Когда Том поднял голову, то как и ожидал, увидел перед собой недобро ухмыляющегося Билли и его прихвостня-дружка Денниса Бишопа. Ничего хорошего эта, с позволения сказать, беседа ему не сулила.
— Что тебе нужно? — стараясь говорить твердым голосом и не показать, что испугался, спросил Том.
— Он еще спрашивает! — усмехнулся Билли. — Ты тупой или прикидываешься? Разве я уже не втолковывал тебе, я хочу, чтобы такие, как ты, делали то, что я им скажу. Ишь, гнида, ходит, как будто палку проглотил, нос от всех воротит да еще бельмами стреляет. Хоть бы приятелей себе завел, безопаснее было бы, — многозначительно добавил он. — И откуда только ты у нас взялся, не такой как все, белая ворона, а?
— Ну зовут-то его как любого нормального человека — Том, — вставил было Бишоп.
— Ага, и Марволо, тоже мне имечко. Твоя мамаша, должно быть, совсем с катушек слетела, если так тебя назвала! — продолжал ехидничать Билли.
Когда Том подрос настолько, что стал задавать взрослым в приюте вопрос, не знают ли они, кто были его родители, то миссис Коул рассказала мальчику об ужасной зимней ночи, в которую ему довелось родиться, и то, как мать — больная нищенка — умерла через час после его рождения, сказав только, что хочет назвать сына в честь отца Томом и в честь ее отца — Марволо. А также назвала фамилию, которую должен был носить ребенок. Но имя, которое ему дала мать, мальчику не нравилось. По улице, где находился приют, часто ошивался один нищий бродяга по имени Том и вечно клянчил милостыню у прохожих. Стаббс частенько подсмеивался, уж не в его ли честь оборванка назвала своего ребенка, и мальчик не мог не злиться на это. В самом же заведении имелось как минимум с полдюжины Томов, каждый из которых ничем особенным не отличался и походил на других, как схожи между собой неприметные серые мышки. Другая же часть имени не вызывала у него такой неприязни, скорее наоборот, подогревала интерес. Так не звали больше никого, и Том чувствовал, что в его рождении есть какая-то тайна, а желание матери — вовсе не проявление сумасшествия.
Последняя фраза, сказанная Билли, сильно разозлила мальчика.
— Да пошел ты! — не удержался раздраженный Том. А глядящим на него сверху вниз подросткам, казалось, только это и нужно было.
— Что ты там промямлил, мразь? — злобно и в то же время довольно ухмыльнулся Билли, получив прекрасную возможность испытать уже не умелость, а силу своих рук.
— Оставьте меня в покое! Я ничего вам не сделал, так что вы ко мне прицепились? Заняться больше нечем? — ответил Том как можно более спокойным и ровным голосом в последней надежде избежать рукоприкладства со стороны Стаббса и его дружка. В игровой комнате не было взрослых, но играло десятка полтора, не меньше, других детей. Однако затевать ссору с грозным и хитрым Билли никто не стал, тем более из-за Реддла — мальчишки, который не был никому из них ни другом, ни даже просто приятелем. Том почти всегда держал дистанцию между собой и другими детьми, находя их общество слишком скучным, а затеваемые ими игры очень уж примитивными, и по этой причине предпочитал лишний раз почитать, вместо того, чтобы проводить время с ребятами. Так все, кто находился в комнате, предпочли роль наблюдателей, с интересом или же без него ожидая продолжения этой маленькой заварушки.
— Ты угадал! — кивнул Билли Тому. — Именно! Именно заняться нечем. На улицу который день не выйти, игры и игрушки все уже надоели. В общем, тоска смертная.
— А из тебя хорошая живая игрушка получится, которая и развлечет нас! — поддакивал Бишоп.
— Хорошо сказано, Деннис! — благосклонно кивнул в ответ Стаббс. — Вот только кого же нам из него сделать, а? — На секунду верзила задумался, а потом хлопнул себя по лбу. — Идея! Будет нашей собачкой. Только песика малость подрессировать не мешало бы. А то уж больно огрызается!
Тут Билли снял со своей ноги ботинок и запустил им на другой конец комнаты.
— Подай! — велел Билли.
Том не двинулся с места, злобно сверля своего обидчика темно-серыми глазами, в которых загорелись красноватые огоньки.
— Нет! Не пойду! — не то процедил, не то и вовсе прошипел мальчик сквозь зубы.
— Ах, не пойдешь? — притворно ласково проговорил Билли. — Не хочешь быть моим песиком? — многозначительно спросил он, внимательно оглядывая всех присутствующих в комнате детей, которые, не отрывая глаз, смотрели на этих троих.
Поступок Тома был вызовом чистой воды, которого Стаббс уж точно не потерпит. Ведь уступить какому-то маленькому дохляку означало бы подорвать свой авторитет и спровоцировать других на проявление непокорства.
— Ну что же, — разочарованным тоном произнес подросток. — Не хочешь собачкой, значит будешь козлом. Козлом отпущения!
И Стаббс замахнулся на мальчика, сбив его с ног одним ударом руки. Том попробовал было инстинктивно схватить с одной из полок горшок с цветком, чтобы запустить им в обидчика и хоть как-то защититься. Однако не успел, в одну секунду оказавшись на полу. Но тут случилось неожиданное: горшок с цветком, к которому никто не прикасался рукой, вдруг сам сорвался с полки, полетел, но не вниз на пол, а прямо в голову Билли. Стаббс, уже успевший пару раз пнуть Тома, от удара потерял сознание и распростерся на полу.
— Ничего себе! — воскликнул пораженный до глубины души Деннис Бишоп.
Как раз в этот момент в игровую комнату вошла миссис Коул, теперь уже директриса приюта.
— Что здесь произошло? — повысив голос, спросила она, недоуменно глядя на лежащего на полу Билли, а также на Тома и вдребезги разбитый горшок.
— Миссис Коул, — с готовностью отвечал Бишоп. — Это все Реддл. Мы с Билли хотели просто поиграть с ним, но Том отказался и разбил горшок о голову Билли.
— Неправда, — отрезал Том твердым холодным и каким-то властным голосом, вовсе не характерным для ребенка. — Стаббс повалил меня на пол и ударил ни за что ни про что, а цветок сам упал на него. Так ему и надо! — невозмутимо добавил мальчик.
— Реддл, — начала строго отчитывать Тома директриса. — Что ты такое говоришь? Билли лежит без сознания, а ты находишь это правильным? — Тут она обратилась к стоящему рядом Деннису: — Сходи за Мартой, пусть займется Билли. И как я после этого поверю, что ты тут не причем, Реддл? — перевела она подозрительный взгляд с лежащего Билли на Тома.
— Я не прикасался к горшку с цветком! — уверенно и глядя в глаза собеседнице, отвечал мальчик, так что миссис Коул невольно смутилась и, не желая показывать этого, стала расспрашивать других детей, как именно все случилось. Но никто из ребят не сказал, будто бы в руках у Тома был горшок. Все утверждали, что он сам слетел с полки. После этих слов директрисе пришлось оставить Тома в покое, и она попыталась убедить себя, что все произошедшее — просто несчастный случай. Тем временем в игровую комнату вошла Марта и, осмотрев Стаббса, заявила, что, скорее всего, ничего серьезного нет, но подростку лучше несколько дней побыть в приютском лазарете, а еще лучше будет показать его Доброделову, когда он наведается к ним.
Через пару дней о досадном неприятном происшествии все благополучно забыли. Все, кроме Тома. Мальчик не мог забыть, как цветочный горшок, до которого он и в самом деле не дотрагивался, каким-то образом полетел с полки вниз, при этом точно следуя за движением его руки. Просто волшебство какое-то, словно в сказке, не иначе. И тут Тому пришло на ум попробовать таким же образом поперемещать какие-нибудь другие предметы. Вернувшись после отбоя в отведенную ему комнату, мальчик достал из шкафа взятую в библиотеке книгу о Снежной королеве, которую дочитал сегодня после обеда. Он положил ее на подоконник, а сам сел на кровать. Сосредоточился, протянув руку к подоконнику, и ощутил, как внутри него пробуждается и начинает играть какая-то сила, словно волна, словно расшалившееся животное. Том провел рукой по направлению от подоконника к кровати, как бы призывая книгу к себе. И, вот чудеса! Книга и в самом деле поднялась над подоконником и медленно поплыла по воздуху, следуя задаваемому рукой направлению, и приземлилась на тонкое покрывало, застилавшее узкую железную кровать. Том снова поднял книгу, и она полетела на подоконник, но в этот раз то поднималась вверх, то опускалась почти до пола, следуя за движением руки ребенка, пока, наконец, снова не оказалась на подоконнике. Мальчик был очень взволнован, но при этом его охватил восторг. Попытки перемещать другие предметы, которые были в его комнате, тоже увенчались успехом, а Том с каждым разом чувствовал себя все более уверенно. Наконец, выглянув в окно и поняв, что на дворе уже давно глубокая ночь, чувствуя себя при этом необычайно довольным, он лег спать.
