Фирух стонал, мычал, бился головой о тележные доски. Вокруг тряпки-кляпа заструилась кровь: что-то он себе всё же прокусил клыками. Глаза закатились. Мелочь. Я сосредоточился на главном.

Рана была чище, чем от пули. Остатков одежды нет. Наверно, его люди спилили наконечник и выдернули древко болта, прошедшего между лучевых костей. Промыл раневой канал ниром, вызвав очередной взрыв конвульсий.

Чувствовал на себе взгляды. Подняв голову, увидел Нимирха и половину молодняка из антов, детишек архиглеев, таких как Фирух. Слава Моуи, никто не вмешивался. Но поймут ли следующее?

- Сейчас будет самое мучительное для раненого. Я вынужден прижечь сталью воспалённое мясо, чтоб не гноилось и воспаление не распространялось вверх.

- Это необходимо? – спросил кто-то.

- Чтобы спасти руку – да.

- А не проще ли её отрубить?

Фирух отрицательно мотнул головой.

- Раненый не хочет. Пробую спасти. Но не обещаю.

Любопытствующие заткнулись. А я обратился к Бибу.

- Проникай внутрь раны. Следи, чтоб кинжал прижёг всё воспалённое внутри. Стой! у тебя же есть частичка силы Веруна. Врачевать можешь?

- Не пробовал, хозяин…

- Значит – пробуй. Прижигаем гнойники. Твоя задача – остановить инфекцию. И ожоги залечить, пусть – не сразу.

Я не стал слушать его неуверенные стенания, ввёл кинжал в рану… и чуть сам не потерял сознания от боли в собственной руке. Биб, подключившись к телу раненого, передал мне и его ощущения…

Жаль, что я не привязан к доскам. А ведь вынужден делать осмысленные движения, не дёргаться…

Перед глазами серая пелена.

Боль затмила всё. Кроме неё нет ничего во вселенной!

Кажется, сейчас отрублюсь. Мочи нет!

- Доставай кинжал, хозяин!

Он разорвал связь с Фирухом, и мучения прекратились. Я ощутил, что мокрый как мышь. В ноздри шибанула вонь палёного мяса.

- Ну что?

- Воспаление дальше не пойдёт, хозяин. Нужно залечить ожоги. Иначе они дадут новое воспаление.

- Действуй.

Встал. Шатаюсь. Нираг подхватил меня под локоть.

Нимирх:

- Удалось, глей?

- Узнаем завтра. Мне нехорошо.

- Значит – завтра. Мы собираем совет брентов и глеев.

- Что обсуждаем?

- Убийство короля, твою измену и что делать дальше.

- А, так я ещё и обвиняемый? Ну-ну… Ладно. Утром осмотрю Фируха, и соберёмся.

Молодец, что предупредил. Принимаю меры. Если зарвавшийся молодняк вздумает меня загодя арестовать, бой будет нешуточный. Гуманист из меня так себе, повыветрился.

Ночь проходит спокойно. Утром разбудил Бобик, добывший молодого оленя. Настолько горд собой и хотел похвастаться, что вывалил тушу прямо рядом со мной. Подушку мне оленьей кровью забрызгал. Стоит, лыбится во всю акулью пасть: похвали меня, хозяин!

Похвалил. Поднявшись, отправился к Фируху и разбудил его. Ночь прошла для него неплохо. Невидимый диагност нырнул в его руку. Рана побаливает и подёргивает, не без этого. Но, похоже, обошлось. Воспаление не распространяется выше.

- Хорошая новость: сможешь колупаться в носу пальцами правой. Плохая: не скоро.

Он улыбнулся, не скрывая клыки. А я заметил, что там, где рыжина пробивается между кожей черепа и крашеными чёрными волосами, появились седые вкрапления. Интересно, у меня – тоже? Боль была не меньше. Нафиг такое врачевание. Биб, спасая других, меня самого вгонит в гроб.

Позавтракали налегке. Оленину я велел разделать и просолить, переложить травами. Жарить намереваюсь на следующем привале.

Наконец, ближе к полудню притопал гонец с приглашением на сборище. Пошли, набрав с собой две дюжины людей. Вроде к своим идём, а вроде… Бобик увязался, я не возражал, для пущего миролюбия прихватив ППС.

- Фирух! Не шантажирую и не подкупаю, но ты должен знать: без меня никто тебя не долечит. Потеряешь лапу или жизнь – как фишка ляжет.

Вряд ли он понял слово «фишка», но мрачновато кивнул.

- Я, наверно, погорячился. Не одобряю твой выбор. Но и осуждать не смею.

Вот! Один голос на моей стороне. Против двух или трёх десятков.

Помоста, как во время суда над карросцами, не сколачивали. Просто поляна. Вместо кресел – сёдла кхаров. Фирух присел, я же предпочёл стоять, скрестив руки.

Начал сын маркглея Айюрра из Номинорра, владеющего почти половиной земель в западной части страны. Фактически герцога по земным меркам. Чистокровный ант, он представлял старую аристократию времён короля Караха. Титула не носил, ещё не унаследовал.

С первых же слов, прозвучавших на поляне, я его невзлюбил. Да и раньше, изредка сталкиваясь, не имел оснований питать к нему расположение.

- Наша армия отступает и разбита, не побывав ни в едином сражении. При этом потеряла весь отряд каросских наёмников и десятки наших воинов. Бежит, и всё благодаря одному глею-предателю. Вот он!

Рука указала в мою сторону.

Поворот был неожиданным не только для меня. По логике вещей, анты должны радоваться возможности вернуть себе влияние. Этот же начал с восхваления курса дохлого королёныша, от которого, на самом деле, они рады избавиться.

Я с места крикнул:

- Продолжай! Что ещё выдумал, молокосос?

Он вызверился. Срывающимся голосом выдал стандартный набор из оперы «да знаешь ли ты с кем говоришь», «да я тебя», «безродный хрым» и т.д.

Когда у нахала сбилось дыхание от ругани, успел вставить:

- Я – титулованный глей. Ты – никто. Отдаст твой отец наследство среднему брату, можешь наниматься ко мне погонщиком кхаров. Или чистить сортиры.

Он схватился за меч.

- Защищайся!!!

- Простой кидается на глея?! Умри!

Кто говорил, что ПМ – плохой пистолет? Правда, до размахивающего мечом сопляка было не пять шагов, как в ночном бою, а семь.

Хлоп! И шансы его среднего брата на герцогство вознеслись до небес. Потому что он только что стал старшим.

Я не стал упускать инициативу. Став ногой на труп, продолжил:

- Кто ещё захочет познакомиться с моей карманной баллистой, подходи. Нет желающих? Тогда слушайте. Все мы – дети Моуи, рождённые в его светозарном дыхании, - тут немного сбился, потому что не слишком балую храмы своим посещением и мало слушал поповского вздора, чтоб повторять его без запинки. – Мы шли в Монкурх, потому что дали клятву королю пред светлым образом Моуи – освобождать страждущих, карать виновных. И бог нас защищал. В воинов летели стрелы и арбалетные болты, попадали единицы – в самых грешных. Моуи позволил взять замок брента без потерь. Но что случилось дальше? Наша армия не освободила хрымов, а убивала их наравне с антами. И бог отвернулся от нас. Он плакал! Он искренне жалел, что прикрыл нас своими белыми одеждами. Я видел воочию, как стрелы, летящие из засад, теперь бьют без промаха насмерть. Как разят моих товарищей мечи выскакивавших из леса засадных воинов. Даже слепец увидел бы: Моуи окончательно отвернулся от Каруха и помогает Монкурху. Я не могу выступить против бога, потому что погублю свою душу. Призвав антов из города, я спас и ваши души. А также ваши жизни. Против гарнизона воевать можно, а против бога – нет. Не верите? Так почему я, убивший короля, не наказан Моуи, а стою перед вами – здоровый и невредимый?

Я набрал полную грудь воздуха, поднял руки и лицо к небу. Раз, два, три…

- Моуи!!! Услышь меня! Если считаешь меня неправым и нарушившим клятву, казни меня!

Постоял ещё немного, руки затекли.

Ничего не произошло. Зрители начали скучать. Смешки, ропот.

- Первый вопрос исчерпан. Кто попрёт против воли Моуи, тому придётся иметь дело со мной. Что там второе?

- Выборы нового короля, - подсказал Фирух.

Вот тут шторм начался! Зашумели-завозились. Многие хотят быть королём. А что? Воистину неплохая должность. Пусть без перспективы для карьерного роста.

Я пытался перекричать. Потом пальнул в воздух. Соизволили обратить внимание.

- Тихо! Короля здесь никто не выберет. Маркглеи не уполномочили своих сыновей. Никто не думал, что Карух загнётся. Почему-то. А эти западные, - я пнул сапогом валяющееся простреленное тело, - вообще никем не представлены. Салабон покинул нас. Так что выберем пока только временного командующего. Кто доведёт армию до дома. Не даст разбежаться-мародёрить. Найдёт чем прокормить, идти-то придётся по разорённым землям Монкурха и Мульда. Без всякого шанса или преимущества стать королём либо занять почётный придворный пост.