— Хорошая мысль, — кивнул Ник Николл, зевнул и мигом извинился.

Грейс понимал, что жестоко задерживать парня, когда у него дома малый ребенок. Но это не его проблема. Именно Николл тот самый мягкий следователь против жесткого Брэнсона, какой требуется для этой серии допросов.

— Следующий пункт в моем списке, — сказала Джейн Пакстон, — касается отношений Бишопа с Софи Харрингтон.

— Определенно для третьего допроса, — заявил Грейс.

— Нет, по-моему, надо прояснить его на втором, — возразил Брэнсон. — Можно снова спросить, был ли он с ней знаком, и если был, то в каких отношениях находился. Послужит хорошей проверкой правдивости, если он по-прежнему будет отрицать знакомство, правда?

— Хорошо, — сказал Грейс. — Только он будет знать, что мы проанализировали его телефонные звонки, поэтому сочтет отрицание глупым.

— Да, но я все-таки думаю, стоит спросить на втором, — настаивал Брэнсон. — Я вот как рассуждаю: у нас есть свидетельница из дома напротив Софи Харрингтон. Она положительно опознала в нем человека, которого видела приблизительно во время убийства. В зависимости от ответа на вопрос о телефоне на втором допросе прижмем его на третьем.

Грейс взглянул на Джейн Пакстон, та согласно кивнула.

— Ладно, — сдался он. — Хороший план.

Зазвонил внутренний телефон, Грейс отошел от круглого стола и склонился над письменным. Послушал несколько секунд и сказал:

— Отлично. Хорошо. Спасибо. Мы готовы.

Положив трубку, вернулся за круглый стол.

— Адвокат Бишопа будет здесь в половине десятого. — Он взглянул на часы. — Через сорок пять минут.

— Кто такой? — спросила Джейн Пакстон.

— Литон Ллойд.

— Ну конечно. А кто же еще? — пожал плечами Брэнсон.

Они сосредоточились на том, что сказать Ллойду, а чего на данной стадии не говорить. Потом отправились в супермаркет напротив, срезав путь через кусты на заднем дворе, торопливо сжевали сандвичи в качестве ужина и уже через девять минут вернулись обратно. Николл с Брэнсоном вошли в боковые ворота и поднялись к блоку предварительного заключения. Там их провели в комнату для допросов, где им предстояло изложить адвокату основные факты, объяснить причину задержания Бишопа, без присутствия последнего. Потом и его приведут для допроса.

Джейн Пакстон и Грейс разошлись по своим офисам. Грейс намеревался в следующие полчаса заняться электронной почтой. Сев за письменный стол, он позвонил Клио и узнал, что она до сих пор на работе, в морге.

— Эй, привет! — обрадованно воскликнула она.

— Как ты? — спросил он.

— Вдребезги. Но очень мило, что ты позвонил.

— Очень люблю твой голос, когда ты усталая. Хрипловатый — чудо!..

— Если б ты меня видел, не стал бы так говорить. Чувствую себя столетней. А ты? Что происходит?

Он коротко сообщил, что до полуночи не освободится, потом мог бы приехать, если нет возражений.

— Милый, мне бы страшно хотелось, но, как только я отсюда выберусь, завалюсь в ванну, а потом рухну в постель. Может, завтра?

— Заманчивый план.

— Ты нормально питаешься? — поинтересовалась Клио с материнской заботой. — Обедал?

— Вроде как бы, — уклончиво ответил он.

— Чашка лапши из супермаркета?

— Сандвич, — признался он.

— Это вредно! С чем сандвич?

— С говядиной.

— Отлично, Рой. Жирное мясо с углеводами!

— Я прикрыл его листком салата.

— Ну тогда все в порядке, — саркастически провозгласила Клио. Потом тон ее вдруг изменился. — Можешь обождать секунду? Кто-то бродит под окнами… — Голос звучал тревожно.

— Другие люди есть рядом?

— Никого. Я одна. Бедняги Даррен и Уолтер явились сегодня в четыре утра. Я недавно их по домам отослала. Подожди, пока проверю… Перезвоню через секунду.

И телефон умолк.

Я получил письмо нынче утром от некоего Лоренса Абрамсона из лондонской адвокатской конторы под названием «Харбот и Льюис». Письмо по-настоящему неприятное.

Недавно я писал одному человеку, в точности на меня похожему, который создал компанию, используя мою идею, и запросил для доказательства все документы у мистера Кристофера Пегпта, агента патентного бюро «Фрэнк Б. Деблин и сын», пообещав царское вознаграждение с доходов.

Мистер Абрамсон пригрозил получить против меня судебный запрет, если я еще когда-нибудь обращусь к его клиенту.

Я очень рассердился.

Судя по виду, у Литона Ллойда был тяжелый день. Источая легкий запах табака, он сидел в закрытой комнате для допросов, душной, безоконной, в дорогостоящем, но помятом сером костюме с кремовой рубашкой и ярким шелковым галстуком. Рядом с ним на полу стоял много попутешествовавший кожаный кейс, откуда он вытащил красный блокнот в линейку.

Худой пружинистый мужчина с коротко стриженными волосами и настороженным хищным лицом слегка напомнил Брэнсону актера Роберта Карлайла, игравшего злодея в фильме «И целого мира мало». У Брэнсона был пунктик приписывать сходство с кинозлодеями и негодяями каждому адвокату, что помогало не позволять им его запугивать, особенно в суде.

Очень многие полицейские отлично ладят с солиситорами,[30] которые спокойно относятся к неудачам, говоря, что это лотерея — то выиграл, то проиграл. Но Брэнсон не был столь беспристрастным. Он, конечно, знал, что и барристеры, и солиситоры, выступающие по уголовным делам, просто делают свою работу, играя важную роль в обеспечении свобод британского народа. Но дело в том, что почти десять лет до прихода в полицию он служил вышибалой в городском ночном клубе. Сталкивался практически с каждым подонком, какого себе только можно представить, от пьяных бузотеров до опаснейших гангстеров, очень хитрых и умных преступников. И потому искренне считал своим долгом сделать город лучше ради своих детей, которым здесь жить. Вот и теперь его бесил сидевший сейчас напротив мужчина в костюме от портного, мокасинах с бахромой, с роскошным БМВ и, без сомнения, шикарным домом на какой-нибудь самой престижной улице Хоува, потому что он знал, что все это куплено на жирные деньги, полученные за спасение от тюрьмы негодяев.

Настроение Брэнсона нисколько не улучшилось от грозовой ссоры с женой по мобильнику по дороге к тюремному корпусу. Он позвонил пожелать детям спокойной ночи, а она едко сообщила, что они уже давным-давно спят. На что он ответил, что не слишком приятно сидеть в девять часов на работе да еще выслушивать колкости. Обмен репликами вылился в крикливый скандал, которому Эри, разъединившись, положила конец.

Ник Николл закрыл дверь, подвинул кресло, сел напротив Брэнсона. Ллойд расположился во главе стола, как бы подготовив сцену, на которой с самого начала собирался проявить себя в полном блеске.

Адвокат сделал запись шариковой ручкой в черном блокноте.

— Итак, джентльмены, что вы можете мне сообщить? — Говорил он четко, отрывисто, вежливым, но твердым тоном. Под потолком шумно загудел кондиционер, накачивая холодный воздух.

Ллойд заставлял Брэнсона нервничать. Сержант без проблем справился бы с грубой силой, но изощренные интеллектуалы всегда выводили его из себя. А Ллойд смотрел на детективов с непроницаемым выражением, говорил медленно, тщательно артикулируя каждое слово, как будто обращался к ребенку, старательно обдумывая, что сказать дальше.

— Мы беседовали с мистером Бишопом на протяжении последних четырех с лишним дней, чтобы получить основные сведения о нем и его жене, что, как вы понимаете, нормально в таких обстоятельствах. В ходе этих бесед выясняли, где он находился как перед убийством, так и в момент его совершения.

— Хорошо. — Литон Ллойд нетерпеливо шлепнул по столу ладонью, словно объявляя, что явился сюда не затем, чтоб выслушивать чепуху. — Можете быстренько объяснить, почему мой клиент арестован?

Брэнсон протянул подготовленную бумагу, составленную на основании предыдущих бесед.