— Умник. — Уверенно кивнул сам себе усталый. — На, почитай. — Он достал из папки листок и пододвинул так, чтобы я смог прочитать.

«Заключение экспертизы» — гласил заголовок документа.

Сначала я пытался прочитать документ бегло. Но потом, осознав, что ничего не понял из этих непонятных терминов, прочитал уже гораздо внимательнее. Но всё равно не понял.

— Можно в общих чертах пояснить, что тут написано? — Решил я взять помощь зала.

— Там написано, что на ноже, обнаруженном на месте преступления, имеется кровь убитой и твои отпечатки пальцев. — С некоторой долей удовольствия выдал мне мужик. — Только твои, и никого больше. Вот и пиши, как это так получилось. Что делал там тот нож, и почему на нём кровь убитой и твои отпечатки.

— Так я не могу об этом написать. — Немного неуверенно ответил я. — Не помню ничего.

Мужик пристально посмотрел мне в глаза, потом пожал плечами:

— Так даже лучше. — Он придвинул к себе все пустые бланки. — Так и запишем: «от показаний отказался».

— Я не отказываюсь. — Ссориться с полицией глупо, лучше пойти к ней навстречу. Но что делать, если тебе не верят? — Я действительно не помню.

— Да мне всё равно. — Равнодушно пожал мужик плечами, что-то записывая на другом бланке, который тоже достал из ящика стола. — Бумага есть, я скоро смогу идти домой. — Он закинул бумажку в папку с моим делом.

— А я?

— А ты обратно. В камеру. — Малейшая заинтересованность в его голосе пропала. — Сейчас напишу рапорт, к тебе адвоката допустят. Рассказывай про свою забывчивость ему.

Мужик написал новую бумагу, её тоже закинул в папку, позвал конвоиров, и меня сопроводили обратно в камеру.

До вечера не трогали, только поесть приносили один раз. Я валялся на деревянных полатях, делать было совершенно нечего. Физически. Умственно же пытался разобраться и рассортировать то, что свалилось ко мне в голову.

Когда-то я смотрел старый фильм про робота, который оказался бракованным. Его, какой-то там, квази-мозг умел изобретать. Робот, наивный, решил, что это и есть то, что делает его человеком. Даже в суд подал. Там ему сказали, что люди умеют любить, и именно это отличает их от роботов. Для этого природа дала нам, людям, кроме мозга ещё и ЦНС (центральную нервную систему).

Изобретательный робот сделал себе человекоподобное тело, (сам изобрёл), наделил нервами и даже влюбился. Только в следующем суде ему всё равно сказали, что он не человек, потому что бессмертен. И только когда он сделал себя смертным и почти умер, тогда ему и сказали: ты человек, успокойся уже и умри. Нахрен нам твои изобретения, которые спасли множество жизней? Ты нас просто раздражал своими бессмертными мозгами.

Мозги не делают человека — человеком, вот о чём я думал. Для этого обязательно нужно тело, которое умеет чувствовать. То, что у моего персонажа есть память тела, больше всего пугало. Никакая это не игра, это действительно другой мир.

Кто же я теперь, Иван из реального мира или Иван из виртуального? Точнее, этот мир тоже не виртуальный, это я уже понял, но мне так было проще принять окружающую действительность.

Раньше я воспринимал это тело, как временную искусственную оболочку. Убьют — так проснусь в своём мире. Теперь же, оказалось, что я занял место реального человека. Он умер, но его память частично пришла ко мне. Небольшая часть, но то был реальный человек, а не придуманный персонаж!

Так как тело умершего парня никуда не делось, его память имела свои эмоции. Я не знал, как к ним относится.

Парень плохо помнил свою мать живой, но очень тепло относился к её фотографии. К отцу он испытывал большое уважение и желание подражать. Деда, кстати, не любил. Потому что его не любил отец, больше, как я понял, причин не было. За что отец не любил тестя, парень не знал. Или я просто не вспомнил ещё. Куски памяти выскакивали неожиданно, зацепившись за какую-нибудь ассоциацию.

Меня уже навестило несколько флешбэков с учёбы. В частности, я вспоминал голоса преподавателей, читающих лекции или рассказывающих что-то на практических занятиях.

Теперь я уже представлял, как выглядит пресловутая экзаменационная полоса препятствий. Могу сказать, что парень реально был отбитый, если испытывал на ней не страх, а спокойный азарт. Я бы точно не решился на скорости прыгать с одного столба на другой на высоте восьми метров. Да, внизу сетка, но упавшие частенько бились о сами столбы. Вывихи, ушибы — обычное дело, как вспоминалось.

Он мечтал о том, что поступит служить в какой-то там крутой отряд, и за заслуги ему предоставят возможность пробудиться. Богатые частные отряды иногда покупали ритуалы для своих перспективных бойцов. Было несколько «диких» источников, которые «держали» не аристократы, а наёмные отряды. Слишком уж они были далеко от цивилизации, их было сложно охранять, да и своего мастера эти источники не имели.

Пробудиться можно с началом «пубертатного периода», у мальчиков это лет в десять-двенадцать, у девочек чуть раньше. В нашем мире, вроде бы, попозже это дело начиналось, но тут я могу ошибаться.

Чем младше человек, тем выше вероятность пробуждения. Если пробуждение идёт мастером с помощью ритуала источника, то вероятность пробудится до семидесяти процентов примерно. Хотя, зависит от происхождения. У потомственных аристо процент пробуждённых с первого раза заметно выше, чем у простых обывателей.

Вероятность же стихийного пробуждения сразу очень низкая, процентов десять. Годам к двадцати пяти она вообще иллюзорна, хотя случаи, говорят, бывали. Андрею-водителю уже точно больше, чем двадцать пять, но он всё равно мечтает.

Пробуждение через ритуал возможно лет до тридцати пяти, но простому водителю такое точно не светит.

Как я вспомнил, вероятность пробуждения есть у любого человека, пусть и с разным процентом. Тут и наследственность влияет, и специализация ритуала, и сила самого источника, и куча других параметров.

Все старые источники в мире захватили отдельные люди, что сейчас являются аристократами. Теперь они на вершине пищевой цепочки. Это, как в нашем мире захватить добычу нефти, оставив правительству добычу газа. Тут роль газа играет минерал витилий, им только правительство может заниматься. Во всяком случае, мой перс считал так.

Всё это — грубые аналогии, конечно, игра для мозгов. Иначе в них появляются мысли, которые навевают панику.

Это не игра, я в жестоком незнакомом реальном мире! Я никогда не вернусь домой! Меня посадили в тюрьму и хотят упрятать за что-то надолго!

— Подозреваемый Велищев, встать. — Вот, снова я кому-то понадобился.

В этот раз повели от камеры в другую сторону. Конвоиры завели меня в комнату, в которой был всего один стол, перепристегнули наручники на фиксаторы на самом столе и вышли. В комнату тут же зашёл незнакомец.

— Здравствуйте, молодой человек. — Зашедший был весел, упитан и кого-то смутно напоминал. — Меня зовут Евгений Аристархович, я Ваш адвокат. — Точно! Манера и типаж напоминает того мужика, что дед притащил на место моего столкновения с мотоциклистами. Тот тоже был адвокатом.

— Очень приятно. — Кивнул я, насторожено наблюдая, как мужчина устраивается за столом напротив меня.

— Я получил Ваше дело только сегодня, потому не успел с ним должным образом ознакомиться. — Он открыл папку, полистал немного, поднял на меня глаза. — Но уже сейчас вижу, что дела у Вас не очень. Множественное убийство с отягчающими обстоятельствами, совершённое в наркотическом опьянении. От двадцати до тридцати пяти лет каторги.

Он меня не удивил. Точнее, удивил самим обвинением, и сообщением, что я наркоман, но не удивил, что я в глубокой заднице. Это было очень закономерно. Как говорится, упав в яму, убедись, что ты на дне. Потому что, скорее всего, ты вот-вот провалишься ещё глубже.

— И кого я убил? — Спросил я, не в силах сдержать неуместное любопытство.

В мозгу мелькали слишком мутные образы, но мне хотелось точно узнать, что вообще со мной произошло.