В нашем полку прибыло. В лице Вики, притащившей по моему указанию два разобранных арбалета. Конечно, Тихон передал, она принесла, в сопровождении Тита, и сейчас, сев с торца стола, млела, собирая агрегаты по частям, словно ребёнок конструктор. Я посадил её за стол, но это как бы не равноправие, она выполняет моё указание, потому народ не возмущался. А вот есть или пить ей с нами нельзя — сразу унижу остальных присутствующих.
Никодим вернулся мрачный, и я попросил его позвать сюда бургомистра и ключевых партнёров по будущему политическому и деловому процессу, то бишь оружейников, пролетевших мимо моих заказов, но всё ещё могущих реабилитироваться, пусть и в ином статусе. А тем временем Сильвестр, закончив вступительный развлекательный блок, взял паузу и подсел к нам. Садился с опаской, боясь, что стукну, но я пар уже выпустил и был мирный.
— Звали, в-вашсиятельство? — Глазки хлоп-хлоп. Вика посмотрела на него со злорадством. Чёрт с ним, не буду спрашивать, спал ли он её. А то и правда не сдержусь. Главное, что у девчонки нет того затравленного взгляда, как у двух других женщин их труппы, а значит если и спал, для неё это ничего не значит, и травмы не оставило. Она вообще философски воспринимает жизнь: ну, вот такая в ней хрень — значит такая, значит будем с этой хренью жить, а не той.
— Садись. — Тот присел. — Для начала спой её светлости песни-байки. Причём, в том числе и про короля спой. Всё-всё, что понапридумывал. А на закуску и про меня — чтобы ни одна тварь не могла сказать, что я ущемляю музы исполнителей, заставляя ругать врагов, а себя хвалить.
— Уверен, ваше сиятельство? — побледнел музыкант, бросая опасливые взгляды на меня, Катрин, легата и снова на меня.
— Слово графа! — поднял руку. — Должны ж мы послушать и оценить, что ты на самом деле стоишь и как выполняешь заказы?
— С огнём играешь, Рикардо. Про то, что мы ЭТО слушали — завтра всё королевство знать будет, — попытался острастить Аларих. — Ладно при тебе тебя ругают. Может ты извращенец такой. Но короля… И я не могу не доложить про это, — уверенно покачал головой.
— Аларих, всё нормально, это я попросила. — Катрин дотронулась ладонью до руки легата. — Просто хочу вживую послушать те гадости, о которых читала в донесениях. Интересно же! — Обескураживающе заулыбалась.
— Ну, если так… — тяжко вздохнул тот и сдался.
— Так мне как, начинать? — переводил с одного важного лица за нашим столом на другого музыкант.
— Да. Иди, давай. Всё как надо покажи. Считай, это переводной экзамен, тест.
— А… Можно Тори со мной пойдёт? Мне… Ударные ОЧЕНЬ нужны! — Умоляющие глаза.
— Ви-и-ик? — перевёл я взгляд на девчонку.
— А? — отвлеклась от арбалетов она. — Чего, ваше сиятельство?
— Сильвестр просит, чтобы ты аккомпанировала ему на ударных. Ты как?
— А что, можно, да? — Её глаза засияли.
— А почему нет? — пожал я плечами.
— Ну, так… Я ж теперь ваша, и…
— Вик, хочешь — делай. Правда этот жлоб вряд ли заплатит за помощь, но…
— Я подарю её одну из гитар! Ту, на которой ты училась! — залепетал Сильвестр… И я так немного подофигел. Ибо помнил, сколько оная гитара стоит. А, дошло! Это взятка, мне. Откат типа: «Граф, я тебя подвёл, провалил задание, не так его поняв, и теперь отдаю дорогущий инструмент для твоей девочки, чтобы ты не держал зла». Учитывая, что у него гитары две, и на одной играет та, что он назвал Вивианой, которую и имел под лестницей, когда я зашёл…
— Гитару Вивиане отдашь, если захочет взять, — отрезал я. — Если решит не оставаться с тобой. А Вике я свою отдам — я всё равно нифига играть не умею. Тем более, в одном городе куплены, одним мастером сделаны — сложного ничего не будет. — А это девчонке.
Та, задорно кивнув, поднялась и направилась на сцену.
— Всё тащишься от рыжих? — не зло, но и не добро, с издевкой, бросила Катрин, наклонившись над столом. — Опасно, Рикардо! Очень опасно! Не на глазах у всего королевства.
Хавьер и Аларих предпочли «не услышать» это замечание. Я же его просто проигнорировал.
— Моя игрушка. Как хочу — так и играю.
А вот это истина, я насчёт неё в своём праве, каким бы оное право ни было.
Затем последовал бессмертный хит Летова и ГО про то, сколько у нас хороших людей в королевстве, и вообще нет проблем никаких. Наоборот, благость и благодать, и всё идёт по плану.
Это было неожиданно, но лучше объективно констатировать факты — про себя было обидно слушать. Повело. Два куплета всего, но проняло так, что, аж кончики пальцев задрожали. Что не укрылось от взгляда светлости, довольно при этом заулыбавшейся, словно кошка, ограбившая рыбный магазин.
Про Карлоса слушал равнодушно — вообще не проняло. Ни положительных эмоций, ни отрицательных. Всё-таки я не злюсь на него, хоть он и пытался меня убить. Почему? Потому, что мысленно ставлю себя на его место и оправдываю, дескать, я бы также поступил? Не знаю, но факт, врагом его не считал. Катрин испытание куплетами про братца также выдержала, не проронив эмоции. А вот легат посерел лицом. Но взглянув на меня, затем на принцессу, лишь вздохнул и сдержался.
В зале же что под эту песню творилось — это пипец! Народ визжал, орал, свистел и улюлюкал. И даже подпевать пытался. Хорошо зашёл политический стёб, этот мир не безнадёжен.
О, а это что? Про кого про кого? Хрена себе!
— …Сидеть! — Я успел. Правда, пришлось действовать резко и грубо, но подсознательно понимал, счёт на секунды, и не мешкал. Вскочил одной ногой на стул и прыгнул, перегнувшись через стол. Успел, схватив её за плечи. И так, как она дёрнулась, по инерции планируя бежать и убивать Сильвестра, вслед за ней проехался по столу пузом, пачкаясь в жирном соусе к мясу, что пока не доела сеньорита, и разливая вино на себя и графа Толледо. Тот вскочил, отпрыгнул но было поздно — уже облитый.
— Сидеть, мать твою русалку! Сидеть и молчать! — пытался орать я. — Это сатира! Сатира, понимаешь? И надо воспринимать с улыбкой.
Она пришла в себя, отцепилась от меня, и я рухнул на столешницу, чуть не нырнув рыбкой на эту сторону стола, но руками упёрся в пустующий стул Никодима, подтянулся и перелез назад. Встал, осмотрел испачканный камзол и рубашку. Довольно улыбнулся.
— Что, светлость, не нравится правду слышать?
— Чокнутый! Вы все тут чокнутые! — топнула она ногой, но тут же успокоилась и пришла в себя. — Ноги моей в Пуэбло больше не будет.
Видимо, развернулась чтоб уйти, но я припечатал:
— Села назад! Сама хотела послушать — слушай! Отвечай за косяки! Этому тебя дядюшка учил?
Запыхтела, и пыхтела с полминуты, но в итоге села, повесив на лице выражение профессиональной обиженки. Угу-угу, не верю, зая. Поезд ушёл.
— Рикардо, и как мне быть? — показал на свой камзол Аларих. — Ладно король, тут есть его сестра, ей и решать такие проблемы, я — маленький. Но вот камзол…
Я пожал плечами.
— Тут все свои. А на остальных начхать. А будет кто веселиться — получит по хлебалу. А если не повезёт — проткну его чем-нибудь. Мне лень переодеваться, и так посижу, panki грязи не боятся.
— Эх, с ума тут с вами сойдёшь! — Граф картинно вздохнул и сел назад, и я видел у него в уголках глаз хитрую улыбку. Ему нравилось ломать устоявшиеся правила. Пусть только сегодня, всего один день, но он собирался оттянуться по полной.
Девочки-служаночки прибежали, всё вытерли, даже тряпками почистили нам одежду сколько смогли, принесли замену и еде, и вину, а Сильвестр тем временем закончил, да и куплету к двадцать второму-тридцатому (я потерял счёт) зал заскучал. Даже изысканное блюдо приедается. Даже стервозная сатира. После чего, оставив отдуваться, играя что-то лирическое инструментальное, свою команду (и Вику, которой, судя по довольной мордашке, было в кайф), снова спустился к нам.
— Ну как, ваша светлость, ваши сиятельства? — Рот до ушей. Хотя Катрин его за малым не прибила. Но дядюшка, бывший король, всё же вбил племяшке в голову прописные истины, я был уверен, она его не тронет и доставать после не станет. Это ниже её достоинства.
