— Том, дорогой, — ласково заговорил Слизнорт. — У тебя и без того очень плотное расписание! Куда уж еще уход за магическими существами!
— Я виноват, что не поставил тогда вас в известность, сэр! — обратился он к директору Диппету. — Но мне не хотелось тревожить вас по пустякам, каким показалась мне эта блажь Рубеуса завести себе питомца, которых нет в списке разрешенных — сова, кошка или жаба. Не смотря на его нездоровый интерес ко всяким страшилищам, я все равно не мог представить, что он додумается до того, чтобы притащить одно из них в школу. Кроме того, некоторые студенты держат крыс, и мы смотрим на такое сквозь пальцы. В конце концов, это ведь не походы в Запретный лес и не шатания по коридорам во внеурочное время, хотя за последнее я баллы, конечно, снял. Еще раз прошу простить меня.
Указывая на свою вину сам, Реддл рассчитывал на обратный эффект, а именно, что его не станут осуждать, но будут оправдывать. И не ошибся, когда так и случилось.
— Мистер Реддл, — заговорил Диппет. — Вам совершенно нет нужды оправдываться, потому что вашей вины здесь быть не может. Мы все и так безмерно благодарны вам за оказанную школе неоценимую услугу. Надеюсь, после того как удалось найти виновного, а чудовище сбежало, Хогвартс все-таки не закроют. В этом случае я, естественно, удовлетворю вашу просьбу остаться здесь на лето. Ну и, конечно же, вы достойны награды, мой дорогой мальчик. Я немедленно буду ходатайствовать за вас в Министерство, и с большой долей вероятности могу сказать, что как только семестр закончится, вам в торжественной обстановке будет вручен кубок «За заслуги перед школой».
— Армандо, а не слишком ли вы спешите? — поморщился Дамблдор. — Не должны ли мы выслушать и версию Хагрида о произошедшем? Ведь так будет справедливо.
— Ну что же, пусть и Рубеус расскажет нам, как все было.
Однако Реддл не боялся того, что может поведать Хагрид. Он предвидел такой поворот событий и потому, пока профессора просматривали воспоминания, скорректировал память гриффиндорца так, чтобы все совпадало с тем, что он и сам извлек из своего мозга в Омут памяти. Теперь Хагрид не помнил, что Том брал у него книгу о чудищах. Поэтому великан и не возражал против слов старосты Слизерина.
— Хагрид, - пытался подбодрить студента Дамблдор. — Скажи, все и в самом деле было так, как говорит мистер Реддл?
Рубеус залился краской, а его огромные руки дрожали. Было совершенно очевидно, что он взволнован выше всякой меры.
— Ну… - замялся он. — Так-то оно так. Но Том ошибается. Да! Арагог никого не убивал! — На глазах Хагрида показались слезы. Похоже, он за своего питомца волновался больше, чем за себя. — Я ведь прочитал об акромантулах в книге о чудищах. Во как! Да и к любому зверю стоит найти подход, и он станет как ручной. Вот Арагог-то такой смирный, такой послушный был! Велишь ему — и сразу в свой ящик лезет. Ох, пропадет он теперь! — И великан заплакал.
— Слыхали, Альбус? — возмутилась преподаватель ЗОТИ. — Монстр на студентов нападал, одну ученицу даже убил, а у мистера Хагрида вся забота — его акромантул пропадет! Возмутительно! И слова мистера Реддла он, заметьте, не отрицает.
— Это не Арагог убил! — воскликнул Хагрид. — Он всегда в секретной каморке в своей коробке под замком сидел. Только со мной и гулял!
Реддл же невозмутимо молчал, стараясь скрыть превосходство во взгляде.
— Ну, теперь все понятно, - многозначительно кивнул директор. — Вот вам и разгадка пресловутой Тайной комнаты!
— Похоже, больше мы от мистера Хагрида ничего не добьемся, - грустно сказал профессор Смит.
— Ну почему же? — вновь спросил декан Гриффиндора. — Есть прекрасный способ установить истину. Мистер Реддл, как я знаю, хорошо сведущ в окклюменции, и не удивлюсь, если и легилименцию наряду с другими приемами работы с человеческой памятью он также освоил. Посему, воспоминания, которые мы с вами просмотрели, не могут быть достаточным свидетельством чьей-либо вины или невиновности. Но наложенные заклятия памяти довольно умело разрушаются искусным волшебством.
— И? — спросил Слизнорт, догадавшись, на что намекает коллега.
— Да-да, Гораций, вы правильно поняли, к чему я веду. Способ этот по вашей части. Достаточно дать мистеру Реддлу и мистеру Хагриду по несколько капель сыворотки правды, и истина будет видна как на ладони. Ведь это зелье не позволит солгать.
— Альбус, я не держу у себя такого зелья, которое нужно главным образом мракоборцам из Отдела магического правопорядка. Я, конечно, могу его сварить, но ведь и вам известно, что оно должно настаиваться в течение всего лунного цикла, значит через месяц мы его получим.
— Нам нет нужды ждать так долго, Гораций, - парировал Дамблдор. — Думаю, наши доблестные мракоборцы не откажут нам в этой маленькой услуге и с удовольствием помогут установить истину.
— Раздери вас гиппогриф, Альбус! — не сдержавшись, выругался директор. — Вы и в самом деле заходите слишком далеко! Здесь, между прочим, школа, а не Азкабан. И перед вами не прожженный черный маг, погрязший в темных искусствах и непотребных делах, а всего лишь студент! Лучший студент, гордость школы! Когда ситуация и так яснее ясного, то ваше предложение — это просто унизительно! Вы еще порекомендуйте допросить мистера Реддла под воздействием Империуса, когда тоже невозможно лгать! Или, еще похлеще, заставить его сознаваться под Круциатусом? Ведь, между нами говоря, в исключительных случаях, мракоборцы могут не брезговать и непростительными проклятиями. Сыворотка правды, между прочим, имеет массу побочных и зачастую вредных для здоровья эффектов. Но даже если и это средство подтвердит вину Хагрида, вы все равно не поверите, и станете утверждать, что мистер Реддл принял антидот от сыворотки правды.
— И это тоже возможно! — серьезно сказал Дамблдор. - Ведь мистер Реддл — завсегдатай в запретной секции при библиотеке Хогвартса.
— Я дала ему разрешение на это, профессор! — повысила голос Галатея Вилкост. — И ничуть не жалею. За те почти пятьдесят лет, что я преподаю ЗОТИ, у меня не было более талантливого ученика. Да и у вас по трансфигурации тоже.
— Уже так поздно, что скоро станет рано, — заметил Слизнорт. — Не пора ли нам прекратить эту бесполезную дискуссию?
— В самом деле, вы правы, Гораций. Что до мистера Хагрида, то было бы жестоко отправить его в Азкабан, ведь он несовершеннолетний и, более того, не хотел никого убивать. Однако исключить его из Хогвартса и лишить волшебной палочки просто необходимо! — вынес свой вердикт директор Диппет. — Я передам все сведения в Министерство магии и думаю, со мной согласятся.
Услышав о своем исключении из школы и о том, что ему больше никогда не будет позволено заниматься волшебством, Хагрид схватился за голову и заплакал в голос. Профессор Дамблдор тщетно пытался успокоить его.
— Не стоит все же спешить с решением, Армандо!
— Нет, Альбус, все уже решено! — отрезал Диппет, и декан Гриффиндора понял, что в своем сомнении относительно виновности Хагрида он одинок, и потому оставил попытки дальнейших препирательств.
— Том, дорогой, завтра, а точнее сегодня, у тебя экзамен по зельеварению, но я понимаю, что ты, должно быть, очень устал за эти две последние бессонные ночи, и у тебя не было времени на подготовку. Поэтому разрешаю тебе сдать экзамен в другое время.
— Ну что вы, сэр! — почтительно отвечал староста факультета. — Я не смею отнимать у вас драгоценное время и явлюсь на экзамен вместе со всеми.
Профессор Дамблдор снова бросил на Тома пристальный подозрительный взгляд и, не сказав больше ни слова, вышел из директорского кабинета вместе с рыдающим Хагридом, у которого директор уже забрал волшебную палочку.
Поле боя целиком осталось за Реддлом.
========== Глава 38. Дневник-крестраж ==========
К себе в спальню Том вернулся, когда уже начало светать. Он привык вставать рано и потому даже не стал ложиться, а просто сидел на кровати, предаваясь размышлениям. С одной стороны, Реддл был очень рад, что Хогвартс теперь не закроют, и он, как хотел, останется в школе до сентября, никто никогда не проведает о его делах и, более того, ему в скором времени вручат почетную награду — Кубок школы. Такой же кубок, который вручали команде-победителю в турнире по квиддичу, и который воплощал собой мечту не только игроков, но и всех студентов факультета. А сейчас такая награда будет вручена даже не команде, а ему одному. На сопроводительной к кубку табличке будет выведено его имя, и каждый посетитель Зала славы сможет его прочитать. Настоящий триумф! Но одна, казалось бы, самая незначительная деталь этот триумф омрачала. Так ложка дегтя способна испортить целую бочку сладкого меда. Реддл один знал, что эта награда не только на заслуженна им, но напротив, сама собой будет говорить и напоминать ему об очередном подлом поступке. По понятным причинам Том старался об этом не думать, затолкать неприятную мысль в самые отдаленные уголки сознания.
