— Что у меня с графиком? — уточняю я.
— Все забито до 2020 года, — усмехается Харрисон. Вот же чертяга. Он расписал все на года вперед, так как теперь все переговоры были на его совести, да и он в этом деле был бесподобен. Мне бы его хватку и я был бы куда более известным.
— Ну так и напиши им, что я смогу вернуться к ним после 2020, — усмехаюсь я и мы выходим из воды, чтобы забрать вещи и пойти в бунгало. Харрисон же все еще смотрит на меня так, словно я похудел до состояния анорексии, хотя для роли в «В сердце моря» я скидывал куда больше и все равно чувствовал себя отлично, хотя и ощущал постоянное чувство голода.
Мы поднимается по ступенькам на террасу, где у нас что-то вроде столовой. На обеденном столе стоят ваза с цветами и корзина с фруктами. В последнее время я действительно умерил свои аппетиты, хотя Харрисону совершенно не о чем беспокоится, ведь перед тем, как сесть на диету, я проконсультировался с диетологом.
— Сегодня ты ешь лазанью, — заявляет Остерфилд, когда мы проходим в гостиную, совмещенную с кухней. В основной части комнаты стоят диван, пара кресел, журнальный столик, книжный шкаф и комод с зеркалом. Напротив дивана висит телевизор, а под ним полка с игровой приставкой. У входа на стене висит телефон и табличка с нужными номерами, еще н стенах много разных картин с пейзажами островов.
— Слушаюсь и повинуюсь, — усмехаюсь я, снова посмотрев на коробку с машинкой для стрижки, которую купил еще в первый день отпуска и оставил на комоде, как напоминание о том, что мне придется рано или поздно сделать. Хочу я это или нет. Так как Джо пообещал побрить меня лично, если я притащусь в Бостон со своими космами. И если честно, это пугало меня.
— Какой хороший и послушный мальчик, — Харрисон подходит ко мне и целует, а его рука скользит по ягодицам. осторожно сжимая кожу, — итак, чем ты хочешь заняться сегодня? — его глаза блестят, а губы кривятся в довольной ухмылке.
— Мне нужно побрить голову, — мы уже поднимали эту тему и Харрисон сильно поддерживал меня на этот счет, успокаивая и подбадривая. Братья же, мелкие засранцы, умоляли чтобы я запилил прямой эфир с процессом бритья своей черепушки. Я пошел в отказ, так как это могло бы рассекретить наши с Остерфилдом отношения, а мы все еще не отошли от того кипиша, который был после фейкового разрыва с Зи. Но я предложил им альтернативу, в виде конференции, куда подключу их с родителями, Джо, Роберта, Криса, Зи и еще пару друзей. Аудитория мне обеспечена. Да и для фанатов я всегда могу сделать пару дежурных фото в стиле до и после.
— Побреем, — смеется Харрисон и треплет мои густые, но все еще мокрые после воды волосы. Они такие прекрасные и пушистые, что я снова впадаю в отчаянье от осознания того, что скоро мы их сбреем, — отрастут, — заверяет он. словно чувствуя то, о чем я сейчас думаю. Мой персональный телепат. Обожаю его таким. Когда он стоит передо мной в одних шортах и его волосы растрепаны, а глаза светятся счастьем и любовью.
Я вздыхаю и сажусь на стул, который Харрисон поставил перед комодом так, чтобы я видел себя в зеркало. Делаю пару глотков пива и отдаю ему бутылку. Что ж, совсем на трезвую голову я бы на это не согласился. Мой телефон уже снимал все это действо и его наблюдало около пятнадцати человек. Сэм и Гарри во всю угорали. Пэдди прикусил губы, так как понимал, что волосы для меня больная тема. Отец продолжал пускать немного неуместные шуточки, как и Зендая.
— Готов? — Харрисон укрыл меня полотенцем и я кивнул. Жужжание этой адской штуки заставило меня напрячься всем телом и я судорожно выдохнул, когда ощутил, как волосы пластами летят на пол, а моя голова покрыта лишь их мелкими остатками. Речь не шла о гладком бритье и я мог оставить длину до пяти миллиметров. На этом мы и остановились.
В целом, все это проходило довольно спокойно и даже весело. Я почти смирился со всем происходящим и старался не смотреть на кучу своих волос. Единственное, что меня беспокоило, это Харрисон. Он был каким-то странным во время всей своей работы. Словно сожалел о чем-то, ну уж точно не о моих сбритых кудряшках.
Мы заканчиваем и я, отвесив поклон, выхожу из конференции и снова смотрю на себя в зеркало. В целом, все не так плохо, как могло быть.
— Тебе стоит принять душ, — говорит Остерфилд, убирая волосы. Я киваю и иду в небольшую комнату, стены и пол которой покрыты бледно-голубой плиткой с изображением морских обитателей. Быстро стянув шорты, я открывая дверцы кабины и прохожу в нее. Теплая вода попадает на мою голову и первое ощущение не то, чтобы не приятное, скорее необычное, так как обычно в этот момент я ощущал то, как мокрые волосы липнут к моей шее и к лицу.
— Пустишь? — Харрисон приоткрыл дверцу. Я кивнул и он тут же быстро прошел внутрь, закрыв двери, чтобы не выпускать тепло, — тебе идет, — он гладит меня по голове, а его губы скользят по моей шее, и я не сдержавшись, отпускаю протяжный стон, — и ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя не за волосы.
Это успокаивает и я разворачиваюсь и утыкаюсь носом в его грудь, а руки Харрисона скользят по моей спине. Я так не хочу покидать Сейшелы, потому что именно тут я смог почувствовать себя счастливым и свободным.
========== Часть 12. ==========
Харрисон с тревогой наблюдает за Томом. Тот же сидит на асфальте, подтянув ноги к груди и просит чтобы к нему никто не подходил, даже Остерфилд. Эта роль давалась ему слишком тяжело и это был далеко не первый срыв. Еще в прошлый раз Энтони рекомендовал Харрисону уговорить Тома на консультацию у психотерапевта, так как тот был близок к эмоциональному выгоранию, но Холланд посылал всех с подобными идеями.
Площадка погружена в тишину и Джо Руссо терпеливо ждет, когда парень будет в состоянии продолжить работу. Том выкладывался по полной и своеобразная отдача не заставила себя долго ждать. Он отлично вошел в роль. Это видели все. И Харрисона это чертовски пугало, так как эти изменения сильно отражаются на психики его любимого человека. Он стал нервным и дерганым, плохо спал и ел, много читал разных статей о ПТСР, терактах, военных действиях, наркотиках и часто говорил о смерти.
— Том, — не выдерживает Харрисон и нарушив правило, подходит к Холланду и опускается рядом с ним на асфальт. Он обнимает парня в растянутом свитере за плечи и притягивает к себе. Сначала тот пытается сопротивляться, но быстро принимает свое положение и облегченно выдыхает, — все в порядке, я же рядом. Тебе не о чем беспокоится и тебя никто не торопит. У тебя есть столько времени, сколько тебе нужно, чтобы придти в норму, — в университете он изучал психологию и в целом, понимал, что и как говорить.
Том едва заметно кивает, продолжая держать свою голову на плече Остерфилда и всхлипывать. Они снимают чуть больше двух недель и пока что он дежа боится думать о том, что его ждет на съемках в Ираке, так как там будет огромное количество эмоционально тяжелых сцен. Сейчас же ему ничего не нужно кроме Хеза и его теплых и ласковых объятий.
— Я в норме, — сказал Холланд через какое-то время, когда перестал всхлипывать.
— Точно? — уточнил Остерфилд и когда парень кивнул, он помог ему встать на ноги. Джо, наблюдавший за всем со стороны, усмехнулся. Только дурак бы не поверил в то, что между ними что-то есть. Что-то большее, чем просто дружба. Да и Руссо было глубоко фиолетово, кто с кем в отношениях, главное, что эти двое хорошо выполняют свою работу.
— Все хорошо? — Джо бережно берет Тома за плечо и тот кивает, — ну хорошо, приятель, иди, Рокси поправит тебе гримм и продолжим.
Они идут в огромную палатку из темно-серого материала, где расположена и гримерка, и костюмерная, и место для отдыха и стоит не задействованная в данный момент техника. Харрисон ждет Тома на импровизированной кухне, делая себе кофе. За это время он выучил, что Холланд ничего не пьет за час до выхода на площадку, ну только в очень крайнем случае, когда стоит жара или у него душный костюм.
Он много думал о том нужен Тому психотерапевт или нет. С одной стороны, он всегда живет с одной из своих многочисленных масок на лице и каждый раз ловко меняет ее, когда приходит время. Том человек образа, сгусток чувств и эмоций, маленький Везувий в момент его извержения. Атомный реактор, способный зарядить энергией Манхеттен. Наверное поэтому у него столько фанатов. Он их персональный аккумулятор способный вытворять многие крутые и забавные вещи. Но на другой чаше этих весов было психическое здоровье Тома, то каким он будет дальше. И важно, чтобы все это не зашло слишком далеко.
