— Да. А так получается, что, конечно, часть прибыли уйдёт в Картагену. Зато на его территории появится куча мастерских, которые будут готовы давать продукцию БЫСТРО. В этих мастерских будут работать опытные специалисты, за которыми будет стоять не только мощь его жалкого графства, а вся мощь Картагеники. Он теряет в прибыли, но получает целые отрасли производства, которые называет clasterы. Да, узнай, что означает и это слово, — повернула голову к «незаметному сеньору».

Помощник герцога кивнул и сделал запись на черновом листе ткани.

— Да уж, ход спорный, — дал свою оценку герцог. — И я бы так не поступил. Я бы всё же создал гильдии у себя, под своим контролем, чтобы ни от кого не зависеть. Но я не он, и я — в спокойной Севилье, а не мрачном опасном Пуэбло. Так что… — Он вздохнул и вернулся к чтению:

— «Высылаю тебе образцы панциря, сделанного моими мастерами на новой печи. По подсчётам казначеев, стоимость его производства минимум в три раза меньше, чем на рынке, и это не предел. Также высылаю меч, наконечники для стрел и несколько кинжалов. Отдельно высылаю два прототипа арбалетов, в разобранном состоянии. Производство арбалетов будет идти по особым правилам, на них зафиксирована постоянная цена в пять лунариев, и с доходов с каждого проданного механизма три экземпляра будет изготавливаться бесплатно для воинов Лимеса. Это правило нерушимо, ибо само производство арбалетов с продажей за пределы графства в принципе нужно только для оснащения пограничной армии; я не хочу делиться самыми совершенными орудиями убийства с кем бы то ни было, но выхода нет. И оставшиеся два лунария стоимости будут делиться на транспортные расходы и на прибыль, доли с которой и будут выплачиваться первого числа месяца Декабря ежегодно, после подведения итогов годовых продаж. Больше, к сожалению, выделить не получится.

— Негусто, — прокомментировал сидящий в кабинете человек. — Я не знаю, ваша светлость, — обратился он к герцогу, — правда это или нет, но не верю, что можно производить мощный арбалет по цене меньше лунария. Все оружейники, к кому обращался, называют цифру в полтора-два, и это бросовые экземпляры, из которых собаку пристрелить проблематично. Я не верю в эти цифры.

— И тем не менее, мы должны допускать, что они верные, — парировала герцогиня. — Мы многого не знаем об этом мире, как оказалось, и о его возможном переустройстве без всяких чужих новинок. А когда чего-то не знаешь — нужно учиться, а не вопить, что этого просто не может быть, потому, что так не бывает.

— Согласен, — поддержал её герцог. — Давайте ПРЕДПОЛАГАТЬ, — выделил он это слово, — что мальчишка может оказаться прав. И строить расчёты с таким допуском. Да, все мои люди в один голос утверждают, что он ничего не сделал для создания этой печи. Всё провернул в его отсутствие тамошний кузнец из бывших крепостных. Но это вопиит только о том, что внутри Пуэбло кроется сам дьявол! Я не вижу других способов провернуть такое за маленький срок.

— Дьявол тоже порождение господа нашего, — улыбнулась герцогиня. — И если бы он не был нужен, господь давно бы приструнил его. Надо работать с тем, что есть, дорогой, искушение — одно из главных посланных всевышним испытаний.

Сложно было не согласиться.

— «Но зато вы, ваша светлость, сможете влиять на направление продаж, — увлечённо продолжил герцог. — И, например, в качестве первоочередных покупателей порекомендовать тех или иных сеньоров, а не тех, что обратятся в порядке очереди. Учитывая сложную ситуацию внутри нашего доброго королевства, эта привилегия может здорово окупиться впоследствии».

— Щенок! Воскликнул герцог, а теперь в его голосе слышалось зло и раздражение. — Будет условия ставить!

— Почему условия? Не хотим — не вкладываемся. А привилегия хорошая, мне нравится.

— «Также высылаю пару головок сладкой карамели, — продолжил он, — что варят в моём замке с недавних пор, но тут, к сожалению, я уже в доле, и данный продукт предлагаю только лишь на продажу. Но при условии нашего доброго почти родственного сотрудничества, Пуэбло готово отгрузить в Грандезию столько карамели, сколько потребуется, в качестве первоочередного направления поставок».

— Мы уже попробовали, — перебила герцогиня. — На вкус — как заморский сахар. Только горчит. Продукт стоящий, я решила заказать несколько сот тысяч либров. Думаю, окупится сторицей.

— Сот тысяч? — нахмурил бровь герцог, высчитывая объём перевозок и стоимость.

— Да. — Герцогиня и не думала тушеваться.

— Дело твоё, — развёл её муж руками. — Тут решай сама. — В хозяйственные вопросы он, действительно, старался не лезть. Да и когда ему, главе королевского совета, за этим успевать? Хотя именно тут речь шла не о замковом хозяйстве, а о глобальной, во всяком случае региональной торговой операции. Но они уже слишком много лет вместе, чтобы не доверять в таких мелочах.

— «Ну и напоследок просто жест моей доброй воли, дабы ты не думала, бабуля, что твой неразумный внук неблагодарен и не ценит доброго отношения, — закончил письмо герцог. — Высылаю тебе десять коробочек ведьминого порошка, как дар, без всяких условий. И одну коробочку — экспериментальную, дабы ты смогла опробовать его на ком-то из нуждающихся и убедиться в его чудодейственной силе. Это не волшебство и не магия, и отнюдь не колдовство, это просто зелье. Оно не лечит от всех болезней, а только лишь помогает при гнойном заражении. И то, к сожалению, все под богом — не всегда. Но в большинстве случаев при испытаниях у нас в графстве оно помогло, и однажды вылечило меня самого. Пергамент с инструкцией, как зельем пользоваться, также прикладываю. С самыми тёплыми пожеланиями, твой почти внук, Рикардо Пуэбло.

Постскриптум. Запасайтесь на эту зиму зерном. Скупайте его товарными векселями по любым ценам. Считай это моим родственным «подгоном», в знак дружбы и уважения».

— Сучёныш! — В голосе герцога снова прорезалось зло. — Что там с зерновой афёрой? Вы поняли, что они задумали?

— Мы поняли, — осторожно ответил незаметный человек, — что это операция с двойным, а то и с тройным дном, ваша светлость. В деле Таррагона, Валенсия, Мерида, два королевских торговых города и собственно мальчишка. Совокупно они держат под контролем треть всего товарного зерна в королевстве. Это без Таррагоны — наши южные партнёры по моим слухам скупают товарные векселя не только у нас, но и в Вандалузии. Предлог — начало гражданской войны осенью, потому об этом никто не кричит на всех углах. Но по моим сведениям, амбары «на случай войны» были наполнены ещё прошлой осенью, это именно поддержка мальчишки и его компаньонов. Моё мнение, королевство ждёт голод этой зимой, а мальчишка и его партнёры сказочно обогатятся. А потому никто из сеньоров не трубит об этом договоре на каждом углу, и те, кто мог бы в ином случае пролить свет — ничего толком не знает сам. Я в смятении, ваши светлости.

— Продолжай наблюдать. Зерно на эту зиму мы запасли, а там посмотрим. — Герцог сердито фыркнул. Такая мощная афёра, которая ударит много по кому в королевстве, и без него? За его спиной? Нет-нет, он думал о подобном много лет назад, когда был моложе. И даже обсуждал подобное с отцом нынешнего герцога Мериды. Но ему показалось, что этот финт неосуществим. А тут… Безусый мучачо! И — получилось.

— Следи за реакцией Карлоса, — выдал очередное распоряжение он. — Мальчишка, в смысле Карлос, не сможет остаться равнодушным, когда его народ будет голодать. Но как это произойдёт, что он предъявит Пуэбло?.. — Герцог задумался.

— Что думаешь делать в свете всего, что нам известно? — спросила герцогиня. Она была в растерянности после получения этого письма, а потому сделала то, что всегда делала в сложных ситуациях — переложила ответственность за принятие решения на мужа — свою надёжную опору. На человека, способного принимать сложные решения и отвечать за них. В отличие от Раймундо она уже много раз прочла пергамент, но ни черта не понимала: мир работал немного не так, как они привыкли, а мальчишка, которого считали почти под колпаком, и на случай, если бы он переметнулся к Карлосу имели свои козыри в рукаве, из под этого колпака не вырвался, нет. Он просто не заметил этот колпак. И они сами не заметили, что он был — вот в чём соль.