— Нет! — вскричал Волдеморт. — Только не это. Что я должен сделать, чтобы предотвратить это? И где взять маховик времени?
— В нем нет необходимости, — улыбнулся Доброделов. — Мы творим свое будущее, находясь в настоящем, но это самое настоящее уже не дано изменить, ибо оно — результат прошлого. Зато сегодняшние поступки влияют на то, что произойдет с нами завтра.
— Тогда ответьте, как я должен поступить сейчас?
— Вернись назад, лорд Волдеморт, возьми свою старую тисовую палочку из рук погибшей Беллатрисы и сотвори заклинание «Сальвариус». Тогда тебе и будет указан путь к спасению и прощению.
— Прощению? — горько отозвался Темный Лорд. — Да разве оно для меня возможно?
— Вспомни, как ты сам простил любимую женщину. В самый последний момент ты отказался от задуманного тобой мщения. Любовь заставила дрогнуть твое сердце и вырвала слова прощения за ту боль, что Белла невольно причинила тебе. Потому и у тебя самого все же есть зыбкий шанс заслужить его, Волдеморт. Ее согласие пожертвовать своим спасением даровало тебе последнюю возможность спасти и себя, и ее.
— Почему вы так зовете меня, святой отец? — недоумевал темный маг.
— Ты должен оставить себе это имя, которое сам себе взял. Совсем недавно его боялись даже произнести, но зато, когда отношение к нему изменится, это будет знаком, что ты прощен, — отвечал Доброделов.
Волдеморт тихо подошел к своей спасительнице, встал перед ней на колени, обнял обеими руками за талию, тесно прижался всем телом и уткнулся лицом в складки ее запачканной кровью мантии.
— Ты ведь будешь ждать меня, правда, Белла? — с волнением спросил он. — Как в Азкабане?
— Конечно, повелитель, даже не сомневайтесь в этом. Я обязательно вас дождусь!
— Не называй меня повелителем, Белла. Это я перед тобой в неоплатном долгу. — Говоря эти слова, Волдеморт осыпал ее кровоточащие руки поцелуями.
— Как звала, та и буду звать, милорд, — отвечала Беллатриса, преданно глядя в красные глаза.
— Как пожелаешь, моя Белла! — Волдеморт встал, легко и с благоговением поцеловал ее в лоб.
Доброделов, стоя в стороне, терпеливо ожидал, когда эти двое закончат прощаться. Затем подошел к ним, мягко намекая, что Волдеморту пора.
— Ваша разлука — часть искупления! — тихо проговорил он.
Темный Лорд отпустил руки Беллатрисы, и в ту же секунду пол под ногами волшебницы раззверся, она провалилась в открывшуюся бездну и потонула во мраке. Тени убитых последовали за ней, а края расщелины снова сошлись, как будто и не открывалась в полу вокзала Кингс-кросс пропасть ада.
— Белла… — упавшим голосом проговорил Волдеморт.
— Теперь все зависит от тебя, Том, — напутствовал Дамблдор. — Ваши судьбы в твоих руках! Вернись, Том. Я рад, что в конечном итоге ошибся на твой счет. Что же, хоть мои догадки и предположения часто подтверждались, но я все же человек, а ты знаешь, Том, что Erare humanum est. Впрочем, не так уж много мне было известно фактов о тебе, рассуждать на основании которых — все равно, что ходить по твердой земле. Ну, а путешествие по мглистым болотам чужой памяти в чащобу дичайших догадок — путь зыбкий и не всегда верный.
Дамблдор протянул Волдеморту миниатюрную колдографию с изображением Беллатрисы, улыбающейся, юной, только что закончившей Хогвартс.
— Благодарю, — искренне ответил волшебник. — Прощайте!
— До встречи!
Едва Волдеморт взял в руки портрет, как все вокруг привычно завертелось, закружилось, и портал унес мага с платформы 9 и ¾ вокзала Кингс-кросс.
========== Глава 142. Искупление. Часть 1 ==========
Открыв глаза, Волдеморт увидел, что лежит в каком-то пустом классе совершенно один, и сразу понял причину этого. Ну конечно, его телу не полагалось лежать вместе с теми, кто погиб, защищая Хогвартс. Волшебник встал, вышел в коридор и медленно побрел в Большой зал, низко склонив голову. Оказавшись у входа, он увидел через широко открытые двери, как преподаватели и ученики сидят за возвращенными на места факультетскими столами. Все взахлеб обсуждали последние события. Но стоило чародею зайти в зал, то в нем сразу же воцарилась тишина. Сотни глаз устремились на Волдеморта, и в руке каждого, кто смотрел на него, была направленная на мага волшебная палочка, хотя сотворить заклинание никто все же не решался, заметив, что руки волшебника пусты. Кроме того, каждого из присутствующих охватило сомнение, действительно ли это Темный Лорд, так как лицо колдуна изменилось. Оно хоть и казалось словно обожженным, а глаза при этом налитыми кровью, но в нем уже не было ничего змеиного, напротив, черты представлялись теперь вполне себе человеческими.
Волдеморт тем временем прошел в другой конец зала, туда, где лежала погибшая Беллатриса. Он опустился на колени возле ведьмы, обхватил худой рукой за плечи и прижал к себе безжизненное тело, аккуратно откинув прядь волос с застывшего лица. Видевшие все это волшебники недоуменно переглянулись, удивляясь тому, что Волдеморт способен на такие трепетные прикосновения. Чародей тем временем закрыл пустые глаза своими длинными белыми пальцами. Это ему легко удалось, потому как тело ведьмы еще даже не успело остыть. По-видимому, времени с момента гибели прошло совсем немного. Из правой руки волшебницы Волдеморт извлек свою старую тисовую палочку, но не успел он этого сделать, как десятки заклинаний полетели в него, правда, ни одно из них не достигло цели, разбившись о мгновенно наколдованную защитную полусферу. Но сам маг не стал творить ни одного Смертельного, да и вообще никакого заклинания. Перед его глазами снова одно за другим проносились воспоминания: от первой встречи с Беллатрисой до их последнего расставания на вокзале Кингс-кросс. Разумеется, никто этого не видел. Никто, кроме одного человека.
Гарри, когда вернулся в свою спальню в Хогвартсе, снова почувствовал боль в шраме и поспешил в Большой зал. Юноша уже перестал быть живым невольно созданным крестражем Волдеморта, но присутствие в нем на протяжение долгих лет чужого осколка души оставило на мальчике неизгладимый отпечаток. Когда спустя более чем двадцать лет появилась альтернативная реальность, где жестокий и коварный Темный Лорд одержал победу, то и жжение в молниеобразном шраме возобновилось, и способность говорить со змеями вернулась к нему в преддверии этих событий, хотя часть чужой души уже давно не обитала в нем. Вот и сейчас происходило нечто подобное. Желая разобраться в происходящем и понять дальнейшие намерения своего врага, Гарри снова осознанно проник в его сознание, и все увиденное поразило юношу до глубины души. Войдя, наконец, в зал, он устремился к Волдеморту, попутно прося всех не творить пока никаких заклинаний, и его послушались. Подойдя к защитной сфере, Гарри негромко обратился к Волдеморту, но в воцарившейся тишине было слышно каждое слово.
— Сперва достойно похорони супругу, Волдеморт, а потом сделай то, что тебе сказал Дамблдор там на вокзале.
Толпа ахнула, послышались изумленные перешептывания. Волдеморт, наконец, оторвался от пышных кудрей Беллатрисы, в которые до этого зарылся лицом, и посмотрел на Гарри. В красных глазах не было гнева, а только глубокое удивление.
— Как? То есть откуда ты…
— Даже теперь я могу проникать в твое сознание, Волдеморт. Тебе ведь так и не удалось до конца услышать Пророчество, правда? Согласно ему ты не знал, в чем была моя сила против тебя. Но сейчас я могу сказать тебе. В ту ночь, когда ты убил моих родителей, а затем сам лишился тела, твоя душа в очередной раз раскололась уже незаметно для тебя самого. Тогда отколовшаяся часть вселилась в единственное живое существо, оставшееся в доме — в ребенка. Я был одним из твоих крестражей, о котором ты и сам не знал, и часть твоей волшебной силы перешла мне, в том числе способность разговаривать со змеями. Но и теперь эта связь, похоже, не совсем утратилась, ведь и кровь у нас одна, не так ли?
