— Так вот, значит, о чем говорила Кассандра Трелони! — печально сказал Волдеморт.
— Да, именно это, ведь духовное убийство куда страшнее телесного. И что же? Творец отнял ее у тебя, сделав чужой женой, отдав человеку, который еще мог бы спасти ее. Но видя твои страдания и скорбь по потерянной любви, Он смилостивился над тобой и нежданно-негаданно вернул ту, которая была тебе предназначена. Казалось, живи и радуйся, забудь о невзгодах, откажись от губительных планов, ведь уже обладаешь всем нужным для счастья. Рядом с тобой родная и преданная душа, есть и состояние, и высокое положение, и даже громкое имя, которое сам себе выбрал, раз уж данное при рождении пришлось не по вкусу. «Мне этого мало!» — говоришь ты. И на темные искусства меняешь сияющие глаза своей подруги, решаешься на ужасное злодеяние — убийство ребенка, который еще ни словом, ни делом, ни помыслом не причинил вреда. И вот Всевышний наказывает тебя, отбирает возлюбленную, носимое ей дитя, волшебную силу и даже тело. Зато дает много времени, чтобы осмыслить свою жизнь, наглядно убедиться, каким жалким оказалось обретенное с помощью черной магии бессмертие. Однако и в таком состоянии ты все же не был лишен самого главного. Твоя подруга и в Азкабане душой оставалась с тобой, день за днем поддерживая силой своего ожидания. Ее любовь, а вовсе не крестражи удержали тебя на краю пропасти, заставляя упорно цепляться за жизнь. Пришел день — и снова счастье сваливается тебе на голову. Снова очередной подарок, о котором ни ты, ни Беллатриса уже и не мечтали. Вопреки всем обстоятельствам у вас рождается дочь. Но ты, несчастный слепец и твердолобый упрямец, все равно ничего не понимаешь и не ценишь! Не слышишь слов вразумления от тех, кто встречается тебе на пути. Подавай ему Британию и весь мир в придачу, да еще и голову Поттера на блюде! А когда ты уже задумал совсем непоправимое — погубить душу женщины, вверившей тебе свою судьбу — вот тогда терпение Всевышнего истощилось, Беллы ты лишился. Но и этого урока оказалось мало. Непомерная гордыня и здесь помешала тебе принять милосердие, дарованное тем, кого ты считал злейшим врагом. Гордыня закрыла двери к раскаянию и не дала воспользоваться последним шансом на спасение. И вот в этом главная разница между тобой и Гарри. У вас похожие судьбы, оба вы сироты, оба терпели невзгоды в детстве, но он был скромен, как его предок Игнотус Певерелл, и смог простить обиды. А тебе гордыня и порожденная ей жажда мести затмили разум. Но, Боже мой, Том, я еще не встречал таких везучих людей как ты. Видишь, осколки твоей раздробленной души, запрятанные по крестражам и, казалось бы, безвозвратно потерянные, погибшие, теперь восстановлены из праха. Вот только собрать их воедино предстоит тебе самому. Ты, как человек, искушенный в магических искусствах, знаешь, что никаким чародейством не сотворить подобного чуда. Только одной силе подвластно такое — спасти даже не жизнь, а душу, хоть свою, хоть чужую. Это не результат удавшегося магического эксперимента, не порождение волшебства, тем более темного, это дар отвергаемой и презираемой тобой любви, чувства, от которого ты всю жизнь бежал как от чумы. Однако, оно все же настигло тебя. Ты считал любовь проклятьем, тогда как на самом деле это оказалось бесценным подарком. Тебе понадобилось много времени, чтобы понять это. Ты годами обманывал других, но в итоге обманул и самого себя.
— Скажите мне только одно, святой отец: почему я все-таки полюбил Беллатрису, хотя такое никак не могло случиться?
— А тебя не смущает спрашивать разъяснений у магла?
— Меня теперь уже ничто не смущает.
— Хороший вопрос, Том. Я и сам хотел дать тебе некоторые пояснения на этот счет. Одна из причин в твоей матери. Ты знаешь, что она опоила отца любовным зельем, и потому считал, что любить тебе не суждено. Действительно, свойства подобного эликсира таковы, что дети, рожденные в подобном союзе, где один из родителей находится под действием амортенции, не могут любить. Ибо нет настоящей любви между этими людьми: не только жертва приворота, но и сам привораживающий на самом деле не испытывает этого чувства. Ведь если любишь по-настоящему, то не станешь принуждать человека быть вместе с тобой против его воли. Но когда твоя мать забеременела, то больше не стала околдовывать отца, хотела, чтобы он полюбил по-настоящему или по крайней мере остался с ней ради ребенка. Но она жестоко ошиблась. Муж не простил ее и оставил одну, в положении, без средств к жизни, беспомощную в чужом для нее мире и без возможности вернуться домой. Он забыл не только долг перед родным ребенком, хоть и зачатом не по его воле, но и о простом милосердии, которое все же мог бы даровать нелюбимой женщине, разведясь с ней по-хорошему и оказав необходимую помощь без всякого ущерба для себя. Однако лишения и нужда, в которой оказалась твоя мать по своей вине и по вине мужа, сгубили ее. Но Том, скажи мне, что она сделала на смертном одре?
— Назвала меня в честь отца и деда, пожелала, чтобы я был похож на папу.
— Вот именно! Вместо того, чтобы озлобиться, проклинать того, кто по своей черствости и равнодушию стал причиной ее смерти и никогда впоследствии не поинтересовался судьбой ни сына, ни его матери, Меропа назвала тебя в его честь, тем самым даруя прощение. Разве этот поступок — не свидетельство настоящей любви в самом лучшем смысле этого слова? Ведь любовь и прощение — это две стороны одной медали и всегда идут рука об руку. К слову сказать, она и своего отца простила, дав новорожденному двойное имя. А ты видел, как тяжело ей жилось в родительском доме. Да, взаимной любви в браке твоих родителей не было, но любовь, всепрощающая любовь, имела место. И что в сравнении с ее силой магия какого-то зелья?! В тот миг, когда мать нарекла тебя Томом Марволо, чары эликсира и все их последствия были разрушены, не оказав на тебя своего действия, а вместе с именем и способность любить тоже была дарована тебе как благодать. И хоть потом ты и стал называть себя по-другому, старался вытравить из себя эту сентиментальность, у тебя ничего не вышло. Да, наследие Кадмуса Певерелла досталось и твоей матери, и тебе. Теперь о крестражах, жутких волховских измышлениях, превращающих человека в закоренелого бездушного негодяя. Вспомни, Том, что произошло в Слизерин-кэстле после того, как ты забрался в комнату Беллатрисы и вернул ей волшебную палочку?
— Зажглись камины и светильники, которые до этого упорно не желали гореть, — отвечал Волдеморт.
— Правильно, а до этого замок пребывал во власти холодного мрака, ведь так? А пламя загорелось тогда, когда в тебе родилась любовь к Беллатрисе, к другому человеку, не к себе. Без этого чувства сердце подобно дому без очажного тепла, нежилому, холодному, мертвому, одним словом. Ты мог бы догадаться, но не смог, не захотел.
— Однако у меня тогда уже был крестраж! — изумился Волдеморт.
— Да, один крестраж, но не шесть. Один такой артефакт создавали и другие темные маги до тебя. Бывали случаи, когда они раскаивались в содеянном и тем самым собирали душу воедино. Это показывает нам, что здесь еще не все потеряно, точка невозврата не пройдена, и возможно возвращение с гиблого пути на правильный. Остальной же душой, которая еще оставалась при тебе, завладела любовь, завладела вопреки твоей воле и желанию. Когда же ты, Том, от всего своего темного сердца сделал Белле предложение, а она согласилась, то две ваши души стали в тот момент одним целым. Вот почему, даже дробя после того свою душу на части, ты все равно не смог избавиться от тех чувств, что испытывал к своей половине. И в том осколке души, который оставался тебе после всех страшных экспериментов, продолжала тлеть эта спасительная искра.
Волдеморт, стоя на коленях, поцеловал край ризы Доброделова, потом взял руку также коленопреклоненной Беллы и с благоговением поднес к губам.
— Том, — помолчав, наконец, заговорил священник. — Тебе нужно искупить свои поступки, а также грехи своей любимой, которые она совершала из-за тебя и во имя твое. Если, конечно, не хочешь, чтобы и дочь расплачивалась за все, что ты натворил. Иначе и она пойдет по твоим стопам. Родольфус останется верен тебе и до конца своих дней будет любить Беллатрису, возвратится из Азкабана и откроет твоей дочери тайну ее рождения. Дельфини, пытаясь с помощью украденного маховика времени изменить прошлые события и вернуть тебя, совершит новые злодеяния — пытки и убийства. Одним словом, история повторится. Ты ведь не хочешь этого, Том?
