Так и вышло, что, заручившись полученной от вампира-отщепенца информацией, профессор Лайалл сидел теперь в чрезвычайно занюханной пивнушке под названием «Поддатая пышка» в компании эффектно разодетого трутня и майора Чаннинга. Всего в нескольких шатких столах от них расположился один из заслуживших особое доверие майора солдат. В руках он сжимал какие-то подозрительные пакеты и вид имел весьма нервный.

Профессор Лайалл горбился и мелкими глотками пил свое пиво. Он ненавидел это мерзкое пойло простолюдинов.

Майор Чаннинг беспрерывно дергался. Закинув одну длинную ногу на другую, он то и дело задевал стол, расплескивая напитки.

— Хватит, — велел ему бета. — Еще никто не пришел. Имейте терпение.

Майор Чаннинг лишь сердито посмотрел на него.

Биффи предложил оборотням понюшку табака, но те с плохо скрытым ужасом отказались. Как можно шутить такие шутки с обонянием! Это все вампирское манерничанье.

Некоторое время спустя (пиво профессора Лайалла по-прежнему оставалось почти нетронутым, зато майор Чаннинг приканчивал третью пинту) в пивнушку вошел вампир, которого они дожидались.

Это был высокий, в высшей степени привлекательный тип, который выглядел именно так, как изобразил бы вампира какой-нибудь романист: зловещий, задумчивый, с орлиным носом и бездонными глазами. Профессор Лайалл приветствовал его появление тем, что сделал глоток пива. Приходилось отдать должное лорду Амброузу — тот впечатляюще обставил свое появление и заслужил высший балл за драматический талант.

Лорд Амброуз направился прямиком к столу, за которым расположился солдат, и без церемоний уселся с ним. В пивнушке было достаточно шумно, так что в разрушителе слухового резонанса нужды не было: даже Лайалл и Чаннинг с их сверхъестественным слухом различали слова разговора с пятое на десятое.

Обмен репликами шел довольно быстро и завершился тем, что солдат продемонстрировал лорду Амброузу свои пакеты. Вампир заглянул в каждый, потом покачал головой и поднялся, намереваясь уйти.

Солдат тоже поднялся, подался к вампиру и что-то спросил.

Лорд Амброуз явно разобиделся, потому что ударил солдата по лицу, да так по-вампирски стремительно, что бедолаге не помогла даже воинская выучка. Майор Чаннинг тут же вскочил, с грохотом опрокинув стул, и рванулся к месту событий. Профессор Лайалл схватил его за руку, не давая проявить инстинкты защитника: Чаннинг сплошь и рядом воспринимал своих подчиненных как членов стаи.

Вампир повертел головой и заметил их маленькую компанию. Он что-то прошипел сквозь зубы, причем за тонкими губами показались кончики двух острых клыков, и величественно удалился в вихре взметнувшегося бордового пальто.

Профессор Лайалл, которому в жизни не удавалось сделать хоть что-нибудь величественно, со смутной завистью посмотрел ему вслед.

Молодой солдат подошел к ним. Через уголок его рта тянулась ярко-красная полоса — след от удара.

— Я убью этого упыря-ублюдка, — поклялся майор Чаннинг, который вроде бы собрался устремиться за лордом Амброузом на улицу.

— Стойте. — Хватка профессора Лайалла на руке гаммы стала крепче. — С Бертом все в совершеннейшем порядке. Не правда ли, Берт?

Берт сплюнул немного крови, но кивнул:

— В море и похуже приходилось.

Биффи забрал со стола свою табакерку и убрал в карман пальто.

— Итак, — начал он, жестом предложив солдату придвинуть стул и присоединиться к ним, — что он сказал? Что им нужно?

— Я сроду ничего страннее не слышал. Артефакты.

— Что?

Солдат прикусил нижнюю губу.

— Да, египетские артефакты. Но не предметы, как можно бы подумать. И не обычное оружие. Вот почему он так озлился на мое предложение. Им нужны свитки. Свитки с кое-каким изображением.

— С иероглифом?

Берт кивнул.

— А что за иероглиф, он сказал?

— Похоже, они совсем отчаялись, потому что больно неосторожно с его стороны было мне об этом говорить, а он все-таки сказал. Эта штука называется анх, только он им нужен вроде как сломанный. Понимаете, на картинке этот символ будто пополам разрезан.

Профессор Лайалл и Биффи переглянулись и хором сказали:

— Интересно.

— Готов держать пари, у хранителей эдикта есть изображение этого символа. — Конечно же, Биффи знал кое-что о вампирских источниках информации.

— А значит, — задумчиво проговорил Лайалл, — нечто подобное уже случалось прежде.

Алексия оставила мужа крепко спящим. После столетий бессмертия он успел забыть, как нуждается во сне получившее травмы смертное тело. Несмотря на все треволнения, вечер еще только переходил в ночь, и большинство обитателей замка до сих пор бодрствовали.

Набрав полный ход в коридоре, леди Маккон чуть не столкнулась с несущейся столь же стремительно Айви. Обычно добродушное лицо подруги сейчас выглядело невероятно хмурым.

— О боже, Айви, что за мина! — Алексия непринужденно оперлась на свой парасоль, с которым ей совсем не хотелось расставаться, если учесть события этого вечера.

— Ах, мне вовсе не хочется спешить с выводами, но сейчас рискну: я просто возненавидела мистера Танстелла!

— Айви!

— Нет, я хочу сказать, серьезно! Он совершенно невозможен. Мне дали понять, что его привязанность ко мне крепка. Однако хватило одного малюсенького возражения, чтобы он легкомысленно переключился, позабыв о всякой преданности. Кто-то даже мог бы назвать его ветреником! Ворковать с другой особой женского пола на другой день после того, как я решилась на столь радикальные меры, которые должны были разбить ему сердце! Выходит, он просто, ну, бабочка какая-то легкомысленная!

Леди Маккон застыла, пытаясь вообразить воркующую бабочку.

— Право же, я думаю, ты все еще увлечена им, хоть и отвергла его ухаживания.

— Как ты только могла такое подумать? Определенно, я его презираю. Он не кто иной, как сюсюкающий и воркующий перебежчик! Не хочу больше иметь ничего общего с таким слабохарактерным типом.

Леди Маккон не совсем понимала, как разговаривать с мисс Хисселпенни, когда та в подобном настроении. Она привыкла к Айви-вызывающей-замешательство и Айви-болтушке, но с гневным аспектом подруги столкнулась впервые. Пришлось отступить на знакомые, заранее подготовленные позиции.

— Голубушка, тебе определенно нужно подкрепиться чашечкой чая. Пойдем посмотрим, не удастся ли нам это устроить. Даже у шотландцев должны иметься какие-нибудь напитки.

Мисс Хисселпенни глубоко вздохнула:

— Да, пожалуй, ты права. Отличная идея.

Леди Маккон заботливо сопроводила подругу вниз, в одну из малых гостиных, где они наткнулись на двух клавигеров. Эти молодые господа оказались готовы раздобывать чай, потакать всем капризам мисс Хисселпенни и вообще всячески демонстрировать двум леди, что хорошие манеры, в отличие от брюк, никогда не переводились на Шотландском нагорье. В результате Айви пришлось простить им их килты. Предоставив подругу попечению и трогательной заботе клавигеров, леди Маккон отправилась на поиски мадам Лефу и сломанного эфирографа в надежде взглянуть на те его части, которые до сих пор функционировали исправно. У нее ушло некоторое время на выяснение местонахождения этого громоздкого агрегата. Замок Кингэйр был в прямом смысле замком, без свойственной Вулси рациональной прямоугольной планировки: большим, с путаницей неожиданных комнат, башен и бессмысленных лестниц. Леди Маккон следовала логике, чего, возможно, делать не следовало. Она предположила, что эфирограф находится в одной из многочисленных оружейных башенок, но понять, в какой именно, представлялось затруднительным, потому что в замке наблюдался определенный переизбыток этих самых башенок. Шотландцев явно очень заботила их обороноспособность. На то, чтобы подняться в каждую башенку по винтовой лестнице, ушло довольно много времени, однако Алексия поняла, что она на правильном пути, когда услышала проклятия. Конечно, они произносились по-французски, и, натурально, леди Маккон не поняла ни слова, однако в том, что это брань, никаких сомнений быть не могло. Судя по всему, у мадам Лефу возникли какие-то затруднения.