— Ты проиграл, Поттер, — говорил тем временем Малфой, стягивая с лица маску. — А теперь будь хорошим мальчиком, отдай мне Пророчество.

«Забери тебя инферналы, идиот, да не разговаривай ты с ним! — мысленно выругалась Беллатриса, раздражаясь медлительностью Люциуса. — Отбери Пророчество прямо сейчас!»

— Отпустите остальных, тогда отдам! — в отчаянии выпалил Гарри.

— Ты не в том положении, чтобы торговаться, Поттер! Видишь ли, нас десять, а ты один… Или Дамблдор так и не научил тебя считать?

— Он не один! — раздался сверху чей-то голос. — У него есть я!

— Остолбеней! — завопил этот мальчишка. Лицо у него было окровавлено, а нос, похоже, сломан. Один из пожирателей обхватил подростка сзади, прижимая руки к бокам.

— Это, кажется, Долгопупс? — ухмыльнулся Малфой. — Что ж, твоя бабка привыкла терять членов семьи, жертвующих собой ради высокой цели. Твоя смерть не станет для нее такой неожиданностью.

Услышав фамилию «Долгопупс», ведьма ощутила, как в ней сама собой закипает отчаянная злоба на этого подростка.

«Этот мальчишка, который также подходил под описания в Пророчестве, как и Поттер, он все эти годы жил, он вырос, тогда как мой ребенок даже не родился. Дементор целуй этих мракоборцев! — бесилась ведьма. — Ну, теперь-то я с ним поквитаюсь!» — злорадная мысль захватила колдунью так, что она позабыла даже о Пророчестве и задрожала от предвкушения чужой боли.

— Долгопупс! — на изможденном лице появилась зловещая усмешка. — Я имела удовольствие пообщаться с твоими родителями, мальчик!

Пустив в Невилла Круциатус, Беллатриса также рассчитывала, что сможет таким образом воздействовать на Гарри и заставить его отдать этот пресловутый шарик. Еще из слов Волдеморта, когда-то давным-давно обучавшего ведьму, а потом и из своего собственного опыта, колдунья знала, как правильно исполненное пыточное проклятье способно творить настоящие чудеса и заставить жертву сделать все, что душа пожелает.

— Ну, Поттер, или отдавай Пророчество, или смотри, как твой друг умирает в мучениях!

У Гарри не осталось выбора, он протянул руку с шариком и разжал ладонь.

«Так-то лучше!» — усмехнулась про себя ведьма.

Малфой прыгнул вперед, чтобы взять Пророчество. И вдруг высоко над ними стали распахиваться двери, в комнату влетели члены Ордена Феникса, которые принялись осыпать заклинаниями ошеломленных пожирателей смерти. Колдунья быстро и привычно оценила ситуацию. Знакомые все лица — суровый Аластор Грюм, негодник-кузен Сириус… У Грюма теперь не было одного глаза, и взамен потерянного ему вставили другой, который вертелся во все стороны. «Волшебный, к прорицателю не ходи! — поняла Белла. — Грюм теперь даже в темноте видит, и под дезилюминационными чарами вряд ли скроешься!» Впрочем, были и новички, например, молодая волшебница с карими глазами, рыжими волосами, чуть надменным выражением на лице с правильными классическими чертами. По ним Беллатриса сразу поняла, кто перед ней. Она узнала дочь, потому что прекрасно помнила мать, свою бывшую сестру Андромеду. Но племянницей девушку, конечно же, не считала, ведь в ней древняя благородная кровь Блэков смешалась с грязной, унаследованной от этого мерзкого Тонкса! Еще один волшебник, о котором ведьма тоже была наслышана, мракоборец Кингсли, оказался мастером по части дуэлей, и Беллатриса с первых секунд поняла, что с этим чародеем надо все время держать ухо востро, и не дай Мерлин хоть на секунду отвлечься или расслабиться в поединке.

Тонкс послала оглушающее заклятие в Люциуса, в то время как Сириус бросился к Гарри, а потом схватился с Долоховым. Грозный Глаз Грюм и Кингсли сражались с остальными. Беллатриса бросилась к Тонкс, которая сверху осыпала пожирателей заклинаниями, находясь на скамьях амфитеатра. Миг — и девушка, остолбенев, упала на ступени и стала сползать по ним. Тут к Белле кинулся ее кузен. Они сражались на самой платформе с аркой столь яростно, что даже не заметили, как в комнате появился Альбус Дамблдор и одного за другим без труда связал антитрансгрессионным заклятьем бросившихся было врассыпную пожирателей смерти. Сириус увернулся от луча, посланного Беллатрисой, красного, характерного для оглушающего заклятья, а не смертоносного зеленого. Сама не зная почему, ведьма, как когда-то в доме Элфиаса Дожа, ограничивалась сейчас относительно безобидными чарами. Все-таки голос крови дал о себе знать. Кузен громко смеялся, совсем как она во время рейдов.

— Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! — воскликнул он, и его голос раскатился эхом по огромной комнате.

Второй красный луч поразил его прямо в грудь, и в следующий миг Сириус утонул в рваном занавесе, закрывающем арку. Занавес сильно колыхнулся, словно от внезапного порыва ветра, и сразу же успокоился опять. В голове у ведьмы мелькнули слова Роквуда «Уйдешь — не воротишься», а потом и ее давнее обещание кузену когда-нибудь его убить. Колдунья издала победный клич, но тут на нее напал мракоборец Кингсли. Его по меньшей мере сильно опасались почти все пожиратели смерти, наслышанные о том, как мастерски он владеет боевой магией. Но только не Беллатриса, которая, распалившись в одной схватке, без колебаний бросилась в следующую. Завязался поединок. Уроки Волдеморта дали о себе знать, и вскоре Кингсли заорал, упав на пол, а ведьма, наконец, огляделась вокруг и увидела, что происходит: Дамблдора с белым от гнева лицом и пожирателей смерти. Все, кроме нее, были связаны веревками. Поттер, живой и невредимый, голосил во все горло: «Сириус!» И тогда Беллатриса поняла, что у нее есть, самое большее, пара секунд чтобы сбежать, ведь нужно было предупредить милорда об опасности, но сам он вряд ли посчитал бы всю эту ситуацию опасной для себя, хоть в Министерство и явился сам победитель Гриндевальда. Колдунья стремительно бросилась вверх, карабкаясь по ступеням. Дамблдор послал заклятье вслед, но она отбила его, а выскочив в комнату мозгов, закрыла за собой дверь перед самым носом Поттера. Волшебница быстро миновала коридор и нырнула в лифт, который поднял ее в Атриум. Беллатриса была уже у самого выхода, которым служила обычная телефонная будка, и в ней ни один магл не видел ничего подозрительного. И тут ее неожиданно нагнал Гарри, обезумевший от горя и гнева, когда понял, что его любимый крестный погиб. Колдунья запустила в него заклинанием, но шустрый подросток спрятался за большими золотыми статуями. Что же, она вывела мальчишку прямо к своему повелителю. Но он, прежде чем нападать на врага, скорее всего, захочет сначала заполучить Пророчество.

— Выходи, выходи, малютка Гарри! Ты, наверное, любил моего дорогого братца и хочешь за него отомстить? Иначе зачем было бежать за мной? — послышалось издевательское сюсюканье.

Беллатриса и сама горела жаждой мести за себя и неродившегося ребенка, а в мыслях у нее был Темный Лорд, ради которого она совершала то, что совершала. Тут Гарри внезапно выскочил из своего укрытия и взревел:

— Круцио!

Что-то тяжелое ударило ведьму, сбив ее с ног, и она вскрикнула от неожиданности, но боли не ощутила, и потому не стала кричать, а мигом вскочила на ноги. Ей сразу вспомнился тот давний урок Волдеморта, когда и у нее пыточное проклятье не вышло с первого раза.

— Ты никогда раньше не применял непростительных заклятий, мальчик? — крикнула она уже нормальным голосом. — Ты должен по-настоящему хотеть, чтобы они подействовали, Поттер! Надо хотеть причинить боль и получать от этого удовольствие! А праведный гнев — это для меня пустяки. Я преподам тебе урок, ладно?

— Круцио!

Гарри снова пригнулся и спрятался за статуей кентавра.

— Отдай мне Пророчество, Поттер! Выкати его по полу — и твоя жизнь спасена!

Ведьма про себя только усмехнулась. Убивать мальчишку она не станет, это правда. И его жизнь действительно будет спасена на время. На самое короткое время, пока милорд самолично не разделается с врагом! Однако, к удивлению и страху колдуньи, Поттер рассмеялся ей под стать и заявил, что Пророчество разбилось. Беллатриса не хотела этому верить. Ее обуял ужас. Ведьма много раз видела, как сурово ее повелитель наказывает провинившихся перед ним, порой пытая их Круциатусом до потери сознания, чуть ли не до смерти. Но не это больше всего страшило ее. Колдунья боялась, что Волдеморт прогонит ее и не захочет больше видеть рядом с собой.