— Нет, конечно. Чему тут удивляться. Я догадывалась об этом, ведь ради своего хозяина ты даже кровных родственников порешить готова: сначала Сириуса, теперь меня. Вы со своим лордом стоите друг друга, два сапога — пара. Вот уж наглядный пример союза василиска и змеи.

— Спасибо, дорогая, — прогнусавила в ответ колдунья с гаденькой ухмылкой на губах. — Думаешь нас этим оскорбить? Не выйдет. Это, знаешь ли, наши патронусы. Мы с милордом вполне счастливы, и наше счастье будет длиться целую вечность, чего нельзя сказать о тебе с муженьком. Я потому и открыла тебе то, что было до времени тайной, ведь все равно ты сейчас сдохнешь от моей руки, а потом и твой противный волчара. И как уже приняли смерть ваш Аластор Грюм, чей грозный глаз сейчас шпионит в Министерстве для Милорда, и обожаемый Альбус Дамблдор. И так будет с каждым, кто у Темного Лорда на пути встанет!

Нимфадора в этот момент поняла, что смерть ее действительно неизбежна, но недаром же в ней текла кровь надменных Блэков, а потому волшебница не собиралась покорно склонять голову перед своей мучительницей и убийцей.

— Да ты на своего урода посмотри! — дерзко выпалила она. — Во сне приснится — помрешь со страху. Нет, правда, Белла, может скажешь мне перед смертью как женщина женщине, — тон молодой волшебницы стал игривым, — ты, даже после Азкабана такая эффектная и привлекательная особа, что нашла в этой змеюке, а? Однозначно не мой типаж. Или я по молодости и неопытности что-то не понимаю? Но от одной мысли, чтобы целоваться с таким страшилищем… Да еще в постель с ним ложиться… Прямо дрожь берет и просто тошнит!

— Заткнись, тварь! — дрожащим от злости голосом прохрипела Беллатриса. — Круцио! — с наслаждением добавила она.

Тонкс закричала от боли, но Беллатриса почти сразу же сняла пыточное проклятье, чтобы ее жертва не потеряла сознание.

— Хочешь знать, что меня привлекает в моем милорде? — интимно понизила ведьма голос. — О, это величайший маг всех времен, разносторонний и умнейший чародей, быть рядом с которым — великая честь. А к тому же, галантный и обходительный мужчина, который всегда знает, как угодить даме. Ты давеча отметила мою привлекательность, несмотря на Азкабан и прочие «прелести», которые выпали мне на долю. Это от того, что в качестве свадебного дара я получила от повелителя зеркало, глядясь в которое не старюсь, а красота моя только прибавляется. Для меня милорд — лучший из мужей и изумительный любовник.

— Да-а-а, — протянула Тонкс. — Редкую дичь ты заарканила. А ведь и не подумаешь, что его вообще интересуют женщины.

— Только одна женщина! — гордо заметила Беллатриса. — Повелитель любит только меня! — воодушевилась колдунья.

— Любит? — скептично усмехнулась Тонкс. — Да никого он не любит, кроме себя и власти.

— Этого ты не знаешь. Милорд подарит мне бессмертие наравне с собой. А вот ты, моя несостоявшаяся племянница, доживаешь последние мгновения и щенка своего больше не увидишь, — глумилась Беллатриса над своей беспомощной жертвой.

— Как и тебе больше не видать ни своей дочери, ни бессмертия, — спокойным и каким-то отрешенным голосом отвечала Нимфадора, как будто в последние мгновения жизни увидела нечто, незримое другим. — До скорого свидания, Белла!

Ярость душила ведьму, когда она выкрикивала смертельное проклятье, но в тот же миг она услышала за спиной чьи-то шаги и голос, оравший: «Сектумсемпра!». Колдунья едва успела, бросившись на пол, перевернуться на спину, выставить вперед волшебную палочку и бросить в нового противника режущее заклинание. И одновременно с ней еще кто-то тоже сразил напавшего на нее этой же самой Сектумсемпрой. Опомнившись, Беллатриса увидела на полу у своих ног истекающего кровью Римуса Люпина, не удержавшегося на ногах от одновременно двух ударивших в него проклятий. Видимо, волшебник, сражавшийся где-то неподалеку, услышал крик жены, когда Белла пытала ее Круциатусом, и бросился ей на помощь. Рядом с собой ведьма увидела Антонина Долохова, который сперва почтительно поклонился ей, а потом припал к руке.

— Миледи, — быстро заговорил он. — Повелитель приказал мне следовать за вами и, если понадобится, оберегать.

— Благодарю, Антонин, ты и вправду достойно послужил милорду, — с нотками торжественности отвечала колдунья. — Повелитель и я этого не забудем и не замедлим как должно воздать тебе за преданность.

Беллатриса снова посмотрела на бедного Люпина и его глубокие раны, одна на груди, другая в горле. Заглянула в полные ужаса и страдания глаза.

— А, и ты здесь, мерзкое животное. Мне сегодня везет: на ловца и зверь бежит. Теперь ты понял, как глупо было поднимать свои грязные лапы на женщину, которая должна была родить ребенка самому Темному Лорду! — хрипло, чуть ли не рыча, выкрикнула Беллатриса, склонившись над поверженным противником и даже не обращая внимания на то, что его кровь брызжет ей прямо на мантию. — Теперь ты сдохнешь, как собака, вслед за своей женушкой. Не разлучать же в самом деле два любящих сердца! — хохотнула колдунья.

— Добить его, миледи? — осведомился Долохов.

— Много чести этому вонючему псу. Он и так уже труп, посмотри на его раны. Я обещала когда-то, что он захлебнется в своей крови. Его я потом в волка трансфигурирую и из шкуры себе коврик под ноги сделаю.

— Желаете ли, чтобы я левитировал его в Визжащую хижину, госпожа?

Тут они услышали усиленный магией голос Волдеморта. Казалось, что говорили сами стены древнего замка.

— Вы храбро сражались. Лорд Волдеморт умеет ценить мужество, однако вы понеси тяжелые потери. Если вы и дальше будете сопротивляться мне, то все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая капля пролитой крови — утрата и расточительство. Лорд Волдеморт милостив. Я приказываю своему войску немедленно отступить. Даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым. А теперь я обращаюсь к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне, битва начнется снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого, кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.

— Уходим! — велела Белла Долохову и, кивнув на умирающего Люпина, злорадно добавила: — Оставь его здесь. Не стоит терять времени, он все равно никуда не денется.

И ведьма бегом бросилась из школы в лес вместе с отступающими Пожирателями Смерти.

========== Глава 135. Трудная дилемма ==========

Ужасен был вид Беллатрисы, еще не отошедшей до конца от боевого угара и от упоения местью. Черные кудри, взъерошенные и растрепанные, стояли копной. Глаза горели яростным огнем, губы раскрылись в злорадно-торжествующей улыбке, больше напоминающей оскал. Изо рта до сих пор вырывался безумный смех вперемешку с какими-то гортанными звуками, похожими на рычание. На правой руке, судорожно сжимавшей волшебную палочку, виднелись капли еще свежей крови. На черном, местами порванном платье, тоже были липкие темные пятна. Даже видавшие виды Пожиратели Смерти, которые попадались Беллатрисе на пути, сейчас в страхе шарахались от нее, стараясь поскорее убраться с дороги и больше не попадаться на глаза.

Не дойдя нескольких шагов до Визжащей хижины, ведьма услышала голоса и стала прислушиваться. Один из них, без сомнения, принадлежал Волдеморту, а другой — Люциусу Малфою.

— Повелитель, умоляю… Мой сын…

— Если твой сын погиб, я в этом не виноват, Люциус. Он не явился ко мне с другими слизеринцами. Может быть, он переметнулся к Гарри Поттеру?

— Нет, никогда в жизни… — прошептал Малфой.

— Да, для тебя было бы лучше, если это не так.