— Не смей так говорить! — велел он. — У меня другие планы на твою душу.

— Что вы имеете в виду? — недоумённо спросила Беллатриса.

— Это ты узнаешь в ближайшее новолуние, — коротко пояснил Волдеморт, и колдунья не решилась на дальнейшие расспросы.

Они спустились к парадному входу в замок и оттуда вместе трансгрессировали к Запретному лесу. Ожидавшие своего повелителя Пожиратели Смерти, завидев его, низко кланялись в знак приветствия, а Волдеморт не отпускал руку Беллы, как бы давая понять, что эти знаки почтения принадлежат и ей, а в скором времени, как только умрет его заклятый враг, все слуги вспомнят, кто их госпожа.

Темный Лорд, убедившись, что все в сборе, оставил Беллатрису в первом ряду Пожирателей смерти и вышел вперед. Маг поднял руку, призывая к тишине, и заговорил как будто в микрофон, голосом, усиленным магией. Волдеморт обращался к Хогвартсу.

— Я знаю, что вы готовитесь к битве. Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников. Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам время на раздумье до полуночи.

Такими словами Волдеморт желал показать себя великодушным для того, чтобы потом с большей легкостью утвердить свою власть, а кроме того, ни на кого из тех волшебников, которые сейчас находились в школе, он не имел зуб. Только Гарри Поттер, заклятый враг и угроза, был ему нужен.

Времени оставалось немного, около получаса. Минуты шли, и в воздухе воцарилось напряженное ожидание. Тридцать минут прошли, потом сорок. Наконец Пожиратели Смерти различили в темноте какое-то движение и услышали голоса. Все достали волшебные палочки, готовые в любую минуту атаковать, но приблизившиеся фигуры стали приветствовать их.

То были старшие ученики со Слизерина, пожелавшие присоединиться к Волдеморту, а за людьми из Запретного леса выползли огромные пауки-акромантулы, потомки того самого, некогда любимца бедного Хагрида. Они надеялись на легкую поживу, которой станут все, кто осмелился противостоять Волдеморту. Непокорные и побежденные — их законная добыча. Студенты-слизеринцы сообщили, что преподаватели и ученики остальных трех факультетов отказались выдать Гарри Поттера. Тогда Темный Лорд отдал приказ штурмовать Хогвартс. Пожиратели Смерти немедленно выстроились в боевом порядке и пошли в наступление, а впереди всех — Беллатриса.

Темный Лорд, едва колонна двинулась вперед, окликнул Долохова.

— Антонин!

— Слушаю вас, милорд!

— Следуй за Беллатрисой и не отставай от нее ни на шаг, — холодным голосом приказал он и, подумав, добавил. — Прикрой, если понадобится, но до времени не высовывайся, чтобы она не догадалась.

— Милорд, я все понял. Ваши приказания будут исполнены.

Волдеморт сделал едва заметное движение волшебной палочкой, и на лице его слуги мелькнуло сначала изумление, а потом довольство.

— Повелитель, — с восторгом заговорил Долохов, становясь на колени и целуя край мантии Темного Лорда. — Я чрезвычайно польщен вашим доверием, тем, что именно мне вы поручили оберегать госпожу. Уверяю вас, я позабочусь о безопасности миледи пусть даже ценой собственной жизни, — заверил колдун.

— Знаю, Антонин. В твоих глазах горит та же преданность, что и в тот день, когда я даровал тебе метку. Поспеши же! — последовал ответ.

*

Большой зал старинной школы волшебства и прилегающие к нему коридоры было не узнать. Куда ни глянь — везде шли поединки. Однако Беллатриса, как велел ей Волдеморт, на этот раз старалась не ввязываться в бой, ограничиваясь отражением случайных противников.

Правда, нашлось немало желающих сразить ведьму, ведь всем было известно о ее кровожадности и беспощадности, и потому на лице любого мага, завидевшего и узнавшего Беллатрису, тут же вспыхивало негодование, а в сердце разгорался гнев. Колдунья тем не менее без особого труда расправлялась со всеми, ведь сама она пылала злобой и неописуемой жаждой мести, удесятеряющей силы и без того боевитой ведьмы. Эти наглецы в глазах Беллатрисы, решившиеся поднять на нее палочку, сильно докучали воительнице, потому как осложняли дело, ради которого она и явилась сюда. Белла нетерпеливо разыскивала Тонкс. Наконец, она заметила, как в толпе сражающихся мелькнули ее огненные с ярко-бордовым отливом волосы, и бросилась в ту сторону.

Через несколько мгновений двое заклятых врагов встретились лицом к лицу. Тонкс тоже узнала тетку, и в глазах ее вспыхнул огонь.

— Остолбеней! — крикнула Нимфадора.

— Протего! — усмехнулась Беллатриса.

— Экспеллиармус!

— Силентио! — ловко уворачиваясь от разоружающего заклятья и одновременно пуская в соперницу другое, процедила Белла.

Беллатриса со злорадным удовлетворением отмечала, что молодая мракоборка и член Ордена Феникса на порядок уступает ей как в быстроте реакции, так и по части владения боевой магией, а уж о темных проклятьях она вообще понятия не имела. Даже сильно потрепанная в сражениях двух войн, даже после четырнадцатилетнего заключения в Азкабане, Белла все же превосходила свою противницу настолько, что просто забавлялась этой схваткой. Тонкс кружила вокруг нее, а Беллатриса стояла на месте, не позволяя, однако, подступиться к себе ни на шаг, парируя все выпады. Сказывалась боевая выучка, вернее, муштра Волдеморта.

— Империо! — наконец выкрикнула ведьма.

Она, конечно, уже несколько раз могла сразить соперницу смертельным проклятьем, но хотела перед этим поразвлечься и поиграть на свой манер, а к тому же, кое-что высказать напоследок. Поэтому Беллатриса повела теперь уже покорную противницу вон из гущи схватки сначала в более свободный, прилегающий к Большому залу коридор, а потом, заметив какой-то пустующий класс, велела ей войти туда и прикрыла за собой дверь.

— Остолбеней! — процедила Беллатриса сквозь зубы, снимая при этом с Тонкс заклятие Империус. И тут же покорный бессмысленный взгляд молодой обездвиженной женщины сменился другим, исполненным ужаса.

— Ну что, попалась, мерзкая полукровка? — ухмыльнулась Беллатриса. — Теперь ты за все ответишь — и за Родольфуса, и за позорный брак с оборотнем и вообще за то, что на свет родилась.

— Белла, — тихо проговорила Нимфадора. — У меня недавно родился сын. Пожалуйста, ради ребенка, не делай этого, ведь он ни в чем перед тобой не виноват. Он же сиротой останется.

Но ведьма только злобно усмехнулась в ответ. Прошло то время, когда подобные слова могли бы поколебать ее. И если в первую магическую войну Беллатриса еще не окончательно превратилась в беспощадную фурию, то теперь это была картина, которой Темный Лорд, выступивший в роли своеобразного художника, дал последний удар кисти. Сейчас можно было с полным основанием говорить: жена, достойная своего мужа.

— Раньше думать надо было, за кого замуж выходить и от кого рожать, да и вообще, чью сторону принимать. Хотя чего можно ожидать от магловского отродья? Эти выродки никогда не отличались ни умом, ни волшебной силой, ни талантами и мастерством.

— Во мне течет и кровь Блэков тоже.

— Да, хоть тебя и нет на нашем родовом древе, но это сохраняло тебе жизнь как полукровке до того, как ты вступила в орден этой ощипанной индюшки, тем самым открыто восстав против Темного Лорда. На кого тявкать вздумала, глупая? На лорда Волдеморта, победившего даже смерть? Или, — Беллатриса понизила голос, приблизив голову к самому уху Тонкс, — на Темную Леди, его законную супругу и мать его дочери? Глупо. Очень глупо было поднимать палочку на Родольфуса, которого я необыкновенно ценю и дорожу как другом. О, да ты ни капли не удивлена?