Подозреваю, что это была проверка на моё аристократические воспитание (иначе, почему меня пригласили последним, а не до прихода хозяина). Если же я игнорирую посыл, то это станет скрытым оскорблением. Намёком, что я плебей и человек не их круга. И совершенно не важно, что такие знаки понятны только аристократам. Зафар говорил, что они вполне способны упиваться такими вот уколами, не рассказывая их смысл непосвящённым.
Меня никто провожать до места не собирался. Девушка, проводившая меня до столовой, уже пропала, и сейчас за несколько секунд надо решить, кто сейчас я.
Мысленно плюнув, решил быть самим собой. Я — точно не аристократ.
— Да, спасибо, что пригласили. — Прошёл к пустом стулу, по пути заметив тень лёгкой брезгливости на лице пожилых женщин. Сестры на меня демонстративно не смотрели, опустив взгляды в тарелки, а мужчины держали безэмоциональное лицо. Младшему это удавалось хуже всего, но он старался.
С трудом сдержался от шпильки, которой когда-то уколол ту же Настю. Я тогда уселся во главе стола с другой стороны и заявил вслух: «можно подавать». Тут такое было бы явным хамством и перебором. Меру тоже надо знать.
До подачи десерта никто не говорил вообще, только и было слышно шевеление одежд, даже вилки о тарелки не звякали. После того, как я выпил компот, на десерт мне подали тарелочку с каким-то пирожным, к которому должна идти специальная вилочка, но мне её не дали, хотя у других я этот инструмент заметил.
Что обозначает именно этот сигнал, не понял, но явно тоже что-то аристократическое и ехидное, как и первая шпилька. Проигнорировав, начал есть сладость чайной ложкой.
— Дорогая, ты можешь быть свободна. — Хрипловатый голос деда после долгой тишины прозвучал неожиданно.
Я коротко глянул в его сторону, чтобы отметить, что отсылал он девушку, сидящую справа. По идее, у деда семидесяти лет никак не может быть «дорогая» чуть старше тридцати лет, но это у нормальных людей. Тут же аристократы, белая кость, голубая кровь и оттопыренный мизинец. В ухе.
Девушка безропотно подскочила, поклонилась деду и вышла, гордо держа спину. После неё, словно тоже получили незримую команду, ушли пожилые женщины и молодой парень. Когда же хотели свалить и сёстры, дед на них как-то по-особому глянул, и обе плюхнулись на свои места, снова уткнувшись в свои тарелки, которые были уже пустыми.
В итоге, нас за столом осталось пять человек. Пожилой, что сидел по левую руку от старика, вставать даже не дернулся.
Молчание продлилось не долго, и нарушил его, конечно же, боярин Антипов.
— Ева, не могла бы мне объяснить, каким образом случилось так, что леди Евгения застала тебя и нашего гостя. — Тут кивок в мою сторону. — В его комнате. Совершенно раздетыми, да ещё и в ночное время.
— Что-о? — Повернулась к Еве ошарашенная Кларисса. — Ты сказала, что это недоразумение, ничего не было! А ты оказывается…
— Да врёт она! — Искренне возмутилась Ева, тоже повернувшись к сестре. — Ты кому веришь, мне или этой лахудре? Ты чего? Мы же договорились! Я же мамой поклялась!
Дед, внимательным образом выслушав весь этот бред, слегка сдвинул брови.
— Ева, я же просил тебя, оставить свой казарменный юмор, и не обижать леди Евгению недостойными словами.
— Ага, а сам сразу понял, кто такая лахудра. — Пробурчала себе под нос девочка.
— Не переводи разговор. — Терпеливо заметил боярин Антипов. — Что ты можешь сказать по этому поводу? Почему тебя застают ночью раздетой в спальне мужчины?
— Она врёт! — Снова завелась девочка. — Ничего мы не были раздетыми. На мне была рубашка, а Иван, вон, даже в трусах был!
И дед, и пожилой мужик синхронно повернули голову ко мне. Я же, не зная, как прилично ответить на такое, только и мог пожать плечами и кивнуть. Хотелось хлопнуть ладошкой себе на лицо или неприлично заржать, но я мужественно держал серьёзную мину.
Оправдываться было не только бесполезно, но и глупо.
— Вот видишь. — Торжествующе резюмировала этот обмен знаками Ева. — Это у лахудры надо спросить, что она делала ночью возле комнаты Ивана. Её и твоя спальня в другом конце! Кларка, не надо так на меня смотреть.
— Что ты вообще посреди ночи у моего Ивана забыла? — Сжала губы Кларисса, грозно смотря на сестру.
— Я… Я тебе потом всё объясню. — Ева смутилась, но совсем немного.
— Мне бы тоже хотелось послушать. — Провокационно заметил дед, но девочка не повелась.
— Это только между нами, девочками. — Категорично отсекла она поползновения на женские тайны. — Мальчикам задавать такие вопросы неприлично.
Дед взял минуту на размышление, и даже пришёл к какому-то выводу, потому что тему оставил.
— Иван Игоревич Велищев. — Посмотрел он на меня. — Ты знаешь, что сегодня утром ты объявлен во всеимперский розыск? — Голос его был сладок, но в нём ясно слышался яд издёвки.
— Да, я предполагал, что такое может случиться. — Кивнул в ответ спокойно, хотя в глубине души начал нервничать. Надежда, что адвокатская контора разрулит ситуацию, провалилась. Неприятный момент, конечно. — Полиция была обязана заявить меня в розыск, когда я вчера не явился на отметку.
— Так чего же ты сразу с Кингисеппа не отправился в свой Новгород? — Ехидно заметил боярин. — Как раз бы успел. Надо было ехать, а не пытаться ухаживать за молодыми аристократками.
— Это была не моя вина. — Слегка развёл руками, после глянул на сестёр, которые смотрели на меня широкими глазами. — Я просил кое-кого поехать сразу в Новгород, но мне сказали, что «у них инструкция». — Изобразил я тоненький голосок Евы.
— Если тебя закроют, то точно осудят на реальный срок каторги. — Продолжал вещать старик. Охнувшая Ева слегка привлекла внимание деда, но потом он вернулся к издевательствам надо мной. — Ты, говорят, под наркотиками убил десять человек?
Надо же, а всего пять дней назад было восемь. Трупы, похоже, размножаются.
— Так получилось. — Внешне спокойно пожал плечами. Я не в суде, и оправдываться перед этим старым пнём не намерен.
— Деда, он же не виноват! — Наконец не выдержала Ева. Кларисса же смотрела на меня тревожным переживающим взглядом, сжимая свои кулачки. — Это я виновата, он мне говорил, но я не знала, что всё так серьёзно!
— Ты виновата в том, что он убийца? — Грозно переспросил боярин Антипов.
— Он не может быть убийцей, Иван хороший! — Вмешалась и Кларисса. — Это ошибка, он добрый! Он даже моего насильника не убил.
— Кого-кого он не убил? — Настал черёд быть ошарашенным деду. Даже молчаливый мужик, сидящий с ним рядом, потерял свою невозмутимость, а чуть-чуть раскрыл глаза шире.
— Да был там один урод. — Отмахнулась Кларисса. — Иван его пожалел, только ранил случайно, но потом подлечил и связал. А хотел вообще отпустить.
— Но как это случилось? — Кажется, старого извращенца интересовали подробности изнасилования. Вот он обломиться, когда подробностей не будет.
— Деда, ты не переживай, я потом ему случайно горло перерезала. — «Успокоила» боярина Ева. — За это Иван в меня стрелял, но попал всего два раза. Ты обязан ему помочь!
Мне же всё сложнее было сдерживаться, чтобы не заржать от таких «объяснений» от сестричек.
— Иван Игоревич, теперь я вполне допускаю, что ты случайно убил свою любовницу, а потом ещё несколько человек, что попались тебе по дороге. — Как он красиво завернул.
После такой формулировки я сам не верю в свою невиновность.
— Деда, ты ему поможешь? — Вмешалась Ева, вызвав сильное неудовольствие боярина.
А Кларисса ещё и добавила плохого настроения старику, вставив свои крохи жалостливым просительным голосом:
— Дедушка, он же нас спас! Помоги ему!
Я же молчал, видя, что все слова девочек только раздражают боярина. Понятно же, что ему интересно только единственно верное виденье ситуации: его личное. Что там говорят внучки, старого волновало мало. Он пожил, он умнее, он мужчина. А они девочки-малявки.
— Если бы ты не сбежала, а спокойно ждала, когда закончится подготовка к спасательной операции, то никому никого спасать бы не пришлось. — Отбрил Еву старикан, заставив девочку склонить голову в раскаянии. Ну вот, как я и думал. Не знаю, какую помощь мог оказать мне это боярин, но что он её оказывать не будет, наконец-то ясно стало даже сёстрам. — Наёмники тебя не научили слову «приказ»? Почему ты полезла туда без плана, обеспечения и прикрытия? Там было два изменённых!
