На это мне ответить было нечего. Я отхлебнула чай и посмотрела в окно. Там шел снег. Пушистый, легкий, сказочно красивый.

– Тебе иногда надо думать, деточка, – наставительно заметила тетя. – Тогда и жить будет легче. Ну что, мир?

Я промолчала. Мама тоже.

– Да, немногословная у меня родня, – вздохнула тетя Галя и принялась за торт.

Пили чай молча.

– А что, твой муж к нам не выйдет? – нарушила тишину Галя.

– Нет, – отрицательно качнула головой мама. – Володя очень сердится.

– На меня-то за что? – искренне удивилась ее сестра.

– За то, что так воспитала Катю, – нахмурилась мама.

– Родители за детей не в ответе.

– Это дети за родителей не в ответе, – поправила я тетю. – Так еще Иосиф Виссарионович Сталин говорил. Сын за отца не отвечает. Ты все перепутала, тетя. Как всегда…

– Ах, какие мы эрудированные! – рассмеялась тетя Галя.

– Просто тебе нравится все с ног на голову ставить. Стало быть, я Катьке должна быть благодарна за все? Может, в ножки ей за это поклониться?

– Не Катьке, а Кате, – поправила меня тетя. – Ну, подумай сама… Подумай отрешенно, посмотрев со стороны. Не пара тебе Егор. Как ни крути, не пара. Ты для него слишком проста.

– Где уж мне, темной, до него и Катьки! – я резко отодвинула чашку, и часть ее содержимого пролилось на скатерть, растекаясь темным пятном.

– Не надо называть мою дочь Катькой, – с нажимом произнесла тетя. – Я пришла наладить отношения, а не ссориться. Не Катя, так другая увела бы у тебя Егора. Не подходили вы друг другу. Хорошо, что это выяснилось до свадьбы. А то потом пришлось бы имущество делить, детей травмировать. Егор все равно бы от тебя ушел рано или поздно. Не зря говорят, что не делается, все к лучшему. Катя и Егор просто созданы друг для друга. Идеальная пара. Ты ведь и сама это понимаешь, только признать не хочешь. Потому что эгоистка. Любишь только себя.

– Да что ты говоришь, Галя? – возмутилась мама.

– Я эгоистка? – взорвалась я. – А Катька просто ангел во плоти, что ли?

– Катя девушка разумная в отличие от тебя, – невозмутимо продолжала тетка. – Возьми себя в руки и не истери, милочка. Умей контролировать свои эмоции. Молода еще так вести себя!

Это я-то истерю? Меня захлестнула волна возмущения. Я открыла рот, чтобы высказать все, что думаю о тете и ее милой Катеньке. Но мама выразительно посмотрела на меня. И я молча захлопнула рот. Спорить с тетей Галей бесполезно. Она все равно слышит только себя.

– Вот так-то лучше, – кивнула тетка. – Ты иногда можешь владеть собой. Это радует. Итак, мы родня и нам надо жить мирно, мои дорогие, – расплылась она в сладкой улыбке. – Давайте сменим тему разговора. Лена, ты переселилась к родителям?

– Нет, – разговаривать с ней мне не хотелось.

– Она на праздники пришла к нам, – пояснила мама.

– Новый год, конечно, семейный праздник. Но молодежи надо встречать его с друзьями. Глядишь, познакомилась бы с кем из своего круга.

Я упорно молчала. Разговор не клеился.

– Еще чаю? – поспешно спросила мама.

– Однозначно, – Галя пододвинула ей чашку. – Твоя дочь как воды в рот набрала.

– У меня нет настроения веселиться, – я подняла тяжелый взгляд на Галю. Она реально думает, что после того, как расстроилась моя свадьба, я буду петь и плясать, как ни в чем не бывало?

– Как раз и подняла бы себе настроение. А я уж подумала, вы сдаете мамину квартиру.

– Что, наследство покоя не дает? – злость снова накатила на меня.

– Ты невозможна! – вздохнула тетя.

– Лена, прекрати! – шикнула на меня мама. – Праздник все-таки!

Бабушка умерла три года назад. До этого она два года была прикована к постели. Бабушка завещала свою квартиру маме, потому что она ухаживала за ней. Я помогала, чем могла, ходила за продуктами, убиралась в квартире. Но основная тяжесть ухода за больной легла на плечи мамы.

Тетя вообще появлялась у бабушки редко. Объясняла это тем, что ей тяжело видеть свою мать в беспомощном состоянии, а она такая чувствительная, такая нежная натура. Чужие страдания ей видеть неимоверно больно. Поэтому лучше пусть все делает сестра.

Логично, ничего не скажешь! Бабушка от материальной помощи отказалась – у нее была хорошая пенсия. Так что тетя Галя вообще никак не напрягалась.

Но обиделась, когда квартира бабушки отошла нашей семье. Тетя почти год не разговаривала с мамой.

Мама такого от сестры не ожидала – Галя очень удачно вышла замуж, дом полая чаша. На шута ей в придачу к элитной квартире и загородному коттеджу еще и хрущевка-двушка? Правда, она расположена в центре.

В конце концов, тетя сменила гнев на милость. Мама была рада, что сестра перестала обижаться на нее. Мама у меня золотой человек. Зла никогда ни на кого не держит. Может, оно и правильно? Нервы целее будут.

Но я злопамятная. Надо уметь отпускать обиды. Я не умею. И вряд ли научусь…

Я допила чай и ушла с кухни. Слащавая радость, источаемая тетей Галей, меня злила.

Наконец услышала, как хлопнула входная дверь. Непрошенная гостья ушла по-английски, не попрощавшись со мной. И это радовало.

После ухода тети Гали мама была озабочена. Она задумчиво мыла посуду на кухне. Я взялась за полотенце и вместе мы быстро навели порядок.

– Зови отца, надо его покормить обедом. А то он, бедный, с голоду сознание потеряет, – пошутила мама.

– Что еще она тебе сказала? – не выдержала я.

– Ничего, – пожала плечами мама и отвела взгляд.

Но меня ей было не обмануть.

– Мама, я же вижу, что-то не так, – продолжила приставать я.

– Все нормально, дочка. Все просто отлично, – натянуто улыбнулась мама.

Я ей не поверила. Что-то мне подсказывало – скоро свадебные колокола зазвонят для Кати и Егора. И этой радостью моя дорогая тетя поспешила поделиться с сестрой.

Все новогодние каникулы просидела дома. Иногда созванивалась с подругами, но видеть никого не хотела.

Обида ушла. Осталась злость. На саму себя в первую очередь. Пять лет, пять долгих лет встречаться с убожеством, которое променяло меня на смазливую красотку! Впрочем, кроме всего прочего красотка еще и богата.

Где были мои глаза? А мозги? Любовь слепа, с этим я согласна. Но думать хоть иногда надо. Егор не в одночасье изменился. Он всегда был таким. Только я упорно не желала видеть его недостатки.

Строила идиотские планы. Детей хотела. И вот результат! Я осталась на бобах, без жениха, без свадьбы, без романтического путешествия. Зато со свадебным платьем, долгами за ресторан и за номер для новобрачных. И тикающими часиками. Мне двадцать девять. Время я потеряла, детей нет. Семьи нет. Все супер!

К зимней сессии я практически не готовилась. Какая подготовка, когда на душе кошки скребут?

Экзамены сдавала слабо, на троечки, но сдавала. Мне было все равно, какие оценки я получаю. Кому это вообще надо? Главное получить корочки и отнести их в отдел кадров. Пусть директриса порадуется, что у нее почти все сотрудники с двумя высшими образованиями.

Оставался самый противный предмет – история права. Мне он вообще в жизни никогда не пригодится.

Лекции по истории права читал Максим Андреевич Литвинов. Увлеченный своим предметом до самозабвения преподаватель лет тридцати семи. Студентки тоже были увлечены. Только не историей права, а молодым сексуальным преподом.

Такого брутального красавца еще поискать! Высокий, подтянутый, темноволосый. С ироничной улыбкой на тонких губах.

Студентки млели под взглядом его холодных серых глаз. Пожалуй, одна я не обращала внимания на Литвинова. И, разумеется, не слушала его лекции. Мне было не до того. В ноябре, когда шла установочная сессия, я была счастливой невестой Егора и думала только о предстоящей свадьбе.

Зато на экзамене я поняла, что зря ловила ворон на лекциях Максима Адреевича. Экзамен я провалила с треском. Мое неуверенное блеяние Литвинов слушать не стал и велел приходить на пересдачу.