Месяц, который сироты провели на побережье, показался им поистине незабываемым. Чистый свежий воздух, легкое дуновение морского ветерка действовали на детей просто волшебным образом, хотя в остальном их жизнь и распорядок почти не изменились. Питание, как и всегда, было хоть и достаточным, но весьма скромным: овсяная каша, тушеные овощи или какая-нибудь отварная крупа с небольшим количеством мяса или рыбы, иногда фрукты. В общем, ничего такого, что могло бы доставить ребенку радость. Ну, а какой-нибудь сладкий десерт — шоколадные конфеты, леденцы или печенье — были привилегией лишь воскресных дней. И то без гарантии. Но воспитанники приюта все равно были безмерно рады смене обстановки и, как следствие, новым впечатлениям. После завтрака все отправлялись на побережье играть в незамысловатые игры: догонялки, жмурки, ну, или с мячом, ведь разнообразие игрушек не было знакомо никому из сирот. Если позволяла погода, то купались под присмотром взрослых. К большому удовольствию медсестры Марты за все время отдыха никто из детей ни разу не заболел, напротив, личики многих из них зарумянились и покрылись загаром, глаза блестели, светились весельем, которого не разделял только один ребенок — Том Марволо Реддл. Он, как и прежде, держался особняком, игры не только не прельщали, но и раздражали его. Уголки губ опустились, и Том уже совсем никак не улыбался. Мальчик часто старался улизнуть с галечного пляжа, облюбованного детворой в качестве места для игр. Ему больше было по нраву бродить по большим валунам на крутом берегу, о который с шумом ударялись волны, перебалтываясь с морской пеной. Суровый пейзаж находил какой-то отклик в его душе. В некоторых местах массивные камни громоздились один на другой, образуя столь отвесные кручи, что спуск вниз был бы весьма трудным и опасным занятием.
Один раз Том неловко поскользнулся и, сорвавшись, полетел вниз, но не только не разбился, но и не получил ни единого синяка или ссадины. В первое мгновение мальчик испытал вполне понятный в такой ситуации страх и зажмурил глаза. А когда спустя миг снова открыл их, то немало изумился, увидев, что завис прямо в воздухе между небом и водой. Несколько минут Том так и не пошевелился, но потом все же решился раскинуть руки и взмахнул ими, как принято у птиц. Мальчик стал поворачиваться вправо и влево, а потом, наклонившись вперед и отведя руки за спину, плавно приземлился на берег. Затем попробовал взлететь снова, но на этот раз потерпел неудачу. Реддл стал оглядываться вокруг, прикидывая, где бы удобнее и безопаснее подняться наверх, но тут его внимание привлекли несколько камней, которые образовывали как бы свод арки. Был отлив, уровень воды постепенно понижался, и взору Тома открылось большое темное отверстие, очевидно, вход в какую-нибудь подземную пещеру. Движимый любопытством, мальчик вошел туда и при слабом свете, который пробивался снаружи через вход, увидел, что это и в самом деле огромная пещера. Посередине было большое озеро, а в самом его центре возвышался маленький островок. Том потрогал рукой воду, которая оказалась ледяной.
Через какое-то время вышедший из пещеры мальчик необыкновенно быстро и проворно взбирался наверх. Взлететь снова у него не получилось, но тем не менее Реддл делал неестественно длинные прыжки, притом едва прикасаясь ногами к земле, чтобы оттолкнуться. Весь оставшейся день подросток пребывал в восторженном состоянии от произошедшего с ним во время падения чуда. Правда, внешне это почти никак не проявлялось, и лицо Тома было таким же спокойным и ко всему безразличным.
С весны Реддл почти ни с кем не общался, довольствуясь лишь самыми необходимыми короткими фразами и разговорами. И то, только в том случае, если в этом была крайняя необходимость. Подросток упорно не желал сходиться ни с кем из детей. Естественно, он прихватил с собой пару книг из библиотеки, чтобы хоть как-то отвлечься. На сей раз это оказался роман А. Дюма «Граф Монте-Кристо». Тому нравилось, как главный герой дождался-таки своего часа, обрел свободу и изощренно отомстил своим недругам, проявляя при этом недюжинное терпение и даже изменив имя. Однако у несговорчивости Реддла с остальными ребятами была и еще одна причина помимо занимательного чтения: мальчик нашел себе других собеседников. В своих одиноких прогулках Том, бывало, уходил от берега на несколько километров. Там уже не было камней, зато можно было погулять по лугам и небольшим рощицам деревьев. И среди их обитателей были уже полюбившиеся Тому чешуйчатые пресмыкающиеся. Змеи и здесь с удовольствием приползали к нему, шипели и все без исключения, даже хоть и не смертельно ядовитые, но все же опасные гадюки, заявляли о своей преданности и покорности. Они обвивались вокруг рук и ног Тома и часто заползали к нему на плечи в знак дружбы.
Отдых воспитанников на побережье был в самом разгаре. В одно утро Том проснулся рано, как, впрочем, и всегда. Выйдя из спальни, которую разделял с несколькими детьми, мальчик уселся в коридоре на подоконнике с книгой в руках напротив двери в столовую в ожидании завтрака. Но не успел он погрузиться в чтение, как услышал голоса. Деннис Бишоп и восьмилетняя Эмми Бенсон, младшая сестра ненавистного Энтони, похоже, тоже вскочили спозаранку и теперь спокойно шли по коридору, весело хихикая в предвкушении очередного погожего дня, игр на свежем воздухе и купания в море.
Примечательно, что Эмми в приюте никто никогда не обижал. Напротив, по меркам ее ровесников девочка всю свою жизнь в благотворительном заведении каталась как сыр в масле. Сперва она находилась под защитой брата, который был старше ее лет на десять и оказался в приюте уже будучи почти подростком. Потом после его гибели Эмми снова повезло, потому как под крылышко ее взяли Стаббс и Бишоп в память о старшем заводиле. Не знала она недостатка во вкусностях и игрушках, отобранных старшими покровителями у других детей. Вот и сейчас Бишоп весело рассказывал младшей подружке о ее брате и о том, что теперь вот на смену ему пришел Билли, а затем придет и его, Бишопа, черед.
Смотря на этих ребят, Том чувствовал, как в его груди все сильнее и сильнее разгораются злоба и зависть. Он ненавидел их уже за то, что у них есть возможность весело болтать и смеяться, играть и съездить, пусть и раз в год, за город или даже на море, в то время как ни Мэри, ни Доброделова уже не было на этой земле, а вся их доля — тесный и угрюмый приют. Реддл и сам до умопомрачения боялся оказаться там же, ничего не казалось ему страшнее. В жизнь после смерти несмотря на все уроки Доброделова мальчик всерьез не верил.
К тому же Том до сих пор не мог забыть, что это именно Деннис Бишоп рассказал Билли о Нагайне, а Эмми — сестра, родная сестра ненавистного Бенсона, ставшего причиной гибели Мэри! А раз связана с его врагом узами крови, значит, такой же враг. Однако при всей буре, которая сейчас бушевала в сердце Реддла, лицо его оставалось совершенно спокойным. Мальчик уже хорошо умел скрывать свои эмоции и чувства. Жгучая ненависть питала холодную злобу, а она, в свою очередь, породила желание поквитаться за все. Мозг Тома сейчас работал с необычайной ясностью, четко и точно, как хорошие швейцарские часы. И в голове подростка довольно быстро родился план, который хоть сейчас можно было приводить в исполнение. Но прошло несколько минут, прежде чем Реддл на это решился, и потому он медлил и не показывался на глаза тем, кого считал своими недругами. Но за это короткое время в душе ребенка успела совершиться настоящая битва. Умом он понимал, что собирается совершить совсем неблаговидный поступок, и потому неизбежно просыпающаяся в такие моменты совесть предостерегала и удерживала от зла, не позволяя ступить на гиблый путь. Однако Том старательно глушил в себе ее голос. Ему уже случалось чинить другим неприятности и забирать у обидчика что-то для него ценное в качестве трофея. Возможно, ему даже довелось стать причиной смерти другого человека, но и здесь изворотливый ум находил оправдание: ты ведь не хотел этого и невольно накликал беду. Ну а то, что твои слова все-таки исполнились, то в этом не твоя воля и не твоя вина. Значит, Бенсон это вполне заслужил. Он просто тварь, из-за которой не стоит терзаться раскаянием. Но то, что сейчас замыслил Том, не шло ни в какое сравнение ни с отбиранием трофеев, ни с другими мелкими пакостями. На несколько секунд у Тома в мыслях мелькнуло лицо Доброделова и вместе с ним вопрос: а что бы он сказал, узнав о намерении своего подопечного? Но добродетельного наставника уже не было рядом с почти что преступником.
