Я бы на месте бабушки насторожилась, но влюблённая девушка думать забыла об осторожности. Имя ненавистного собрата эльф, разумеется, знал, но сразу не сказал — месяц он мучил Моранну, пока не убедился, что рыбка полностью проглотила наживку и срываться с крючка не собирается.
Темноволосый оказался вторым сыном могущественной семьи Мэйсанэль — Дариалис Элродан Аладис Мэйсанэль. Талантливый некромант, любимец отца и как полагали некоторые его главный преемник, хотя в семье были и более талантливые дети, например, старшая дочь — Эллиадис. Семья Мэйсанэль к слову была необычной, так как среди эльфов только Повелители могли иметь большое количество детей, остальные эльфийские пары рады были и одному ребёнку, а у них было три дочери и два сына — все некроманты. По этой причине даже упоминание семьи Мэйсанэль вызывало у светловолосых сородичей глухое раздражение.
Моранна захотела написать письмо Дариалису и рассказать ему о своих чувствах, и, кто бы сомневался, что почтовым голубем, вызвался поработать всё тот же «учитель иностранных языков» — эльф под прикрытием. Он заверил глупую влюблённую девушку, что передаст письмо проверенным людям и те переправят его в эльфийские земли. На самом же деле мужчина прочёл письмо Моранны, где девушка не только признавалась в чувствах Дариалису, но и назначила ему встречу в тайном месте у эльфийской границы. Особое место, куда Повелитель Эльдарских болот — Тальсиар позволял приходить всем некромантам, чтобы отдохнуть и набраться сил, так как это была его территория и перед другими эльфийскими Повелителями он не отчитывался. Причём относилось это не только к эльфам-некромантам, но и к некромантам остальных рас, они так же могли прийти к скрытому водопаду, чтобы освежиться.
Эльф написал Моранне ответное письмо, в котором, подражая Дариалису, выражал сдержанную заинтересованность, и согласие на встречу. Получив ответ, девушка была на седьмом небе от счастья. Салнара же начала замечать, что интерес «учителя» к ней начал угасать, и хотя выходить замуж за блондина девушка не собиралась, увидев сестру и «учителя» вместе, сильно разозлилась и устроила Моранне скандал. Сёстры разругались в пух и прах, — это и услышал вернувшийся из леса Аеллир — поэтому отправившись на встречу с Дариалисом, Моранна ни кому ничего не сказала.
В назначенное время девушка была на месте. Проблема заключалась в том, что, в отличие от своей сестры, Моранна всё еще была наивным ребёнком, и её первая любовь даже не рассматривала физический контакт, как следующий этап отношений с эльфом. Она грезила о совместных прогулках, беседах, чтении магических книг, походах на нежить, упокоении немёртвых… нет-нет, вы не ослышались, Моранна страстно желала стать магом-некромантом, но отец был против, и у него были на это причины. Моранна же отличалась невероятным упрямством, и в моменты их долгих споров у неё появились мечты о мужчине, который поймёт её стремление стать некромантом, возьмётся обучать, поддержит, будет внешне привлекателен — не обязательно, но хотелось бы — и, главное, сможет противостоять её отцу, то есть Архимагу. И с этой точки зрения Дариалис был почти идеален. Но её идеалу суждено было разбиться на куски, встретившись с жестокой реальностью. У водопада её ждал эльф — мужчина, и у него были свои планы на эту встречу.
Маска отпустила меня в момент, когда Аеллир был в нескольких метрах от стоянки, и я открыла рот, чтобы предупредить его, но не успела — им завладело чужое воспоминание. Несмотря на то, что маска говорила на эльфийском, я понимала каждое слово, от чего волосы у меня на голове зашевелились. Момент был выхвачен в промежуток времени, когда Моранна уже отказала эльфу, бросив мужчине в лицо, что он не тот, за кого себя выдаёт, а эльф начал наступать, ухмыляясь и убеждая, что это она сама не знает, чего хочет, и он докажет ей это. Я начала пятиться от мужчины, но Аеллир был быстрее и сильнее меня. Он схватил за руки, до боли сдавив запястья, от чего я вскрикнула, затем поцеловал так, что у меня возникло ощущение, что он собирается сломать мне челюсть. Во рту появился привкус крови. Прибывая в состоянии глубокого шока, я практически не шевелилась, слушая его сбивчивое бормотание о том, что я сама этого хотела, но очнулась, когда «маска» уложил меня на песок. Удерживая одной рукой запястья, мужчина начал рвать на мне одежду. Этого я вынести уже не смогла, и начала сопротивляться. Я громко звала Аеллира и просила его очнуться. Не держи эльф мои руки, я бы вцепилась ему в лицо, чтобы содрать эту мерзкую маску. Грубые ищущие прикосновения вызывали отторжение и рвотный позыв. Мне было больно и противно. В какой-то момент мужчина отпустил одну мою руку и вдруг, дернулся, словно его ударили в челюсть. Он, отшатнувшись, с удивлением уставился на меня — из носа маски текла прозрачная кровь.
«Хороший удар, бабушка. Молодец!», — подумала я. Но это разозлило «маску» до зелёных искр в глазах и она сначала ударила меня по щеке — не слишком сильно, иначе бы без зубов осталась, но в ушах, тем не менее, зазвенело. Дождавшись, когда смогу его видеть, мужчина процедил сквозь зубы что-то вроде «кровь за кровь» и резко наклонился к моему правому плечу.
Укус в основании шеи был неожиданным и крайне болезненным. Я закричала. В унисон со мной закричал Аеллир, так как соизволивший пробудиться артефакт, не разделяя маску и магистра на своего и чужого, вогнал в щёку ректора шесть острых железных шипов, после чего мужчину с меня сдуло магическим ветром. Маска слетела с его лица, и Аеллир очнулся. На этом мои ужасы закончились. Но не для Моранны — её, к сожалению, не кому было спасти.
Позже Аеллир рассказал, что оставшийся безымянным блондин, пока они мирно болтали, напоил Моранну зельем из фляги, которое на время заглушило её дар, лишив концентрации, что не позволило девушке призвать овара. Таким не хитрым образом мужчина решил «уравнять» их с Моранной позиции, так как место, где проходила их встреча, имело неприятное свойство вытягивать магию из того, кто вёл себя агрессивно или имел недобрые намерения. К тому же в непосредственной близости от водопада эльф не мог воздействовать на Моранну запахом, что было бы эффективнее, чем забалтывать её и рассчитывать на невнимательность влюблённой девчонки. Так же ректор отметил, что собираясь на встречу, блондин до конца не определился чего желал больше: отомстить семье Салистис, или же доказать себе и Моранне, что он лучше Дариалиса, что на него девушки должны были обратить внимание в первую очередь. Вот такой вот самовлюблённый павлин.
Однако рассказал мне об этом Аеллир намного позже, когда он только очнулся и увидел, что натворил — он был в ужасе, так как, несмотря на провал в памяти после маски оставался эмоциональный отпечаток, из-за которого каждый из нас точно знал, о чём думал и, что делал его «персонаж».
Впрочем, не только ректор медленно приходил в себя, я так же была в растрёпанных чувствах, и хотя головой понимала, что это не его вина, рефлекторно съёжилась и отшатнулась, когда мужчина снял с себя плащ и рубашку, чтобы отдать их мне.
Этого мгновения хватило, чтобы маска Салнары завладела моим телом. Последовал гневный монолог, где девушка обвиняла блондина в обмане, показывая ему письма Дариалиса, которое она нашла в комнате сестры. Она была в ярости и даже напала на него. Огненная цепь слегка зацепила плечо «учителя», но его быстрая регенерация и жёлто-зеленое свечение эльфийской магии, не ускользнули от взгляда, наблюдавшего за их разговором, отца девочек. Оценив ситуацию, эльфу удалось сбежать, но не далеко. Арихимаг и его умертвия вскоре выследили его, и блондин снова оказался в тюрьме, но уже в другой. Что прадед с ним делал — не известно, однако, когда к нему пришли и предложили выкупить эльфа или обменять его на другого пленного — он в грубой форме послал переговорщиков в экзотическо-эротический тур к демонам. И послал бы еще раз, если бы не случилось следующее…
Не успела выдохнуть и увидеть, как на плече эльфа вздуваются ожоговые пузыри, и удивиться, что ему каким-то образом удалось накинуть на меня плащ, как сверху спикировала маска Моранны.
