***
С этого самого дня встречи Волдеморта с Беллатрисой стали регулярными, и уроки теперь не прекращались. Магу не составляло никакого труда каждый раз проникать в комнату девушки даже при том, что на замок ежевечерне накладывались антитрансгрессионные чары. Чародей то вползал в покои Беллы под видом змеи, то беззвучно влетал прямо в окно. Иногда они вместе при помощи портала отправлялись в штаб-квартиру. Темный Лорд тратил много своего времени на подготовку к противостоянию с маглокровками и простецами, но все равно не мог отказать себе в удовольствии дать мисс Блэк урок темной магии. Чародей, конечно же, отмечал про себя, что чем ближе становилась очередная встреча, тем сильнее билось от нетерпения его холодное сердце, и это ему не нравилось. Но еще сильнее Волдеморта злило то обстоятельство, что в обществе юной ведьмы он, небывалое дело, даже терял счет времени и вместо запланированного на урок часа, сам того не замечал, как тратил три. Несколько раз колдун даже решал для себя не являться на очередное свидание, но, когда приближался его час, с трудом мог дождаться, старательно убеждая себя, что подобное нетерпение вызвано только лишь талантами и магией Беллы, и их-то можно будет использовать к своей выгоде. Просто предвкушение удачи, вот и все! Колдун нисколько не жалел, что своевременно остановил девчонку на краю пропасти и получил в ее лице столь ценный трофей после мести Сигнусу. Разумеется, в своем обхождении с ней маг не выказывал какой-то особой теплоты, был вежлив, манерен, предупредителен, но и только. После Круциатуса Беллатриса под руководством Волдеморта легко и быстро освоила «Империус». Здесь Темному Лорду было достаточно напомнить своей ученице, что для того, чтобы любое из непростительных проклятий сработало, нужно по-настоящему захотеть его исполнения. А еще чародей добавил, что либо ты повелеваешь, либо повелевают тобой, а третьего, по его словам, не дано. Поэтому выбор здесь был очевиден.
Также Волдеморт стал учить Беллу боевой магии, когда узнал, что первая ученица своего курса еще и состояла в дуэльном клубе, и ей хорошо давались поединки. Он даже специально изобрел особую форму режущего заклятия, имитирующую удар деревянного, а не боевого меча, хотя ранее, когда обучал других своих сторонников, вообще-то об этом не задумывался. Попал под заклятие — в следующий раз будешь умнее и ловчее. Как-то раз Темный Лорд даже велел ведьме вступить с ним в поединок, и та подчинилась, хоть и не хотела поднимать на него руку. Трудно было противостоять мощи Волдеморта, и заклинания его, конечно, пробивали защитные чары, которыми чародейка пыталась отразить атаки. Однако на ее стороне были поразительные ловкость и проворство, с которыми она уворачивалась от проклятий, вертясь как юла и еще умудряясь пустить в противника заклинание. Когда же минут через пять отчаянной защиты Petrificus Totalus Волдеморта все же настиг ее, то колдунья лишь виновато посмотрела на него, взглядом прося прощения за недостаточное, по ее мнению, мастерство.
— Из тебя получится прекрасный дуэлянт! — довольно сказал Волдеморт. — Мало кто из моих пожирателей мог столь долго сопротивляться мне. — Думаю, пройдет не так уж много времени, и ты достигнешь совершенства в боевых заклинаниях, воительница! — сдержанно улыбнулся он, а Беллатриса от такой похвалы была просто на седьмом небе от счастья, покраснев при этом до корней волос от неимоверного смущения, хотя с кем-либо другим подобного чувства не ведала.
Кроме того, Темный Лорд посчитал, что чародейке будет очень полезно овладеть хотя бы базовыми навыками в окклюменции, что она и сделала под его руководством.
Однако, когда дело дошло до смертельного проклятья, Беллатриса раз за разом терпела неудачу, пытаясь освоить это ужаснейшее заклинание. Мисс Блэк при этом очень смущалась и боялась рассердить своего наставника. Волдеморт объяснил ей, что такое происходит из-за ее нежелания убивать кого-либо. И это было правдой. Чародейка на самом деле не могла понять, зачем убивать, если можно воспользоваться Империусом или, на крайний случай, Круциатусом. Тогда маг, подумав какое-то время, сказал, что найдет способ ее обучить. Он немедленно наколдовал пустой кубок, превратил его в портал и отдал ведьме, велев активировать его на другой день в это же время, предварительно переодевшись ко сну.
— Хорошо, милорд! Я сделаю все, как вы сказали.
— Вот как? — довольно улыбнулся Темный Лорд. — Какая странная покорность для пожирательницы мужских сердец! Неужели мисс Блэк решила кому-то покориться!
— Не кому-то, а только вам, милорд! — со всей искренностью, на которую была способна, отвечала ведьма. — Вам, да!
Слова эти произвели на Волдеморта куда более сильное впечатление, чем он сам ожидал. То, что Белла покоряется ему совершенно добровольно без какого-либо принуждения с его стороны… Это было что-то новое и при этом необычайно восхитительное!
— Я с самого начала понял, что эти блестящие глаза принадлежат необыкновенной гордячке, которая покориться только тому, кого сама выберет!
Не отдавая себе отчета в том, что делает, словно покоряясь неведомой, но непреодолимой силе, Волдеморт притянул Беллатрису к себе и припал к губам, которые сначала обдали его теплом, а потом и обожгли огнем.
— Как приятно пахнут твои волосы! — оторвавшись от нее, прошептал маг.
— А, это мои духи, которые специально для меня составил сам Николас Фламмель, когда посетил одну их трех парфюмерных лавок, данных в приданое моей матери. Он использовал масло черной розы, дурман-траву и сандал, сказав, что эта смесь подходит мне лучше всего. Иногда мистер Фламмель даже пытается предугадывать будущее, как прорицатель. И он поведал, что меня в жизни ждет любовь, но темные краски обретет она, как и эта роза. Кроме того, затмит она разум точно сладкая дурман-трава. И в то же время заставит отдать все лучшее, что у меня есть, и затем погибнуть, как сгорает дерево сандал, но при этом источает великолепный аромат.
Волдеморт на мгновение нахмурился, услышав о черной розе, но потом сказал.
— Забудь ерунду, которую тебе какой-то сумасброд наговорил! — снова зашептал он и опять потянулся к теплым манящим губам. Белла почти никак не отвечала ему, но позволяла крепко обнимать себя и при том таяла в его худых и холодных руках. Волдеморт в этот момент понял, что девушку еще даже никто не целовал, и это открытие вызвало у него восторг. Прекратив, наконец, поцелуй, он заглянул волшебнице в глаза и запустил длинные пальцы в густые волосы, зажмурился от удовольствия и, усмехнувшись, сказал:
— Какая очаровательная соколица! Только такой идиот, как Крэбб, мог принять ее за белую голубку… И что будем делать, красавица? — шепча, спрашивал он.
— А это уже вам решать! — преданно глядя в отливающие багрецом глаза, с воодушевлением отвечала ведьма.
Темный лорд самодовольно улыбнулся.
— Ну, что же! В таком случае… — Тут чародей взял Беллатрису за левую руку и коснулся запястья кончиком волшебной палочки. — Будет больно! — предупредил он. — Потерпи!
— Конечно, милорд! — покладисто ответила она и закусила губу, когда запястье стала жечь боль, а на коже проступил рисунок черно-красного цвета — змея с черепом.
— Теперь ты пожирательница смерти, моя сторонница и единственная женщина, удостоенная темной метки!
Тут он увидел, что за окном уже стало светло, и не за горами рассвет. Чародею казалось весьма удивительным, что несколько часов пролетели как несколько мгновений.
— Мне пора! — снова поцеловав на прощание Беллатрису, прошептал чародей. — Увидимся завтра!
Потом он обернулся змеей и выполз из комнаты, провожаемый восхищенными глазами Беллы.
В эту ночь Темный Лорд так и не уснул, а просто лежал на своей постели в спальне Слизерин-Кэстла, до сих пор ощущая вкус сладких губ Беллатрисы на своих губах, а в руках — гибкий податливый стан.
Наконец, он встал и взмахнул волшебной палочкой. В углу тут же появился шкаф, скрытый до этого заклинанием. Волдеморт прикоснулся кончиком тисовой палочки к одной из дверок, снимая дополнительную защиту, и вытащил книжечку в тонком переплете с черными кожаными корочками. Свой дневник-крестраж чародей берег как зеницу ока. Он взял чернильницу и, обмакнув в нее перо, обратился с вопросом к частице своей души, спрятанной в дневнике, ибо ответ был для него важен, и волшебник хотел получить совет.
