========== Глава 34: Отцы и дети ==========

К утру все приехали в больницу, чтобы поддержать Кая. Карл остался дома, так как ночью пережил большой шок, и его решили не будить. На посту Томас спросил у медсестры, где находится палата тренера Брауна, но она проверила данные в компьютере и сказала, что он еще в реанимации. Друзья поднялись на нужный этаж. Весь путь Драко и Гарри держались за руки — обоим нужна была поддержка. Никто этой ночью так и не поспал, кроме Карла.

В воздухе витал гул голосов, пахло лекарствами и чистящими средствами. Кай сидел на скамейке и смотрел пустым взглядом в стену. Он не сразу отреагировал, когда Готье позвал его и сел рядом. Гарри выдернул руку из ладоней своего парня и глазами показал, что так надо: незачем добавлять Каю еще больше боли. Готье положил руку на плечо Кая и легко сжал.

— Что? — спросил Кай, возвращаясь в реальность. Он оглядел парней, столпившихся вокруг него, и спросил: — Где Лоренцо? Он в порядке?

— С Лоренцо осталась наставница, а твоя мама еще спит.

— Хорошо. Ему пока не нужно знать, что произошло, — опустил голову Кай. — Он же не знает?

Готье помотал головой. Гарри даже не мог представить, что чувствовал сейчас Кай: никто не мог. Пусть Гарри потерял своих родителей в раннем детстве, но он тогда еще ничего не соображал, поэтому потерю близких он ощущал по-другому. Рано или поздно дети хоронят своих родителей, но не в школьном возрасте же. Гарри подошел ближе и присел рядом с Каем, взяв чужие похолодевшие ладони в свои. Кай приехал в больницу без верхней одежды. Он сидел в пижаме с темными пятнами засохшей крови. На руках и лице крови не было: наверное, кто-то из медперсонала отправил его умыться ночью.

Хлопнула дверь, и все, как по команде, посмотрели на выходящего медбрата, но он пробежал мимо. Возникшее волнение и ожидание снова перешло в режим стагнации. Тревога не покидала сердца собравшихся людей. Гарри снял с себя кофту и накинул на плечи Кая, чтобы тот согрелся, и снова сжал ладони в своих. Кай коротко улыбнулся и снова помрачнел.

Стояла тишина, и Томас вдруг сказал:

— Врачи ничего не говорили? Не выходили?

Не успел Кай ответить, как двери снова открылись. Кай вскочил, выдернув руки из хватки Гарри, и Гарри тоже поднялся и встал рядом. Врач опустил медицинскую маску и подошел ближе. Лицо доктора приобрело выражение понимания и мягкости, и Гарри понял, что тот хочет сказать. Кай же еще жил надеждой.

— Доктор, мой отец…

Доктор подошел ближе и оглядел друзей Кая, а потом сказал:

— Мы сделали все, что могли, но ваш отец потерял слишком много крови…

В ушах зашумело, и Кай отключился от слов врача. Тело Кая зашатало, и Гарри с Готье тут же подхватили парня с двух сторон. Скопившийся стресс разбился вдребезги и вылился отравленным ядом в организм Кая. Он смотрел на белую плитку под ногами, пока вокруг что-то говорили. На его губах заиграла безумная улыбка, и Кай рассмеялся. Тело всем весом потянулось к полу, и Гарри с Готье чуть не упали, держа друга за руки.

Доктор позвал персонал, чтобы Каю вкололи успокоительное. Когда Кай потерял сознание, в коридор прибежали новые посетители — семья Малфоев. Нарцисса и Люциус бросились к сыну и осмотрели его руки и лицо на предмет повреждений, но кроме болезненного вида ничего не заметили.

— Драко, ты живой. Мы так испугались за тебя, — сказала Нарцисса, обнимая сына. Люциус пытался что-то сказать, но впервые дипломат с двадцатилетним стажем не мог найти слов. Он молча обнял сына, даже не пытаясь скрыть волнения.

Люциус купил вип-палату, чтобы туда поселили Кая, а Драко остался с родителями и рассказал про прошедшую ночь в особняке Меро. Друзья ушли в палату Кая дожидаться его пробуждения.

Кай очнулся через пару часов. По бокам кровати сидели Гарри, Готье и Томас. Гарри первым заметил, что Кай очнулся. Он схватил белую, ослабевшую руку парня и с тревогой спросил:

— Кай, как ты себя чувствуешь? Голова не болит?

Кай нахмурился, прислушиваясь к себе.

— Все нормально, — он сел и заметил, что в свободной руке стоит капельница.

В палате все молчали. Никто не торопился принести свои соболезнования, ведь даже Кай еще не до конца осознал произошедшее. Гарри сжал пальцы Кая, наблюдая за его непривычно бледным и отстраненным лицом с темными тенями под глазами. Слезы покатились из глаз Гарри, и Кай удивленно посмотрел на него. Рука сама потянулась к темным растрепанным волосам. После поглаживания небольшое чувство утешения возникло у обоих парней.

— Кай, мне так жаль, — прошептал Гарри срывающимся голосом и поцеловал холодные пальцы.

Готье нахмурился, скрестив руки, а Томасу стало неловко от этой сцены, и он отвел глаза. Кай устало улыбнулся и помотал головой, не отпуская руки с головы друга.

— Все нормально, Гарри. Спасибо, что… — Кай повернулся к Готье и Томасу, вспомнив, что они тоже здесь. — Спасибо, что пришли поддержать.

— Твой отец был… хорошим… человеком, — выдавил из себя Готье, сжимаясь все сильнее, будто мог рассыпаться, если бы не скрестил руки.

По щеке Готье вдруг скатилась слеза, и от удивления Гарри расцепил руки. Кай тоже раскрыл глаза и сказал:

— Готье, иди сюда.

И Готье поднялся, развел руки и обнял Кая. Гарри ни разу не помнил, чтобы Готье плакал или так сильно расстраивался. Со стороны Томаса тоже раздалось шмыганье. Он вытирал глаза пальцами, возмущаясь между всхлипами:

— Парни, вы чего?.. Я же тоже сейчас расплачусь… Я даже толком не знал тренера Брауна…

Кай утешал друзей, хотя это он переживал смерть близкого человека. Он не мог плакать, не мог злиться: в душе Кая образовалась ноющая пустота. Гарри не выдержал и зарыдал в голос, а Томас подхватил. Готье уже пришел в себя, вытер лицо и сел обратно на стул, притворно хмурясь в закрытой позе, но мокрые глаза и щеки открывали его нежную сущность. Томас и Гарри громко плакали, держа ладони Кая с двух сторон, а он ласково им улыбался.

В палату заглянула медсестра и нахмурилась.

— Вы чего так больного тревожите? Ему нужен отдых, так что вставайте, — девушка замахала папкой в руках над головами парней. — Пошли отсюда.

Кай не стал возражать и выдохнул, когда дверь закрылась, и опустилась тишина. Он заметил, что его переодели в больничную пижаму. В памяти всплыло лицо отца: его дрожащие губы, которые пытались сказать последние слова; алая кровь, толчками вырывающаяся из шеи. Пальцы Кая вцепились в простынь, зубы сжались.

— Если бы я только мог все исправить…

После больницы у Кая не осталось времени горевать. Он утешал брата и Готье, присматривал за матерью, чтобы она не выпрыгнула из окна или не наглоталась таблеток, занимался организацией похорон. За заботами Кай не замечал вибрирующего чувства в груди.

Томас и Карл вернулись в Англию, так как родители о них беспокоились, а Гарри позвонил Дурслям и объяснил, почему хочет задержаться.

— Какой кошмар! — ужаснулась Петунья. — Не надо было тебя отпускать к этим лягушатникам. Гарри, ты же не пострадал? Все хорошо?

— Да, все в порядке, — Гарри косо посмотрел на Кая, который просматривал контакты отца, обзванивая гостей для похорон. — Но мне нужно поддержать друга.

— Конечно, я понимаю, — тон Петуньи стал ниже и спокойнее. — Можешь ненадолго остаться, только звони каждый день, чтобы мы не волновались.

Гарри прикусил губу, сдерживая слезы, не ожидая, что тетя так о нем переживает.

Люциус, Нарцисса и Драко тоже остались, чтобы помочь с организацией похорон. Изначально Люциус хотел взять все на себя, но Нарцисса попросила его дать Каю возможность чем-то заняться и подготовиться к тому горю, которое скоро на него обрушится после осознания всего произошедшего.

В мире волейбола начался траур. Многие знали тренера Брауна. Французская и английская сборные перед каждым матчем устраивали минуту молчания, а в лестерской школе Кабанов повесили большой черно-белый плакат с фотографией любимого и уважаемого тренера.