На время проверки всех заперли по камерам, отменив прогулки, отдых и оставив только походы в столовую. Но даже время для жрачки сократили почти в три раза. Из всех только работники прачечной, несколько поваров и мойщики толчков имели удовольствие покидать стены своих камер. Гэвин, отвыкший столько времени проводить в одиночестве в своей маленькой конуре, был готов выть в потолок от скуки. Занять себя было нечем, отжиматься сутками напролёт он не мог чисто физически, а из собеседников у него была только собственная размытая тень. В первые несколько дней от безысходности Рид пытался больше спать, но за три дня организм полноценно отдохнул, из-за чего даже ночью мужчина периодически просыпался бодрым. Он пытался развлечь себя, гоняя шкурку, но сформировать в голове чёткий образ какой-нибудь цыпочки не получалось, а дрочить только ради скорой разрядки почему-то не хотелось.

В итоге единственное, чем занимал себя Гэвин, это были невесёлые мысли о собственном деле, из-за которого он вынужден прозябать в четырёх стенах, тратя свои силы на сортировку книжек, а не на поиск убийц. Мыслями он слишком часто возвращался в тот день, когда последний раз выехал на дело. Кажется, он даже не успел составить итоговый отчёт для Фаулера, как уже получил обвинения в свой адрес. А ведь в тот день с утра он даже представить себе не мог, что первое за последний год опоздание обернётся такой катастрофой.

Рид тяжело вздохнул и открыл глаза, уперевшись взглядом в трещины на сером потолке. Во рту неприятно растекался привкус горечи. Хотелось сплюнуть, но он понимал, что это мерзкое чувство никуда не денется, оно будет преследовать его до конца жизни. И даже когда он докажет, что все улики против него были сфабрикованы, это не вернет потерянные месяцы, а то и годы жизни, которые он должен терять в этом унылом месте.

***

— Долго же ты не звонил, я уже начал переживать, что ты решил сдаться. — Связь в тюрьме была говёной, толстые стены глушили сигнал и даже усилители не могли это исправить. Голос Хэнка крякал, прерываясь помехами, но Гэвин сумел разобрать сказанное.

— Сраные проверки, что с них взять. Уже вся отчетность выгружается в сеть на правительственные сервера, но грёбаные офисные крысы всё равно тратят время на поебульки с бухгалтерией. — Рид скривился и продолжил — Что нарыл?

— Не так много, как хотелось бы. У двоих алиби, у того техника, скорее всего, тоже. — Андерсон закашлялся. — Чёртова простуда, — просипел он.

— Не отвлекайся. Что ещё за «скорее всего»?

— Я смог выяснить, что он в тот период часто захаживал в бар неподалеку от своего дома. Бармен его хорошо помнит, но проблема в том, что он месяц почти не просыхал, лишь изредка делал перерывы, так что точно подтвердить его присутствие в баре я не смогу.

— А камеры? — недовольно цыкнул Рид.

— Ты меня совсем за идиота держишь?! Конечно, я спросил про камеры, но прошло слишком много времени, записей не сохранилось. — Возмущение Хэнка к концу фразы практически сошло на нет. — Почему ты столько тянул?

— Знаешь, довольно тяжело отобрать подозреваемых по памяти, особенно учитывая, что большую часть времени я переезжал то в карцер, то в медпункт, — огрызнулся мужчина.

— Не кипятись, Рид, — прохрипела в ответ телефонная трубка.

— А что по Рику? — едва слышно просипел Гэвин, напряжённо оборачиваясь, словно он мог в любой момент появиться из-за угла.

— Ничего особенного. Тридцать девять лет, закончил с отличием Массачусетский институт и переехал в Вашингтон пятнадцать лет назад. Жизнь обычная, ничем не примечательная, несколько относительно свежих штрафов за парковку и обвинение в употреблении наркотиков ещё во времена колледжа. — На секунду лейтенант прервался, а сквозь статику помех Гэвин услышал шуршание бумаги. Хэнк был копом старой закалки и всегда предпочитал распечатывать тонну макулатуры, упорно отвергая терминал и электронную отчетность. — Я вообще не понимаю, чего ты им заинтересовался. Банковский работник и примерный семьянин, — закончил Хэнк.

— Стоп, что? Ты нашёл не того, Андерсон. Этот хрен — наёмный убийца, какой, к чёрту, семьянин?

— Гэвин, в нашей базе числится восемь человек с таким именем. Трое из них ещё подростки, которым даже шестнадцати нет, двое уехали из страны несколько лет назад и уже сменили гражданство, ещё двое уже давно на пенсии, доживают свой век в доме престарелых, мой выбор пал на этого человека, — рыкнул в ответ Хэнк. — Если я сделал неверные выводы, то в следующий раз давай больше информации. Рид, ты же, блядь, детектив, должен понимать, что на всю страну может быть не один десяток Риков Кесби! Я полицейский, а не экстрасенс!

— Да они все не подходят! — крикнул в ответ Гэвин и сбавил тон под тяжёлым взглядом надсмотрщика. — Я ни хуя не понимаю. Мне сказали, что это убийца Фантом, не может быть, чтобы в базе совсем ничего на него не было.

— Погоди. — Хэнк громко застучал по клавиатуре и удивлённо присвистнул. — Да уж, послужной список у этого Фантома нехилый. Он по всему миру засветился, его Интерпол уже семь лет ищет. Только есть загвоздка, Рид, Фантом всё ещё в розыске, так что кто бы ни сидел с тобой в тюрьме, это не он.

— Я понял, спасибо, — процедил сквозь зубы Рид.

— Ух ты, где-то кто-то сдох, видимо, что ты меня поблагодарить решил, — насмешливо отозвалась трубка.

— Пошёл на хуй, Андерсон. — Гэвин, не прощаясь, сбросил вызов.

После разговора с лейтенантом вопросов стало больше, чем ответов. И кто, получается, этот человек, который сидит среди опаснейших преступников этой тюрьмы?

***

Гэвин выстукивал незатейливый мотив по столешнице, оторвавшись от реальности и погрузившись в свои мысли. Он должен был думать над своим делом, искать способ оправдать себя и доказать свою невиновность, а вместо этого мысли полностью кружились вокруг таинственной личности Рика. Или Лже-Рика. Если имя ненастоящее, то Кесби можно было поаплодировать, свою роль он отыгрывал идеально, просто не подкопаешься. Только Гэвин не верил, что в тюрьме могли упустить тот факт, что личность поддельная. А значит, либо местный директор в доле, либо кто-то снаружи тщательно подчистил хвосты. Второе было маловероятно, ведь тогда бы Рик уже щеголял на свободе, надёжно защищенный новой личностью. Из задумчивости Рида вывел сам объект его невесёлых мыслей, раздражающе щёлкающий пальцами перед глазами мужчины.

— Хули надо? — выплюнул Гэвин, не изменяя привычного поведения. Ещё не хватало, чтобы Лже-Рик догадался о том, что Рид в курсе его маленькой тайны.

— Как всегда учтив и интеллигентен, просто эталонный библиотекарь, — с сарказмом ответил Кесби.

— Мне казалось, мы уже это обсудили. — Мужчина поднялся, берясь за тележку с книгами и откатывая её к стеллажам. — И ты не ответил.

— А разве я должен отвечать, я думал, что доступ в библиотеку свободный, или после вынужденной изоляции что-то изменилось?

— Если ты пришёл читать, то вся макулатура в твоём распоряжении, для этого не обязательно доёбывать меня. Так что свали в туман и не мозоль глаза! — Рид нервно махнул рукой в сторону. В ответ Рик лишь слегка наклонил голову, не воспринимая в серьёз чужую ругань, и протянул Гэвину небольшую коробочку.

— Возвращаю должок, как и просил. Арбузная.

— Арбуз — это ягода, долбоёб, — уже спокойнее отозвался Рид, но жвачку всё же забрал.

— Что ж, теперь, когда мы в расчёте, — Кесби подошёл ближе, — пора напомнить тебе о хороших манерах.

Тяжёлый кулак впечатался в живот раньше, чем Рид успел заметить движение. Гэвин подавился воздухом и закашлялся. Другого удара не последовало.

— Не думай, что я безнаказанно позволю тебе оскорблять себя, Гэвин. — Жёсткая хватка в волосах вынудила разогнуться и посмотреть на противника. В противовес злому голосу глаза были абсолютно спокойными. Даже слишком, и ничего хорошего это спокойствие Риду не сулило.

— Надо же, какие мы нежные, — съязвил Гэвин, с вызовом смотря в ответ. Внутри закипала ярость, которая за неимением иного выхода лилась изо рта бездумным потоком брани. — Я бы сказал, что мне жаль оскорблять твой аристократический слух, но ты, мудозвонище, искренне меня заебал. Оглянись вокруг, ты не на светской вечеринке, а в тюрьме, тут пиздятся, матерятся и посылают друг друга. Если твоя индивидуальность слишком чувствительна к такого рода общению, уёбывай на хуй в свою розовую обитель из пушистых облачков и не попадайся мне на глаза. Я уже говорил и повторю ещё раз для особо туго соображающих — я буду говорить и отзываться обо всех и тебе в том числе так, как считаю нужным. Мой начальник не смог закрыть мне еблет, а уж мусор вроде тебя, который изображает из себя эстетичную невинность, а сам прервал не один десяток жизней, тем более не окажет на меня влияния. Надеюсь, ты всё понял, Дик? — на одном дыхании выпалил Гэвин, лишь по довольной ухмылке Кесби запоздало осознавая, какую хуйню сморозил под конец.