— Спокойной ночи, Цисса!
***
А между тем обычно такая проницательная в отношении мужчин к себе, но теперь очарованная Волдемортом Беллатриса на сей раз даже не заметила, что другой волшебник, тот, который прибыл вместе с ее кумиром, весь вечер не спускал с нее глаз. А когда он увидел, что мисс Блэк танцует с наследником Слизерина, то лишь тяжело вздохнул. Неприступная гордая Беллатриса, столь непохожая на тех дамочек, с которыми он привык общаться, сразу и наповал сразила отпетого повесу и любителя весело проводить время Родольфуса Лестрейнджа. Любовь к старшей из девиц Блэк с холодной, словно зима, красотой вошла в сердце чародея как нож в мягкое масло.
========== Глава 63. Пожирательница смерти ==========
Комментарий к Глава 63. Пожирательница смерти
Дорогие читатели! Если в этой и 2-3 последующих главах главный герой покажется вам слишком ООС-ным, то пусть вас это не смущает. Подобное нетипичное поведение хоть и имело место, но случалось очень редко, как вы впоследствии убедитесь. В этом и особая прелесть - показать злодея с нетипичной стороны, единственную искру света во мраке. А в целом персонаж должен получиться канонным.
После того памятного дня и несостоявшейся свадьбы Беллатрисе казалось, что Волдеморт забыл о ней. Он не появлялся в доме Блэков, не искал с девушкой встреч и вообще никак не давал о себе знать. Но волшебнице было известно, что темный маг появляется в других гостиных, проводя время в долгих беседах с хозяевами и их гостями. Волдеморту и в самом деле было не до Беллы. У чародея нашлись, на его взгляд, куда более важные занятия, ведь он лелеял в своей раздробленной душе честолюбивые замыслы сродни тем, которые уже пытался реализовать в школе, когда открыл Тайную комнату. Но в этот раз они были глобальнее. Если Том Реддл хотел изгнать маглокровок лишь из Хогвартса, то лорд Волдеморт замахнулся на всю магическую Британию и даже магический мир. В идеале он, подобно Гриндевальду, рассчитывал подчинить себе оба мира, и волшебный, и неволшебный. Чародей испытывал при этом лютую ненависть и огромное презрение к маглорожденным магам уже просто за то, что они жили. Он ни при каких обстоятельствах не желал мириться, что рожденные от подобных Стаббсу и Бенсону будут попадать в среду магов. Единственные два магла, к которым он когда-то питал искреннюю привязанность, уже давно покинули этот мир, и колдун продолжал при этом считать, что достойные маглы не задерживаются среди своих. Разумеется, Волдеморт понимал: для того, чтобы реализовать столь далеко идущие планы, он на этот раз должен будет действовать не один, а вместе со сторонниками. И вербовкой таковых чародей активно занимался, пуская в ход все свои недюжинные способности для того, чтобы привлечь их на свою сторону. Теперь уже не только Долохов и Каркаров носили черные метки на левом запястье, но и представители таких семейств как Розье, Нотты, Эйвери, Мальсиберы и, конечно же, оба брата Лестрейнджа были в числе Пожирателей смерти. Волдеморт учил их боевой магии и вообще, как можно противостоять мракоборцам из Отдела магического правопорядка. Их штаб-квартирой был особняк убитого им Карактака Берка. Видя, как все больше и больше чистокровных встает на его сторону, черный маг посчитал, что настал черед и Блэков. Волдеморт знал, что девчонка все равно никуда не денется.
В этот вечер Беллатриса уже готовилась ко сну, расчесывая на ночь свои длинные кудри. Неожиданно волшебница почувствовала странное колебание воздуха, хотя окно ее спальни было закрыто. Не успела она этому удивиться, как перед ней уже стоял Волдеморт.
— Вы, сэр? — недоуменно, но при этом радостно прошептала чародейка.
— Добрый вечер, мисс Блэк!
— Добрый вечер, милорд!
— Мой столь поздний визит вас не смущает?
— Нет, ваш визит для меня приятная неожиданность. После того, что вы для меня сделали, никаких мыслей относительно нарушений приличий у меня не возникнет! — отвечала волшебница, благодарно глядя на колдуна своими карими глазами, нисколько не тушуясь перед ним, хоть и была в одной ночной сорочке.
— Что же, прекрасно, мисс Блэк. А как вы смотрите на то, чтобы сейчас провести следующий урок? Вам было бы очень полезно освоить Империус.
— Милорд, я бы с удовольствием, но отец забрал мою волшебную палочку, когда расстроилась свадьба. Так что теперь…
— Ничего страшного, мисс Белла! Подождите меня немного. — И с этими словами вышел в коридор.
Прошло несколько минут, которые тянулись для чародейки как резина. А потом темная фигура Волдеморта снова предстала перед ней. Чародей держал в руках волшебную палочку Беллы и протягивал ей.
— Ваша волшебная палочка, мисс Блэк!
Ведьма несмело протянула руку к деревянному предмету и удрученно сказала:
— Все равно отец завтра заберет ее у меня.
— Не стоит беспокоиться. Сигнус этого не сделает. Я немного поработал с его памятью, и теперь он уверен, что сам вернул ее.
При этих словах глаза Беллы заблестели, а сама она даже подпрыгнула от радости. И куда только девались ее надменность и высокомерие!
— Спасибо, сэр! — воскликнула она и бросилась ему на шею, тихонько поцеловав в холодную щеку.
Волдеморт слегка отпрянул, обескураженный таким поступком этой гордой девицы, схватил Беллатрису за плечи и резко встряхнул.
— Может, не надо этого ребячества?! — злобно прошипел он. Потом взял девушку за подбородок, длинными белыми пальцами повернул ее лицо к себе, заглянул в глаза и замер, пораженный. Ему в своей жизни уже приходилось видеть много обращенных на себя взглядов и читать в них зависть, неприязнь, порой переходящую в ненависть от того, что он действительно был непохож на других. Изредка в них можно было заметить приветливость учителей и восхищение некоторых однокурсников, а также неизменное дружелюбие и преклонение Родольфуса. Позже добавились опасливое почтение и даже страх. Но никогда ему еще не доводилось видеть таких глаз, никто еще не дарил ему такого взгляда, в котором Темный Лорд сейчас без всякой легилименции читал необыкновенное обожание, восхищение, как будто смотрит на небожителя, и еще что-то такое, чему он не мог дать название, но это было невероятно притягательным и влекущим. Эта девчонка, всегда такая холодная и надменная, сейчас для него одного излучала тепло, отдавала весь жар девичьего сердца, до сих пор молчавшего, а теперь горевшего неугасимым огнем. В этот момент Волдеморт почему-то почувствовал себя человеком, которого выпустили из темного мрачного подземелья на залитую солнцем лужайку с сочной зеленой травой. И он вдруг подумал, как же доселе жил, нет, существовал в таком холоде. Неизвестно, сколько прошло времени. Минуты утекали за минутами, а Волдеморт все так же неотрывно смотрел в глаза Беллатрисы, купаясь в безотчетной преданности, и не мог вспомнить, когда в последний раз он испытывал подобную радость и испытывал ли вообще. И в этот самый миг, дорогой читатель, пропал Темный Лорд! Навсегда утонул в двух темно-карих омутах и никогда больше не выбрался. Угодил в свои же хитроумно расставленные сети, даже не заметив, как и произошло это.
Велика же, любовь, твоя сила, если и в это сердце, уже, казалось, превратившееся в лед и камень, нашла ты ведомую лишь тебе тайную тропинку! И этого строптивца с расколотой душой, погрязшего в злодействах, сумела ты поразить своей стрелой, как ни берегся он! Однако непомерная гордыня, способная затуманить даже самый светлый разум, конечно же, не дала Волдеморту не только признаться Белле, но и лишила возможности даже просто осознать это.
Худые руки легли на талию Беллы. Волдеморт осторожно и с трепетом обнял девушку так, словно она была хрупкой статуей из тончайшего хрусталя, и невольно удивился своим же столь бережным прикосновениям. Он с упоением слушал ее сбивчивое беспокойное дыхание, а тонкие губы невольно коснулись виска, а потом и кудрявой макушки. Но тут же быстро отпрянули, словно боясь обжечься. Пусть совсем ненадолго, но настоящие умиротворение и покой снизошли в эту темную душу. Сейчас волшебнику хотелось, чтобы эти мгновения или остановились навек, или, напротив, длились бы вечно, вертясь по бесконечному кругу. Через какое-то время Волдеморт ощутил, что тело Беллы в его руках как-то обмякло и потяжелело, а волшебная палочка выскользнула из ее руки. Чародей догадался, что она просто уснула, слушая звук его мерно бьющегося холодного сердца. В первый миг он замешкался, не зная, что же делать с тихо посапывающим сокровищем. Затем аккуратно, чтобы не разбудить, уложил в постель и, склонившись над изголовьем, еще долго рассматривал спокойное во сне лицо, изучая и желая запомнить каждую черту и каждую линию: тонкие черные дуги бровей, длинные стрелы густых ресниц, упавших на скулы, прямой нос. Сейчас Белла казалась ему невероятно притягательной, как, впрочем, и в тот момент, когда она пытала незадачливого Крэбба, желая обрести свободу от горе-женишка. Наконец, Волдеморт поднял лежащую на полу волшебную палочку, положил на туалетный столик рядом с кроватью и беззвучно растворился в воздухе.
