Огромное, приземистое, мохнатое тело, неразбериха бесчисленных черных ног, мерцание множества глаз и пара острых, как бритва жвал — паук огромных размеров. Реддл снова поднял волшебную палочку, но опоздал. Спасаясь бегством, чудище перекатилось через него, пронеслось по коридору и пропало из глаз. Реддл с трудом поднялся на ноги, глядя ему вслед, опять взялся за палочку, но великан прыгнул на него, вырвал палочку и, швырнув ее на пол, дико заорал: «Нет!»

— Остолбеней! — изловчившись и направив палочку на Хагрида, крикнул Том, и великан замер как изваяние. Однако паук уже скрылся с глаз. Тогда Реддл снова бросился со всех ног к кабинету директора. В дверях он столкнулся с Диппетом, который удивленно взглянул на студента.

— Том, почему ты все еще не в спальне? Я буду вынужден снять со Слизерина очки.

— Сэр, простите меня, но на то есть серьезная причина. Я, кажется, знаю теперь, кто стоит за всем этим.

— Неужели! — воскликнул директор. — В таком случае, Том, ты просто обязан поведать нам все, что тебе известно.

— Профессор, я предпочел бы показать вам все.

— Ты хочешь воспользоваться Омутом памяти?

— Да сэр, вы сможете своими глазами увидеть мои воспоминания.

— Сначала я приглашу профессора Дамблдора и деканов факультетов. Мы просмотрим их вместе.

— Как вам будет угодно, сэр! — ответил Реддл чуть обеспокоенным тоном.

Тут Диппет снял с полки большую каменную чашу на толстой ножке и протянул ее Тому.

— Вот Омут памяти. Ты знаешь, как помещать в него воспоминания?

— Да, сэр!

Реддл поставил чашу на стол, сел рядом и поднес к своему виску волшебную палочку. Он потянул из головы некое подобие тонкой серебристой нитки, а затем направил ее в чашу, на дне которой сразу же появилась странная субстанция — не вода и не газ. Это и были воспоминания: последнее, самое свежее, и еще тот день, когда он первый раз застал Хагрида за кормлением Арагога. Правда, это воспоминание он слегка подкорректировал. Никто не должен был знать, что Рубеус давал ему книгу о чудищах.

— Сэр, — снова обратился староста к директору, передавая тому чашу. — Чудовищу, к сожалению, удалось сбежать, но сам человек, причастный к нападениям, сейчас находится в подземелье возле класса зельеварения под действием оглушающего заклятия.

— Я велю Филчу позвать также и его.

Через некоторое время все были в сборе: директор, четыре декана, Том и, наконец, Рубеус. Преподаватели и директор поочередно опускали голову в чашу, просматривая воспоминания и спустя какое-то время выныривая обратно.

— Какой ужас, Хагрид! — были первые слова директора. — Как вы могли!

— Я… это, не виноват! Арагог, он смирный и никого не убивал. Вот! — пролепетал Хагрид в ответ свои косноязычные оправдания.

— Что за чушь вы говорите! — возмутилась профессор Вилкост. — Привезли в школу жуткое чудовище, нападавшее на студентов, и вместо того, чтобы во всем повиниться, еще смеете оправдываться!

— Какая жалость, что акромантул все же сбежал! — вторил ей декан Пуффендуя. — А мне ведь еще предстоит завтра объясняться с родителями погибшей девочки.

— Как и мне! — вздохнул Диппет, а потом обратился к Дамблдору, который до сих пор еще не вымолвил ни одного слова.

— Что же вы молчите, Альбус? Или дар речи потеряли от проделок вашего подопечного? Что же, неудивительно.

— Нет, дорогой Армандо. Просто, несмотря на то, что Хагрид тайно держал в Хогвартсе акромантула, я все же не уверен в его вине. И вам советую не судить столь поспешно. Не думаю также, что именно это чудовище нападало на студентов и убило мисс Миртл.

— Да что вы такое говорите! — повысил голос Диппет. — Я, конечно, понимаю, вы желаете заступиться за своего студента, но в данном случае это совсем неуместно. Хотелось бы, чтобы вы оценивали ситуацию, людей и их поступки более объективно.

— Я именно этим и занимаюсь! — спокойно и дружелюбно отозвался Дамблдор. — Ну, посудите сами: то оцепенение, в котором до сих пор находятся все пострадавшие, а также отсутствие каких-либо травм у них и у погибшей, плохо вяжется с нападением акромантула. Вы согласны?

— Мерлин с вами, профессор Дамблдор! — воскликнула Галатея Вилкост. — Даже взрослый и храбрый волшебник оцепенеет от страха при одном взгляде на такое страшилище. Что уж говорить о детях!

— Но ведь у нас, по существу, нет других доказательств вины Рубеуса, кроме слов мистера Реддла.

Том почувствовал на себе пристальный взгляд голубых глаз в очках-половинках и сосредоточился на последнем разговоре с Хагридом.

— А как же все его предыдущие номера, а? Нет, Хагрид, конечно, не злодей и, как всегда, не замышлял ничего дурного, но подобная преступная безответственность и всегдашнее пренебрежение правилами не на много лучше. Для меня как директора слово старосты и образца дисциплинированности намного выше слова постоянного нарушителя, склонного к авантюрам.

— Но после первого нападения, — не унимался Дамблдор, — на стене была оставлена надпись, что открыта та самая пресловутая Тайная комната, которую оставил Салазар Слизерин для своего наследника. Вам не кажется странным, что этот наследник оказался в Гриффиндоре?

На несколько секунд все замолчали, а потом заговорил профессор Слизнорт.

— Альбус, но вы ведь не хуже меня, декана Слизерина, знаете, что наш дорогой Салазар был очень хитер и непоколебим в намерении любой ценой достичь задуманного. Он бы не желал, чтобы его наследнику помешали, и поэтому надежнее для него быть в Гриффиндоре. Вот уж никому не придет в голову искать его там.

— Я скорее поверю, что мистер Реддл — наследник Слизерина, - со всей серьезностью заговорил Дамблдор, снова внимательно глядя на Реддла. — Он очень сильный волшебник и при этом говорит на парселтанге.

— Вы тоже сильный волшебник, куда сильнее любого из нас, и, если не ошибаюсь, тоже умеете говорить со змеями, - с иронией парировала профессор Вилкост.

— Да вы с ума сошли! — встрепенулся Слизнорт, тоже в свою очередь вступившийся за своего ученика. — Может не стоит уже перекладывать все с больной головы на здоровую! Вы, возможно, убедитесь в том, что мистер Реддл никак не может быть наследником Слизерина, когда вспомните, что он полукровка. Вряд ли основатель змеиного факультета и ярый поборник идей чистокровности согласился бы на такое. От вашего нелепого предположения он, наверное, в гробу перевернулся.

Профессор Дамблдор все это время пристально и с подозрением, не переставая, смотрел на Реддла, и он, в свою очередь изо всех сил старался сохранить хладнокровие, необходимое для того, чтобы правильно применять окклюменцию и спокойно тасовать в голове воспоминания, точно колоду карт для того, чтобы вытащить именно то, что нужно.

— Между прочим, - продолжал тем временем разошедшийся Слизнорт, — Том подвергался серьезной опасности и когда патрулировал коридоры прошлой ночью, и когда захотел собственноручно избавить школу от чудовища.

— Не даром же защита от темных искусств — его любимый предмет! — с нотками гордости в голосе произнесла профессор Вилкост. — Храбрость, достойная Гриффиндора.

— Однако Распределяющая шляпа отправила его в Слизерин, - возразил Дамблдор. — Или вы, Галатея, будете подвергать сомнению ее выбор?

— Нет, что вы.

— Впрочем, сейчас это неважно. Но, может быть, мистер Реддл поведает нам, почему в ночь гибели мисс Миртл он не приметил ничего подозрительного, проверяя коридоры.

— Сэр, — спокойно заговорил Реддл. — Я проверял лишь коридоры, а не классы и уж тем более не туалеты для девочек.

— Но вы, должно быть, что-то слышали?

— Ничего, профессор! — продолжал невозмутимо лгать Том. — Скорее всего, все произошло до или, наоборот, после того как, я проверил этот этаж.

— Но почему же вы ничего не сообщили о том, что Хагрид держит такое чудовище? — продолжал допрос профессор Дамблдор.

— Сэр, я глубоко сожалею, что допустил такую оплошность. Но тогда этот паук вовсе не представлялся мне опасным. Я всерьез полагал, что это самый обычный паук, несколько увеличенный в размерах с помощью несложных заклинаний. Вот и все! Ведь уход за магическими существами — это одна из немногих дисциплин в Хогвартсе, которую я не изучаю. Теперь понимаю, что напрасно. Тогда этих нападений не было бы.