— Слизеринец? — послышался прохладный и слегка удивленный женский голос. — Вот уж кого не ожидала здесь увидеть, когда даже студенты с родного факультета тут нечастые гости, разве что те одиночные старшекурсники, кто избрал историю магии в качестве специализации. Но учитывая манеру преподавания профессора Бинса, таковых почти не находится.

— Здравствуйте, Елена! — сказал Том, внимательно разглядывая свою собеседницу. Это оказалось привидение молодой женщины с длинными волосами.

— О, вы знаете, как меня на самом деле зовут? — на прозрачных губах мелькнула приветливая улыбка. — Обычно меня зовут Серой Дамой, хотя это прозвище мне не по душе, и я не отзываюсь на него. Гораздо приятнее, когда тебя называют по имени.

— В «Волшебной исторической энциклопедии» подробно и в очень доступной форме рассказано обо всех призраках, издревле населяющих школу. Вы Елена Когтевран, дочь одной из основательниц Хогвартса. Весьма польщен, рад знакомству!

— Что же, похвально, что вы в столь юном возрасте уже не только изучили, но и запомнили эти полезные сведения, мистер…

— Реддл. Том Марволо Реддл, — без особого энтузиазма представился студент.

— А вам, похоже, не очень нравится свое имя, — констатировала Елена. — Могу лишь посоветовать придумать себе прозвище. Только придумайте его сами, или это могут сделать другие.

— Пожалуй, я когда-нибудь обязательно воспользуюсь вашим советом.

— А что вас привело сюда, мистер Реддл?

— Мне нужно приготовить доклад по древним рунам.

— Но ведь их изучают на третьем или даже четвертом курсе! — воскликнула Елена.

— Я на втором, но профессор Слизнорт посчитал, что я вполне могу их изучать.

— Тогда почему ты не в Когтевране, с твоими мозгами? — Елена даже не заметила, как перешла с официального обращения на более дружеское.

— Такого было решения Распределяющей шляпы, — уклончиво ответил Реддл, уткнувшись в свитки пергамента.

— Что же конкретно ты ищешь? — поинтересовалось привидение.

— Что-нибудь об Основателях.

— Разве в школьной библиотеке о них мало книг? — в голосе собеседницы Том уловил легкую иронию.

— Ну разумеется! — самодовольно кивнул он. — И любой сможет их прочесть. Но я не желаю, чтобы моя работа походила на другие, ей полагается быть лучшей. Особенной! Поэтому я и хочу прочитать первоисточники и летописи.

— Мне нравится твоя жажда глубоких познаний и желание быть впереди всех. Видишь ли, я когда-то тоже мечтала превзойти в волшебной силе и в уме свою мать и даже отважилась на очень, мягко говоря, неприглядный поступок, — Елена, казалось, говорила уже не с собеседником, а как будто сама с собой, погрузившись в свои воспоминания. — Ну да ладно! — спохватилась она. — Вот, Том, посмотри здесь.

Привидение легко пролетело прямо через два стоящих стеллажа и указало полупрозрачной рукой на полки третьего.

— Уверена, тут ты найдешь нужные тебе сведения. Удачи!

— Благодарю! — отвечал Реддл.

— До встречи! — попрощалась Елена и полетела сквозь стену, а Том остался один среди старинных рукописей, написанных древними рунами.

Изучение этих манускриптов само по себе было для Реддла очень увлекательным занятием, ведь благодаря запыленным свиткам можно было погрузиться в древность, во времена и события даже тысячелетней давности, и стать тем самым их свидетелем. Но читая внимательно старинные летописи, Том еще не знал, какое откровение обрушится на него в этот вечер.

Один лишь небольшой отрывок об основателе змеиного факультета в Хогвартсе стал для Реддла невероятным сногсшибательным открытием. К тому же особая ценность этих сведений заключалась в том, что летописец, похоже, был знаком с Основателями вообще и с Салазаром Слизерином в частности.

«А и был он, Слизерин, прозванный Салазаром, ростом высок и худ зело. Окромя сего, кожу маг имеша белую, точно снег, а тело хладное аки у тех гадов ползучих, с коими чародей сей завсегда свободно глаголаша. Ладони его узки бысть с перстами долгими, ни к какой работе не годныя, но палочку волшебную вертеша с умением и искусством изрядным. Когда же змееуст Слизерин с благородным Годриком Гриффиндором, разумной Кандидой Когтевран и смиренномудрой Пенелопой Пуффендуй ссору затеявши о том, каких учеников в Хогвартс принимать надлежит, то по уходе своем сказавши со злобой: «Оставил я в школе комнату тайную, тайную и страшную. А и заключено в ней чудовище лютое, безобразное и смерть несущее. Годов пройдет десять по сто, и явится во время урочное Наследник мой, чертами и силою моими обладающий, и откроет он комнату тайную, заповедную, и выпустит оттуда чудовище лютое. А и изгонит чудище сие из школы волшебной всех недостойных, а тех, кто сами в страхе не побегут, истребит смертью безвременной неминучей».

От прочитанного у Тома даже слегка закружилась голова, руки и ноги задрожали, а бледные щеки и шея залились румянцем. В голове был целый вихрь мыслей. Вот, значит, и разгадка всех его странностей и небывалого волшебного мастерства! Вот почему и с маглами у него с самого начала была стойкая и взаимная неприязнь. Реддл не сомневался, что именно ему выпала небывалая честь стать наследником самого Салазара Слизерина. Все ведь сходится! Прошла как раз тысяча лет с момента основания Хогвартса. Мраксы — последние потомки Основателя. А дар говорить со змеями, высокий рост и худоба, холодная кожа и неприспособленные к физической работе руки с длинными пальцами?! Интересно, что это за чудовище, способное жить столько веков? И почему в «Истории Хогвартса», составленной как раз на основе древних летописей, нет ни слова о Тайной комнате? Надо будет непременно потолковать с профессором Бинсом на этот счет! И Том начал снова читать.

«И удалился Слизерин, прозванный Салазаром в родные места его, что среди болот и топей лесных, коих чародей завсегда был безраздельным хозяином, в вотчину и в замок родовой неприступный, лишь ему, грядущему Наследнику, да тем, кто на змеином языке глаголет открывающийся».

Том не помнил точно, как вернулся в свою спальню, а улегшись в постель, еще долго ворочался, не в состоянии уснуть от охватившей его нервной дрожи. Сейчас юный слизеринец торжествовал и ликовал, узнав о том, кто он есть на самом деле — тот самый Наследник величайшего из основателей Хогвартса. Подумать только! А вырос среди маглов и до одиннадцати лет даже не знал ни о существовании Хогвартса, ни о своем даре. «Хотя, может, так и должно было произойти? Кто знает? — думал Том. — Ведь родись я и вырасти среди волшебников, разве появилась бы в моем сердце ненависть к этим ничтожествам, а не просто презрение, которое испытывают к ним чистокровные маги. Но видит Мерлин, одного презрения недостаточно для того, чтобы отыскивать тайную комнату и уж тем более выпускать на волю заключенное в ней чудовище».

Сейчас Реддл еще не знал, хватит ли у него смелости на такой поступок, и потому решил пока не думать об этом, а просто плыть по течению. «Отыщу сначала эту комнату, разузнаю, что там за чудовище, и тогда видно будет, как поступить…»

На другой день Том задержался после урока по истории магии, дабы иметь возможность поговорить с профессором Бинсом с глазу на глаз. Привычно пробурчав нудную для большинства студентов лекцию и отпустив их, привидение полетело из кабинета, но голос Тома остановил его.

— Подождите, профессор, прошу вас!

— Мистер Реддл?

— Сэр, если позволите, я бы хотел задать вам один вопрос касательно истории магии.

— Мне очень приятно, Том, что вы проявляете столь живой интерес к моему предмету. Прямо бальзам на душу. Жаль, что такие ученики попадаются мне очень и очень редко. Слушаю вас, мой юный друг.

— Профессор, я недавно работал с летописями, написанными на древних рунах. Насколько я понимаю, авторы «Истории Хогвартса» обращались именно к ним как к первоисточникам.

— Совершенно верно! — Похвалил профессор Бинс Реддла. — Знаете, Том, я не удивлюсь, если, окончив Хогвартс, вы станете весьма видным историком наряду с Батильдой Бэгшот.