоткрытой двери, ведущей к следакам, слышу истерические женские вопли:

– …Вы не понимаете… Я видела… Видела… Был выстрел… И страшный человек… Он…

Резко торможу, прислушиваясь и не веря своим ушам. Не грешу приступами шизофрении, но сейчас я готов поклясться, что слышу голос Ани. Той самой рыжули, которую, думал, уже никогда не увижу.

Глава 12

Застываю посередине коридора, бросая хмурый взгляд в сторону приоткрытой двери, и максимально напрягаю слух.

Хочу ещё раз услышать голос, который, как мне кажется, принадлежит Ане, но из кабинета раздаются лишь сдавленные рыдания, по которым ни хрена невозможно понять.

Хотя кого я обманываю… Я даже по этим тихим жалобным всхлипам могу определить, что это она. Рыжая девчонка с большими карими глазищами, намертво засевшая в моём мозгу. Всю эту долбанную неделю не мог её из башки выкинуть. Запах этих чёртовых персиков мне на каждом шагу уже мерещился.

Думал, никогда её больше не увижу, и, сука, никак смириться не мог. Пару раз даже сгонял к её обшарпанной пятиэтажке. Сидел в машине и как последний идиот пялился на окна, гадая какие из них принадлежат рыжуле.

А теперь она здесь. Если у меня, конечно не глюки…

Делаю несколько уверенных шагов по направлению следачьей конуры, сразу же улавливая взглядом женский силуэт в белой плащевой куртке и огненные волосы, разметавшиеся по плечам.

Ну точно. Она.

Съёжившись, сидит на стуле и, уткнувшись лицом в ладони, ревёт белугой. Чувствую, как нервы натягиваются и гудят от волнения, а в ушах поднимается шум. Внутри разрастается давящее чувство, похожее на то, что я испытывал тогда, неделю назад, когда Аня ревела в моём кабинете, и мозг начинает лихорадочно соображать, накидывая версии одну страшнее другой.

Что могло привести девчонку в отдел и заставить её так рыдать, черт подери?

С намерением выяснить под какой замес она попала на этот раз, уже собираюсь войти в кабинет, когда Аня снова начинает делать попытки заговорить:

– …Они… Там… Несколько человек было… А этот, который страшнее остальных… Он… – надрывно всхлипывает, нервно стискивая пальцами сумку и прижимая её к груди. – …И упал… Упал, понимаете? Был оглушающий звук, и он упал!

– Серёг, ты понял что-нибудь? – слышу ленивый вопрос одного из следаков.

– Не-а, – раздаётся не менее скучающий ответ. – Может, она под кайфом? Эй, гражданочка… Чем балуемся? И как давно?

– Ч-что? – её голос дрожит и заикается и, оторвав зарёванное лицо от ладоней, Аня растерянно смотрит на сыскарей. – Я ник-никогда не… Причём тут я? Пойм-мите же… Надо срочно ехать… туда… Вы же полиц-ция… Там могли остаться важн-ные улики…

Вижу, как Махалин, напротив которого сидит рыжуля, с сарказмом закатывает глаза и качает головой.

– А вд-друг он до сих пор т-там лежит? – почти шепотом выдаёт Аня, поддаваясь чуть вперёд. – Тот м-мужчина…

– Так, стоп! – не выдержав, рявкает следак, ударяя ладонью по столу. – Девушка, вы сейчас либо успокаиваетесь и внятно объясняете, что у вас случилось, либо мы делаем экспертизу на предмет употребления запрещённых веществ.

– Зачем экспертизу? – испуганно спрашивает. – Вы мне не верите? Но ведь я же…

– Гражданочка, вы его не слушайте, – подаёт голос Пыжов, который славится на весь отдел своими похождениями по бабам. – Давайте, лучше, ко мне пересаживайтесь. Я готов слушать вас бесконечно.

– Правда? – Аня доверчиво поворачивается в его сторону и смотрит на него с надеждой в глазах.

– Ну, конечно, – дружелюбно тянет, говнюк, растягивая хлебало в слащавой улыбке. – Пойдёмте.

Пыжов подхватывает рыжулю под локоть и помогает встать, после чего указывает по направлению к своему рабочему столу, и пока Аня на ватных ногах плетётся к стулу, жадным взглядом голодного барбоса проходится по её фигуре, обсматривая девчонку с головы до ног.

Я ему, млять, глаза сейчас выколю…

В одну секунду мне на хрен сносит крышу. Терпение лопается, как мыльный пузырь, и с бешеным видом я вваливаюсь в кабинет, ударяя при этом дверь с такой силой, что она с грохотом бьется об стену.

– Вы тут совсем уже охренели? – рявкаю, поочерёдно придавливая взглядом двух ушлёпков.

На вытянувшихся рожах моментально проступает растерянность и немой вопрос, я же перевожу всё своё внимание на рыжулю.

Вижу, что узнала меня. Заплаканные карие глаза сначала расширяются от удивления, затем в глубине зрачков появляется настороженность, от которой у меня внутри всё сжимает и клокочит. Так, что аж зубы сводит.

Ну конечно, я же остался в её памяти, как мент, который зажимает проституток у себя в кабинете.

С трудом оторвав бешеный взгляд от Ани, перевожу его на следаков, мысленно призывая себя успокоиться, чтобы ещё сильнее не пугать девчонку. Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох, до отказа заполняя лёгкие кислородом.

Вроде легчает.

– Я сам допрошу потерпевшую, – заявляю, приближаясь к застывшей Ане.

После чего беру растерянную девчонку под локоть и под оторопевшие взгляды следаков, вывожу из кабинета.

***

Уверенным шагом веду Аню вдоль коридора, а самому на рёбра давит тяжелое чувство тревоги за девчонку. На языке вертится миллион вопросов, и башню рвёт от разношёрстных версий того, что могло с ней случиться, от чего она сейчас находится в таком состоянии. Кажется даже неделю назад, когда я принял её за проститутку, Аня не была в такой истерике.

От безумных догадок, которые рождает мой мозг, я начинаю медленно закипать. То и дело бросаю на девчонку косые взгляды, и каждый раз грудь жжет от её красного зарёванного лица.

Когда подходим к моему кабинету, распахиваю перед ней дверь и пропускаю вперёд, но рыжуля не торопится входить внутрь. Стопорится на пороге, схватившись рукой за дверной косяк.

Вижу, как её зрачки расширяются, когда девчонка смотрит на диван, на котором я тогда её зажал, а потом она переводит настороженный взгляд на меня.

По глазам вижу, что не доверяет, опасается оставаться со мной наедине. Очевидно, вспоминает события недельной давности и ту ночь, когда я повёл себя как последний кретин. Я тоже всё прекрасно помню и ненавижу себя за это. Но моя цель сейчас больше профессионального плана. Я хочу узнать, в какую историю она вляпалась и максимально поспособствовать решению проблемы. Вот и всё. Ну, или почти всё…

– Входи, не бойся, – проговариваю как можно спокойнее. Пытаюсь сохранять непроницаемое выражение лица, но это чертовски сложно сейчас, когда мозг в клочья рвёт от того, что я не знаю, что с ней случилось. – Я просто допрошу тебя, обещаю. Дверь оставлю открытой.

Для достоверности своих слов, шире распахиваю деревянную створку, и первый прохожу внутрь, садясь на рабочее место.

Аня какое-то время мнётся на пороге, бросая недоверчивые взгляды себе за спину. Но, очевидно, тот факт, что сейчас самый разгар рабочего дня и в отделе кипит жизнь, несколько успокаивает её и, тяжёло выдохнув, она неуверенным шагом подходит ко мне, присаживаясь на край стула напротив.

Застываю взглядом на девчонке, следя за её дёргаными движениями, и то и дело подрагивающими от частых всхлипов плечами. Старюсь держаться невозмутимо, хотя внутри у меня всё уже накалено до такого предела, что кажется ещё немного, и я взорвусь нахрен. Жилы сводит от желания быстрее узнать, что вызвало у Ани такую истерику и свернуть бошки тем, кто стал причиной её слёз.

Пытаясь не сорваться, мысленно считаю до десяти и фокусирую напряжённый взгляд на девчонке.

– Итак, – произношу ровным голосом. – Что с тобой произошло?

Замечаю, как от этого простого вопроса рыжулю начинает бить мелкая дрожь.

Хмурюсь, видя, что карие глаза снова наполняются страхом и слезами. Отступившая на время истерика опять начинает набирать обороты, а я в этот момент лихорадочно соображаю, как не допустить очередного потока рыданий.