— Тридцать три. Почти.
— Три? Пусть три. Как же я давно не был дома. — Он опять посмотрел на облака. — Если я умру, я окажусь там? Если прыгну сейчас вниз? Разобьюсь? Не говори… Ничего не говори. Я схожу с ума, Лэй. Безумных альба у вас ещё не было?
— Хватало. Это тоже проходит.
— Вот видишь. Даже это.
— Ты не безумен и никогда им не был.
— Нет. Конечно, нет, — он снова засмеялся. — Я всего лишь путаю вчера и завтра. Потому что завтра будет как вчера.
Она села с ним рядом.
— Жалеешь, что согласился?
— Жалею? — Флэй в миг оказался рядом, взял её руки в свои, сжал, потом отпустил, чтобы тут же обхватить ладонями её лицо. Поцеловать. Провести по щекам, убрать падающие на лоб рыжие пряди. Зашептать: — Жалею? Нет! Никогда. Ни за что. Но ты тоже ускользаешь. Я так не хочу, так боюсь этого. Ты быстрая. Такая быстрая. А я нет. Я всё ещё тот человек, которого ты встретила в Петле. Пытаюсь поймать луч солнца.
Блэйк тоже коснулась его лица, провела пальцами по щекам. Он грустно улыбнулся, прервался, чтобы поймать губами её ладонь.
— Помнишь, тогда, в Море истока? Помнишь — быстрее ветра? Мне иногда кажется, что я всё ещё там. Всё ещё бегу за тобой. Или ты за мной?.. А это — иллюзия. Образ. Предположение. Возможное будущее. Мечта умирающего мозга. Что вот я тебя догоню, мы снова упадём в воду, море примет нас — и потом всё будет иначе. Всё пойдёт иначе. До поры до времени. А потом — я снова всё потеряю и снова буду проживать по кругу тысячу жизней. И никогда не проснусь.
— А если я смогу изменить? — Кэйсси почувствовала, что Блэйк не собиралась этого говорить. Что ещё не время, слишком рано. Что она сама пока не готова к разговору. И сейчас не смогла промолчать.
Флэй отстранился, прищурился и в этот момент стал как никогда похож на Ренну.
Блэйк сбилась, смутилась под его взглядом, но всё-таки продолжила:
— Что если завтра будет другим?.. Ты был… ты успел сделать кое-что, чего никогда до тебя… Ты не исчез. У тебя есть семья, понимаешь? Другая семья. Не мы, альба. У тебя есть дочь…
Кэйсси замерла: пазл сложился. Ренне было двадцать девять, когда Блэйк явилась к ней. Три года ушло на то, чтоб превратиться в альба, а для Блэйк и Флэя, сидящих на краю обрыва, прошло почти тридцать три года.
Картинка снова опрокинулась, изменилась. Кэйсси судорожно, по чуть-чуть выдохнула, превозмогая боль. Каждая клеточка тела ныла, кровь в венах бесновалась, готовая взорваться.
Именно в этот момент Петля наконец пропустила Ренну.
. ..В памяти Блэйк она выглядит немного моложе, хотя лицо — такое же. Наверное, благодаря глазам — серым, ухмыляющимся, почти родным. В них ещё нет горечи вечной жизни.
— Чёрт. Это и есть Плешь? — Тёмный зал её не устроил. — Как это изменить?
Ответа Ренна не ждала. Место медленно преобразилось: исчезла пыль, расползлись гобелены, потолок покрылся трещинами, а из всех щелей хлынул яркий свет.
Флэй встал, молча протянул Блэйк руку, помогая подняться, прежде чем всё окончательно изменится. Прежде чем исчезнут привычные ступеньки, ведущие к трону, да и сам трон. Прежде чем станет светло, как днём. Отпустил, сделал несколько шагов вперёд. Внешнее сходство с Ренной оставалось невероятным. Сейчас, когда они стояли друг напротив друга, казалось, что один — отражение другой. Только Флэй был выше, и волосы у него были светлее.
Блэйк неподвижной статуей замерла в стороне.
— Ты тоже альба?
— У нас сильные гены.
— Ты — альба, — повторил Флэй. Он был растерян и, кажется, немного испуган.
— Это плохо? — Ренна привычно ухмыльнулась: уже тогда почти так же, как сейчас.
— Плохо? Нет. Неожиданно. И очень странно. Действительно, завтра будет другим…
Кэйсси наблюдала со стороны, затаив дыхание, но колючий, отрезвляющий страх обогнал глупое любопытство. Она почувствовала стыд, что подглядывает исподтишка и против воли Блэйк. Отшатнулась, сумела блокировать сознание, выскочить из чужой памяти, и бьющий в глаза свет в Петле сменился темнотой. В тело снова впились острые невидимые иголки, снова стало трудно дышать. Нестерпимая боль накатила и накрыла волной.
А потом что-то случилось — быстро, почти молниеносно.
Кэйсси не успела понять, что именно и как произошло, только с опозданием осознала, что больше не держит руки на висках Блэйк, не стоит перед ней на коленях, а находится совсем в другом месте, и сжатые в кулаки пальцы упираются в жёсткие диванные подушки.
Вместо Блэйк перед ней сидел отец Ренны. Его спальня точно так же, как и в прошлый раз, тонула в полумраке. Единственный широкий луч пробивался из-под приподнятой шторы и падал на толстую книгу, что валялась возле подушки. Флэй, видимо, как раз перебирался в эркер, потому что одна рука всё ещё лежала на подлокотнике коляски, да так и замер, удивлённо уставившись на Кэйсси.
— Могу чем-то помочь?
— Не зна…ю… — Кэйсси с шумом втянула воздух, выдохнула. Медленно выпрямилась, не сводя с Флэя взгляда. Дышать стало легче, но мыслить яснее не получалось. — Ты вытащил меня сюда?..
— Я даже не знаю, кто ты, — он покачал головой. Ловко завершил перемещение, подтянув ноги руками. Устроился на подушках, книжку сунул в углубление-полку под подоконником. — Садись, что ли.
Кэйсси осталась стоять. Кое-как удалось собрать мысли в кучу. Вспомнилось, как она впервые оказалась в Альбаррасине. Интересно, почему Ренна соврала, сообщив о давно умерших родителях. Наверное, не предполагала, что упомянутое в шутку знакомство состоится так быстро и при таких обстоятельствах. Или не считала Флэя отцом. А может, так тогда было проще, и она просто не захотела пускаться в пространственные объяснения о своей жизни.
— В общем-то я тоже не совсем знаю, кто я, — усмехнулась Кэйсси. — Но хотя бы знаю, кто ты. Мы ведь уже встречались. Здесь, в этой комнате. Не так дав… — она осеклась.
Пожалуй, самое удивительное заключалось в том, что в привычном понимании между их первой встречей и её неожиданным появлением прошло чуть больше суток, но разница между той Кэйсси и нынешней в собственных ощущениях была гигантской.
Ренна оказалась права. Кэйсси на самом деле ничего не понимала и не знала тогда. Совсем ничего. Да и теперь вряд ли больше. Вот только после всего, что случилось за последние несколько часов, что она выудила из памяти Блэйк, что увидела и почувствовала в её воспоминаниях, Флэй казался не просто хорошим знакомым, а кем-то гораздо ближе. Как будто их двоих объединяла общая тайна. А всё, что он, наверное, знает и помнит о ней — грязная полуголая грубиянка, которую без разрешения привела Ренна к нему в дом.
Флэй c улыбкой нарушил повисшее молчание:
— Значит, одним вопросом меньше. Слушай, ты всё-таки присаживайся, а? Если мне придётся всё время запрокидывать голову, то заболит шея и испортится настроение. Если ты знаешь, кто я, то, наверное, знаешь, что со мной, как говорят, непросто.
— «Непросто» — это почти эпидемия, — с улыбкой проговорила она.
— Тебе так удобно?
Кэйсси только сейчас поняла, что после его просьбы машинально присела, да так и зависла в воздухе. Что ж, если не задумываться, как именно получалось всё это вытворять, а просто принять, как данность, можно не бояться ни себя, ни того, что случится дальше.
— Вполне.
Она вдруг чётко осознала, что границы необычного в её жизни сместились на несколько тысяч световых лет. И раз уж неожиданно пришлось нарушить покой Флэя, чей возраст измеряется отнюдь не десятилетиями, но при этом он выглядит даже моложе дочери, то общаться им следует именно так — повиснув в воздухе.
Кэйсси с ухмылкой тряхнула головой, опуская взгляд, но через секунду посмотрела ему в глаза.
