— Тогда я не знаю. — Поджала она губы. — Я тебе уже всё предлагала, ты от всего отказываешься. Ты симпатичный мальчик, но спать я с тобой точно не буду. Если кто-то узнает, что я сплю с обычным простолюдином, в столице меня засмеют! Ни о каком замужестве после такого можно и не мечтать. Мама оформила передачу на меня своей доли, указав обязательным условием замужество. Я останусь нищей и никому ненужной на всю жизнь!

Тут впору задуматься. Желание жестоко её наказать уже притупилось, от еды я подобрел, да и время уже ко сну приближалось.

— Так как твоя служанка будет заменять тебя в моей постели. — Принял я решение. Поиздеваюсь немного, пусть поймёт, что такое унижение. — То во всём остальном ты будешь заменять её. Согласна?

— В чём это?

— Во всём, я же сказал. Будешь делать всё, что обязана делать служанка. В моём присутствии всегда будешь выполнять все мои приказы, и называть своим господином. — Моя фантазия разыгралась. — Подавать мне еду, убирать постель, делать уборку. В общем, всё, кроме секса.

— Только, если рядом нет посторонних. — Быстро проговорила она условие. — Ты не можешь требовать от меня позориться перед другими!

— Согласен, непосвящённых избегаем. — Действительно, в это дело чужих людей вмешивать нельзя. — И раз уж ты ничего не видишь зазорного в обнажении, будешь ходить, как сегодня твоя служанка. В одном фартуке на голое тело.

Тут пауза была подольше.

— Согласна. — Кивнула она через силу. — Но начиная с завтрашнего дня, когда выяснится, что обман не раскрыт. Вдруг это всё бесполезно?

Тоже логично. Я поискал в голове варианты, чем бы ещё её ущемить.

— Срок нашего договора не ограничен во времени. — Выставил я новое условие.

— На это не согласна. — Тут же отреагировала она. — Всю жизнь тебе прислуживать не намерена. Предлагаю до того момента, пока я не выйду замуж. Потом подчиняться, а тем более появляться перед тобой без одежды, будет против чести. Аристократические правила разрешают такое только перед супругом. Если ты не знаешь, даже перед любовниками не принято раздеваться полностью, снимают только нижнее бельё.

— А если разведёшься? — Усмехнулся я ехидно.

Мне понравилось её терроризировать такими вот мелкими придирками. Ощущение власти над девушкой было очень приятным. Я даже начал жалеть, что не настоял на постели. Вот там бы я развернулся! Но нет, так нет.

— Я не разведусь. — Заявила Анастасия уверенно.

— Тогда тебе должно быть всё равно на такое условие. — Заявил я провокационно. — При разводе снова становишься моей служанкой. Твоя защита от меня — замужество. — Сделал я упор на этой фразе. — Сейчас ты извиняешься передо мной за то, что чуть не убила, потом мы заключаем договор. Идёт?

— Да. — Кивнула она и встала. — Я прошу прощения у тебя за то, что пыталась нанести вред. Даю слово, что выполню оговоренные условия нашего соглашения. — Она подняла правую руку вверх, её ладонь окутала серебристая плёнка. — Клянусь своей силой духа.

Как интересно! А я так смогу? Должен, в принципе. Сан Саныч говорил, что главное — это уверенность.

Тоже встал, поднял руку, повернув ладонью к девушке. Она снисходительно усмехнулась, но решил это проигнорировать.

Пожелал, чтобы сила перешла мне в ладонь, и это вроде бы получилось, хотя раньше такого никогда не делал. Правда, серебристой плёнки не было, потому небольшое сомнение накатило. Постарался его в себе подавить, особенно, когда улыбка Насти стала ещё шире.

— Извинения принимаю. — Я вроде бы ей ничего не обещал, но всё же добавил. — Даю слово, что выполню оговоренные условия. — В груди нарастал жар, и следующие слова вырвались у меня сами. — Клянусь своей силой духа.

Жар окутал всё тело, и в ту же секунду ушёл, словно его прогнала следующая волна лёгкого озноба. Между нашими ладонями проскочил луч света, чтобы пропасть бесследно. Ничего себе, спецэффекты!

— Так ты пробуждённый? — Растерянно переспросила Настя. — Почему ты сразу не сказал?

— Да, я пробуждённый. — Опустил руку и кивнул. — Не сказал, потому что ты не спрашивала.

И тепло ей улыбнулся. Судя по застывшему лицу Анастасии, сила моей улыбки никуда пока что не пропала.

Маша приходила уже поздно вечером, почти ночью. На ней так и был надет только фартучек. Подумав пару секунд, всё же впустил её в комнату, ничего вслух не сказав. Она тоже не стала ничего говорить, сразу потянулась ко мне за поцелуем.

Целовалась она очень мягко, словно отдавая мне инициативу. Зато, стоило мне включить язык, как и она его подключила. Девушка была явно опытной, легко угадывала то, что я хотел её попросить. Сама подставляла своё тело под мои руки, да и стонала очень сладко, ничуть не отдавая театральщиной.

В общем, отработала свою роль с душой и немалым энтузиазмом. Ночевать не осталась. Видя, как я устало засыпаю, выскользнула из-под одеяла, и, не одеваясь, прихватила фартук и вышла из комнаты. Останавливать не стал, мне нужно было подумать.

Сейчас я мог сказать, что первый опыт постельных утех после потери любимой прошёл неудачно. Девушка проявляла немалый энтузиазм и отсутствие запретов, да и я старался не сачковать, но это было всё не то. Такое ощущение, что секс для меня стал физкультурой. Никаких чувственных ощущений, зашкаливающей нежности. Всё тускло и по-деловому, одни физические ощущения.

В процессе словно вспоминал тех девушек, которые были у моего персонажа раньше. Было ощущение, что моим рукам чего-то не хватает, словно я что-то забыл, но вот-вот вспомню. Так и не вспомнив, расслабился.

Девушка пришла, отработала. Я тоже… отработал. Снял напряжение, накопленное за дни отсидки. И всё. После первого поцелуя, мы больше не поцеловались ни разу. Не то, чтобы я брезговал, просто не хотелось совершенно. Она тоже, потянувшись один раз, но не получив ответного желания, больше даже не пыталась.

Зато спал хорошо. Сны какие-то были, но утром их не помнил.

Эльза прикатила к девяти часам утра. Я ещё завтракал, в этот раз в гордом одиночестве. Маша сказала, что Настя ещё спит, но я в это не верил. Скорее всего, девушка боялась выходить, пока мы с Эльзой не укатим.

— Чего в этой столовой, а не внизу? — Явно отреагировав на необычность, задала вопрос Эльза. А я думал, что она вообще про это не спросит, забыл, что уж ей-то известно, что и как обычно делают жители этой квартиры.

Помня, что она умеет отличать правду ото лжи, говорил осторожно, но старался лицо держать бесстрастным.

— Мы там повздорили с Анастасией, да так, что поколотили кучу посуды. — Сказал я, закидывая в рот кусок какой-то зелени. То, что мы ещё и стол раздобали, не уточнил. — Ещё мне откровенно лень спускаться, раз я тут живу, на втором. Вот и попросил Машу накрыть для меня тут.

— Неужели подрались? Кто победил? — С заметным интересом иронично переспросила Эльза.

— Я конечно. Настя поклялась больше на меня не агриться. — Демонстративно задрал нос. — Или ты сомневалась?

— В тебе — нет. — Кивнула Эльза уверенно, но улыбку не убрала. — А вот Настя никогда не отличалась умением проигрывать. Уверена, были истерики, претензии. Все у неё виноваты, одна она всюду права.

— Мало пороли в детстве. — Уверенно поставил я диагноз, задумчиво оглядывая стол в поисках, чего бы ещё съесть. Вроде и наелся, а вроде бы хочется ещё чего-нибудь. После тюрьмы такое изобилие подспудно ощущалось чем-то временным. Организм хотел побыстрее урвать побольше, пока есть возможность.

— Она росла без отца, да и в семье Зиминых девочек вообще не бьют. — Задумчиво улыбнулась на мою реплику Эльза. — Зря. По мне — самый действенный способ воспитания. Настюхе двадцать семь лет, а до сих пор действует.

— Ты проверяла? — Не смог сдержать любопытства. — Я думал, в таком возрасте это не наказание, а ролевые игры. — Добавил, ехидно улыбнувшись.

— Нет, не проверяла. — Развеселилась Эльза от моего уточнения. — Но думаю, мне недолго ждать, когда она что-то такое натворит, за что я выдеру её ремнём. Граф мне это не только разрешил, но и настойчиво посоветовал.