— Уж прости, что мне приходится прилагать больше усилий, чтобы учиться. Прости, что единственная девушка, с которой у меня был шанс, бросила меня, — Томас говорил все громче и громче. — Прости, что я не могу играть в футбол из-за травмы, и мне приходится быть посредственностью в волейболе и наблюдать за тем, как мой бывший друг по частям забирает мою жизнь. А другой друг ещё и тычет в мои недостатки день за днём, — срывающимся голосом сказал Томас, шаг за шагом подходя ближе к Карлу с неизменной ухмылкой на лице. — Я и без тебя знаю, что тупой, что я неудачник, что меня сложно любить. Я не такой богатый, как Драко, не такой привлекательный, как Кай, не такой дружелюбный и легко заводящий друзей, как Панси или Маттиас. Я не могу трудиться день за днём, как Гарри, идти напролом и затыкать всех, кто со мной не согласен. Мне сложно быть собой. Я не так добр и заботлив к окружающим, как Кевин, у меня нет твоего чувства юмора, Карл. Я не могу относиться к жизни и к людям так же легко, как ты, — Томас перевел дыхание и заключил: — Уж извини, что все так остро воспринимаю, но я такой — тупой, эмоциональный, одинокий неудачник. Ты прав. Теперь ты заткнешься?

В воздухе ещё звенели его слова, когда Томас обвел команду долгим взглядом. Все молчали. Гарри будто холодной водой окатили. Он не ожидал, что Томас так о многом переживает. Карл коротко фыркнул и вернулся к трапезе, а Томас спрятал руки в худи и покинул ресторан. Кевин вскочил, как по команде: как и всегда, он собирался помчаться за другом и успокоить его, будто мамочка-наседка.

Но в дверях Кевина затормозили. Руперт медленно шел с маленьким уродливым тортиком в руках. Воткнутые в крем свечи колыхались от малейшего дуновения ветра, дразнясь яркими теплыми огоньками. Кевин хотел обойти первогодку, но Руперт сделал шаг вправо, не давая пройти, потом влево. Он смотрел на капитана с робкой улыбкой, а Кевин отвечал нахмуренным взглядом. Беспокойство за друга сменилось раздражением. Но Руперт будто и не чувствовал угрозы, нависшей над ним.

— Кевин, — начал Руперт неуверенно, опуская взгляд. Его щеки слегка покраснели. — Знаю, ты готовишь лучше, но я тут попытался сделать…

Джон перебил Руперта, спросив:

— Для чего торт?

— Заткнись, Джон, — вмиг ощерился Руперт, а потом вернул себе благоговейное выражение. Кевин застыл, словно статуя громовержца, готовая в любой момент поразить Руперта молнией. Он будто и не слышал, что ему говорят.

— Я только хотел сказать…

Но Руперт снова не успел закончить свою речь, как Кевин со вздохом оттолкнул парня в сторону и прошел мимо. Неизвестно, как далеко ушел Томас, и куда он мог уйти. Капитан волновался за каждого члена команды, особенно за близкого друга, да и тренер его по голове не погладит, если узнает, что в чужом городе пропал ученик. К тому же, в отеле собрались почти все родители, и они точно устроят скандал.

Тортик съехал с поверхности, и Руперт слегка отклонился, чтобы удержать его, но не успел: бисквитные коржи упали на пол, а свечи сломались и потухли. Руперт тупо смотрел на уничтоженные плоды своих трудов. Никто не успел даже прочесть надпись, криво выведенную синей глазурью. Только Руперт знал, что там было написано.

— Откуда такой уродливый торт и зачем он вообще? — спросил Джон.

Карл не выглядел удивленным, но из-за недавней перепалки с Томасом решил не отвечать. Гарри заметил, что друг перестал ухмыляться, погрузившись в свои мысли.

Руперт опустился на пол, пряча лицо от всех. Гарри и Людо поднялись, чтобы помочь ему собрать крем с пола. Пальцы перепачкались в голубом креме и крошках бисквита. Гарри с сожалением наблюдал, как куски тортика падают в мусорное ведро. Официант помыл за ними полы и с сочувствием посмотрел на Руперта.

— Если хотите, мы можем приготовить новый. Вы так много времени потратили на приготовление торта.

— Спасибо, не нужно, — хрипло ответил Руперт и покинул ресторан. Он ушел к лифту, так что никто не стал его догонять, понимая, что парень останется в отеле. Да и никто в команде тесно не общался с Рупертом.

За столом повисла гнетущая тишина, пока Панси не сказала:

— Сегодня Кевину день рождения, но он не любит его праздновать.

Но не успели все осознать, что же все-таки произошло, как к их столу подошли Кабаны. Шон насмешливо обвел собравшихся взглядом, а потом оглянулся на подвыпивших родителей, сидящих в конце зала. Гарри уже проклял этот ужин и не ожидал ничего хорошего. Он грозно посмотрел на нового капитана Кабанов. Гарри жалел, что Готье и Кай не участвовали в Вишневом турнире, пусть и шансы на победу Слизерина снизились бы до нуля, но зато Шон не позволил бы себе смотреть на них с открытой враждебностью, говоря колкие шутки своим сокомандникам. С другой стороны, соперники и должны злиться друг на друга перед матчем, подстегивая желание победить. Но кто знал, что шутки за спиной перейдут в открытое противостояние.

Гарри думал, что ужин пройдет спокойно, так как Драко остался в номере. Рядом с Драко Гарри чувствовал себя напряженно после того, как они повздорили на вечеринке Кая. Кажется, это был конец их недоотношений. По поводу Кая Гарри долго думал, но так и не пришел ни к какому решению. Но помимо Драко существовали и другие люди, которые терпеть друг друга не могли, поэтому ужин превратился в сплошные выяснения отношений.

Заметив, как напрягся Гарри, Карл словил его взгляд и одними губами сказал:

— Гарри, молчи.

Шон подал голос:

— Вижу, финал еще не начался, а вы уже потеряли половину команды.

«Интересно, Драко голоден?» — пытался отвлечь себя Гарри.

— Так радует, что вы беспокоитесь, — съязвил Карл.

— Не вижу смысла тратить время на неудачников, — если еще возникали сомнения, слышал ли Шон ссору Томаса и Карла, то следующие слова их развеяли: — И нытиков.

— Это наша стратегия — плакать, пока соперники не поскользнутся на наших слезах.

Шон не сразу нашелся, что ответить. Как подколоть человека, который во всем с тобой соглашается? Он фыркнул и ушел, напоследок бросив:

— Отбросы.

Гарри с облегчением выдохнул и благодарно улыбнулся Карлу. После ужина Гарри попросил персонал отеля принести порцию мяса с картошкой и овощами в номер Драко. В этот раз их поселили в разных номерах, поэтому Гарри постучался в чужую дверь прежде, чем войти. Драко лежал на кровати и что-то читал в телефоне, пока лицо его не изменилось. Он в замешательстве посмотрел на Гарри.

— Уже поужинали?

Кивнув, Гарри оглядел большой и роскошный номер. Он неуверенно сел в кресло у камина, не зная, есть ли в номере еще кто-то. Драко понял его сомнения.

— Макс моется, а Эмос куда-то ушел.

В дверь постучали. Драко с удивлением увидел официанта с тележкой, на которой стояла тарелка с ужином, чайник с чаем и чашка. Он посмотрел на смущенного Гарри. Когда официант покинул номер, Драко сел в соседнее кресло и принялся ужинать.

— Не стоило так беспокоиться, — вдруг сказал Малфой, протерев запачканный в соусе уголок губ. — Я и сам собирался что-нибудь заказать.

Гарри не подумал о такой возможности, поэтому промолчал.

— Завтра финал, — сказал Драко, будто не знал, о чем еще говорить.

— Да, — протянул Гарри. — Карл с Томасом снова поссорились. У Томаса конкретно полыхнуло.

Драко усмехнулся и подвинул вторую чашку к Гарри. Он взял чайник и налил им ароматный напиток.

— У них всегда были отношения, как у кошки с собакой, — сказал Драко, делая глоток чая. — Карлу скучно, а Томас слишком близко к сердцу воспринимает его чушь. Наверное, Томас видит дружеские отношения, как безусловную поддержку и искренность, как у них с Кевином. Но Карл видит дружбу в подколах и шутках.

— Я обоих понимаю, — ответил Гарри, тоже беря чашку в руки. Он выбрал чай с облепихой, не зная, какой Драко любит. Судя по легкой и расслабленной улыбке, Малфою чай понравился. — А ты привык оставаться в стороне? Не помню, чтобы ты сильно вмешивался в отношения друзей, если не считать твоей помощи Кевину с обучением и ситуации с Моникой. Или когда Кевин попал в больницу.