В спальне Холланда был все тот же бардак, который Остерфилд помнил еще с Лондона. Том вообще не был любителем уборки и порядка, и если на родине этим занималась мама Томаса, то тут это было мертвое дело и все прибывало в неописуемом хаосе. На комоде и кресле валялись вещи, на подоконнике свалены книги и комиксы, на рабочем столе пара тонн всяких бумажек, дверь в гардеробную распахнута и Харрисон успевает заценить бардак, который царит там.

— Может стоит вызвать клининг? — уточняет он, наблюдая, как Том держась на одной ноге пытается влезть в предложенные ему шорты. Сам же Хез уже в белой футболке с лого Лондонского Университета и шортах цвета хаки. На голове серая бейсболка, а на ногах беговые кроссовки.

— Гении правят среди хаоса, — философски изрекает Холланд, оглядываясь в поисках чистых носков. Обычно он всегда находил пару около тумбочки.

— Пока не ломают среди него свои гениальные ноги, — усмехается Остерфилд, все еще смотря за Томом. За тем, как он озадачен потерей носков, — ладно, жду тебя в гостиной и не вздумай снова лечь спать.

Томас ищет чистые носки и футболку, попутно думая о том, когда его лучший друг успел стать строгим и требовательным. Ведь раньше они только что и делали, так это дурачились и играли в приставку, тусили по барам и пабам, и никогда раньше Харрисон не говорил с ним таким тоном. Возможно, конечно, во многом это из-за того, что их теперь связывали условия договора.

Натянув футболку с морским принтом, Том так и не нашел носки и сунул босые ноги в кроссовки и взяв кепку, направился на первый этаж. Харрисон сидел на диване и ждал его.

— Идем? — спросил Холланд и Остерфилд кивает.

Том живет недалеко от океана, в районе Санта-Моника и обычно в его доме всегда обитают два брата — Сэм и Гарри, но сейчас у них выпускные экзамены и они пока что живут у родителей в Лондоне, как и самый младший брат — Пэдди.

Они бегут по пляжу, который залит солнцем и тут много таких же любителей спорта на свежем воздухе, как и они. В итоге остановившись на парке Палисейд, Том и Харрисон выбирают небольшую тропинку, где было не так много людей. Даже несмотря на то, что Том еще не был таким уж знаменитым, все же часто встречал своих фанатов, а пару раз они буквально облепили его и не дали закончить пробежку.

— Чем ты занимался все это время? — спросил Том, когда они остановились около уличной спортивной площадке и парень начал подтягиваться на турнике, а Харрисон просто сидел на скамейке.

Что произошло. Это выбило из него нервный смешок. Он не хотел говорить Тому о том, что за это время мог около десяти раз потерять свою сестру, когда болезнь начинала проявлять себя. То, что во время последнего забора костного мозга он мог лишиться ноги. Да смысл? Том вырос в радужном мире с огнями Голливуда и скорее всего просто бы не понял всего того ужаса, который перенес Остерфилд.Того, что Лотти которой всего тринадцать шепотом спрашивает умрет ли она. Когда ты бежишь в госпиталь и не знаешь, что тебя там ждет.

— Учеба, — пожал плечами Харрисон, — ну там практики и лекции. Все как всегда, — он смотрит на циферблат наручных часов, — ладно нам пора домой.

Они заканчивают пробежку и купив по дороге воды, обсуждают планы на день и то, как им лучше выстроить свое общение.

— Я слышал, что у тебя появилась девушка, — начал Хез. Ну да, про роман Тома и его партнерши Зендаи не слышал только глухой или тупой. Фильм еще не вышел, но ребят, которые часто появлялись вместе на мероприятиях и в повседневной жизни, обсуждали.

— Ну так, девушка, — усмехнулся Том и так Харрисон узнает о том, что их отношения лишь фальшивка — часть контракта, который им навязала студия. Тому приходится обнимать ее на всех фотосессиях, иногда целовать на публике, но между ними нет ничего кроме может быть дружбы, — а ты как? Нашел кого-то?

— Нет у меня никого, — отмахнулся Отерфилд. Ему было не до отношений, так как все это время он разрывался между учебой и госпиталем, — как-то все не то… Ладно, идем, а то не успеем на интервью.

========== Часть 4. ==========

В целом, они отлично сработались. Харрисон всегда следил за его графиком, помогал с организацией встреч, ходил с Томом на тренировки, да и к Зендае относился довольно хорошо, понимая, что она такой же заложник этих фиктивных отношений, как и Том, что ей тоже все это не нравится.

До премьеры первого фильма про Паука оставалось два дня и Томас был как на иголках. Харрисон, понимая, что из-за всех этих терзаний и переживаний друг почти запустил себя, взял на себя еще пару новых обязанностей. Во-первых, кормить Тома любыми силами и средствами, даже если он протестует. Приходилось даже угрожать тем, что Остерфилд позвонит миссис Холланд. Тогда Томас ел за милую душу. Второй пункт, это сон.

Том отказывался спать, ну или у него это с трудом получалось, так как даже во сне его преследовал страх провала. Этот фильм действительно многое значил для него и для его будущей карьеры. Разумеется он переживал, много накручивал себя и даже прибег к приему успокоительных. И тогда Харрисону пришлось следить еще и за тем, чтобы Томас не принял слишком много. Он был большим ребенком и порой Остерфилд думал о том, что его сестра ведет себя намного взрослее.

— Все, тебе пора спать, — утром премьера, а если у Тома будут мешки под глазами и уставший вид, то могут не спасти даже самые крутые визажисты. Они смотрели вечернее шоу и сегодня были дома одни, хотя до этого Зендая жила в доме Тома какое-то время. Для поддержания легенды об их отношениях.

— Знаешь же, что я не усну, — Том слабо усмехается и разваливается на диване, смотря на Харрисона, который стоит рядом и строго смотрит на него. Томас не знал, как признаться в том, что таким Хез возбуждает его еще сильнее, чем тем милым и немного наивным, каким он был раньше. Но сейчас он был бесподобен.

Остерфилд был в свободной футболке с лого местной футбольной команды, да в штанах серого цвета. В дополнении к этому — очки. Они были главной фишкой его образа и именно они приковывали пристальное внимание Тома.

— Том, я серьезно, — строго говорит Харрисон, — ты вчера толком не спал, как и последние несколько дней. Завтра очень важный день и я не хочу, чтобы к вечеру все СМИ твердили о том, что тебя держат в рабстве…

— Если бы ты читал мой договор более внимательно, то скорее всего понимал, что ты довольно близок к истине, — усмехается Томас, продолжая откровенно пялится на Харрисона, не имея ни малейшего понятия о том, как перестать это делать, да ему и не хотелось.

— Ты мне что предлагаешь тащить тебя до кровати? — глаза Остерфилда блеснули и Томаса от этого передернуло так, словно ударило током. Да что же с ним творит этот блондин? Он вынуждает Тома нервно кусать губу и тяжело дышать, и если не от желания, подставить ему свой зад, то хотя бы коснуться его губ своими.

— Нууу, — с самодовольной, но усталой улыбкой, произносит Том, — я правда еще не хочу спать. Может посмотрим какое-то кино?

— Том, у нас премьера фильма в одиннадцать, а в половину десятого тут будет целая толпа стилистов и костюмеров, которые будут готовить тебя к выходу в свет, — снова напоминает Остерфилд. Уже довольно поздно, так что на то, чтобы поспать у них остается не так много времени.

Смирившись с тем, что от него просто так не отстанут, Томас поднимается с дивана и вырубив телек, плетется в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Харрисон идет за ним следом, так как иногда его доверие к Тому ослабевает и он считает, что стоит лично убедится в том, что друг действительно уснул, а не залипает в социальных сетях или просто не смотрит в потолок.

— Ты еще и раздевать меня будешь? — с ухмылкой спросил Том, посмотрев на стоявшего в дверях Харрисона. Тесса спала в одной из спален, которые обычно занимали родители, братья или друзья Тома.

— А надо? — поинтересовался Остерфилд, рассмеявшись, — не, просто если ты сам не в состоянии, то я могу и памперс тебе переодеть и молоко в бутылочке подогреть…