А противостояние Пожирателей смерти с Министерством и волшебниками из Ордена Феникса тем временем все набирало обороты. После памятной совместной охоты черных магов и оборотней, всем мракоборцам стало ясно, что они имеют дело не с рядовыми преступниками, но организация этих тёмных колдунов представляет собой грозную силу, которая угрожает всему государственному устройству. Война эта была столь же серьезной, как и та, что имела место полвека назад на материке с черным волшебником Геллертом Гриндевальдом. В сражениях с пожирателями мракоборцы теперь могли в случае необходимости применять непростительные проклятья, а такая необходимость возникала в каждой схватке. Войну нельзя было назвать просто противостоянием чистокровных родов с маглорожденными волшебниками, все оказалось куда сложнее. Многие представители чистокровных семей, особенно выходцев из Гриффиндора: Поттеры, Пруэтты, Уизли открыто приняли сторону маглокровок, сражаясь бок о бок с ними. А с другой стороны, нашлось немало полукровок, которые в этой борьбе за главенство чистокровных рассчитывали на личную выгоду, войдя в милость к Темному Лорду. Эти чародеи просто игнорировали свое магловское происхождение, в то время как на волшебном делали акцент. Круг последователей Волдеморта год от года все расширялся, и среди сторонников было много сотрудников Министерства, завербованных Родольфусом для своего повелителя. Были люди и в волшебной прессе, даже в «Ежедневном пророке». Оказалось немало еще совсем юных чародеев, только что закончивших Хогвартс. Например, некий Северус Снегг, отличавшийся редким талантом в изготовлении зелий, неплохим волшебным потенциалом и достаточно глубокими для вчерашнего школьника познаниями в темных искусствах. Кроме того, в числе пожирателей смерти, в конце концов, оказался даже сын самого Министра магии – Барти Крауч младший, талантливый колдун и первый ученик своего выпуска. Завербовала его лично Беллатриса. Будучи одной из самых блестящих дам в свете и имея безупречную репутацию, она пользовалась всеобщим уважением и восхищением, так что юнец не устоял против очарования законодательницы зал и против приводимых ею доводов, когда она склоняла Барти перейти на их сторону. Вообще, Темный Лорд очень умело использовал влияние семей Лестрейнджей и Малфоев в своих целях. Что до Беллатрисы, то ради Волдеморта, своего обожаемого милорда, ведьма была готова на что угодно. К тому же ей с ее неуемной энергией это было нетрудно. Этой женщины действительно хватало на все. Она по желанию Волдеморта организовывала приемы, на которых чародей часто вербовал себе соратников из чистокровной знати, наравне с мужем вела все дела в их поместье, следила за домом… Одним словом, исполняла все обязанности мадам Лестрейндж кроме одной единственной. И если дни чародейка проводила в Лестрейндж-мэнноре, то все ее ночи принадлежали Темному Лорду, когда ведьма трансгрессировала в Слизерин-кэстл или штаб-квартиру к своему возлюбленному. Она старалась не попадаться Родольфусу на глаза и каждый раз поневоле испытывала чувство вины перед ним. Колдунья знала о его любви к ней, видела ее в карих глазах вперемешку со страданием, но ничего не могла поделать. Однажды она даже попыталась наложить на Родольфуса Империус, чтобы заставить мужа забыть ее. Но что может черная магия против преданной любви?! Бедняге оставалось лишь несколько одинаково безрадостных вариантов: ночи напролет терзаться неутолимой тоской; крепко спать, приняв изрядную дозу зелья сна без сновидений или же коротать время в злачных местах Лютного переулка. Когда было совсем невмоготу, Родольфус действительно отправлялся туда, но не задерживался ни в одном подобном заведении. Он заводил короткий разговор с первой попавшейся свободной на данный момент шлюхой, не глядя в лицо и не спрашивая имени, предлагал солидное вознаграждение, если она согласится отправиться к нему. Уже у себя в поместье велел ей принять оборотное зелье с волосом Беллатрисы, а сам в это время пил столько вина, чтобы хоть на короткое время забыться и поверить в эту иллюзию.
Однако довольно часто ночи Беллатриса проводила в рейдах и нападениях на маглокровок, принимая в них самое деятельное участие или с поразительным рвением выполняя очередное задание Волдеморта. А уже через несколько часов блистала на ею же организованном балу. Белла прекрасно отдавала себе отчет, что парадная мантия, накинутая на плечи, и приталенное платье; блестящие черные локоны, поднятые в высокую прическу, делают ее особенно неотразимой, и она не собиралась отказываться от этого преимущества, дабы ее возлюбленный повелитель получил нового сторонника, тем более что заходить далеко не приходилось. Внешность королевы, острый ум и привитые с детства светские манеры делали свое дело. Кроме того, Волдеморт никогда бы не потерпел, если бы какой-либо волшебник, кем бы он ни был, даже просто подумал об интрижке с его женщиной.
Вообще же, война эта расколола волшебное сообщество не просто пополам, а на осколки, произведя эффект разорвавшейся бомбы, войдя в жизнь каждого мага и разделив некогда неразрывные кланы, связанные узами дружбы и родства. И было совершенно невозможно оставаться безучастным ко всем событиям, но принимать чью-либо сторону. Казалось странным и страшным, когда зачастую близкие друг другу люди становились по разные стороны баррикад. А в самом центре этого гибельного водоворота оказалось древнейшее и благороднейшее семейство Блэк. Старший кузен Беллатрисы, Сириус, выпускник Гриффиндора, оказался членом Ордена Феникса. В нем же, как выяснила пожирательница, состоял и муж Андромеды Тед Тонкс. Зато младший кузен Регулус буквально бредил идеями Темного Лорда и сам уговаривал кузину, чтобы она представила его Волдеморту, а тот бы принял его в число своих последователей, даровав черную метку. Да, члены семьи встречались почти также часто, как и до войны, но не на веселых праздниках, а в кровавых битвах.
========== Глава 79. Пророчество ==========
— Белла, ты совсем меня не слушаешь! — в голосе Волдеморта звучало пока что легкое раздражение, которое, однако, могло очень быстро превратиться в неистовую злость, и последствия тогда бывали очень непредсказуемыми: от холодного презрения до пламенного гнева, с непременным использованием темных заклинаний или даже Круциатуса. Сидевшая на диване в гостиной штаб-квартиры Беллатриса испуганно вздрогнула, преданно посмотрела в красные глаза и ответила:
— Простите, милорд!
— Что с тобой происходит сегодня? — подозрительно допытывался он. — Ты где-то витаешь. Почему?
— Повелитель, просто сегодня я узнала одну потрясающую новость. В семье Нарциссы скоро произойдет радостное событие: она подарит Люциусу наследника.
— Значит это известие о беременности сестры так взволновало тебя? — усмехнулся Волдеморт уже без гнева, но тон его был холодным. — Я непременно отправлю Малфоям сову с поздравительным письмом, а после рождения ребенка нанесу им визит, как велят приличия. Но, Белла, — Волдеморт снова заговорил строго и повелительно, — при всем этом ты не должна забывать свой долг пожирателя смерти и данные мне обещания.
— Мой лорд, — перебила ведьма своего повелителя, видимо, долго не решаясь озвучить свою мысль, а теперь вот собралась с духом. — Я была бы на седьмом небе, если бы и со мной произошло то же самое, что с Нарциссой. — Чародейка опустила голову, а ее смуглые щеки залились румянцем от смущения.
Волдеморт несколько секунд пристально, не мигая, смотрел на Беллатрису, и она замерла в ожидании, ибо невозможно было догадаться по бесстрастному лицу колдуна, какие мысли сейчас у него в голове. Горделивый и эгоцентричный Темный Лорд никогда не считался с чужим мнением, не собирался делать этого и сейчас. Но странно, что он вдруг не просто отдал приказ, а снизошел до объяснений.
— Исключено! — твердо возразил он. — По крайней мере сейчас это абсолютно невозможно. Главное для меня сейчас — это одержать победу над своими врагами, подчинить себе Министерство, сокрушить Орден Феникса и всех, кто посмел противостоять мне. — Глаза Волдеморта пылали гневом и воодушевлением. — Ребенок сделает меня уязвимым! Неужели непонятно, что и ты до сих пор зовешься «мадам Лестрейндж» по этой же самой причине?
