В один из морозных дней пришёл Колька. Как и обещал, он принёс завёрнутые в газету «Вечерняя Казань» две долгоиграющие пластинки:

– Доставай проигрыватель!

Повторять дважды было не нужно. Наш старичок «Юбилейный» всегда был «готов к бою». Колян убрал газету и протянул мне пласты:

– На, смотри.

Я стал рассматривать принесённые братом диски. С одного на меня смотрели четыре лохматых парня. Всё было написано на английском языке. Какие-то слова я знал и сразу перевёл. Вот и название: «Rubber Soul – Резина и душа».

– «Резиновая душа», – поправил брат. Потом похвалил: – Молодец! В английском шаришь. Это же The Beatles, Юраха! Это те самые «битлы»! Настоящие!

Я просто обалдел! Неужели у меня в руках настоящая иностранная пластинка, да ещё самих «битлов»?! Тех самых, которых я пару раз слышал у поляков по радио? Тех самых, именем которых иногда называл нестриженных парней мой папаня: «Вот, смотри, пошли лохматые битласы». Да, это был диск-гигант «ливерпульской четвёрки» 1965 года. Выпущен компанией Polydor. Конечно, тогда мне было всё равно: «Полидор» или «Помидор», Англия или Польша. Я понятия не имел, что группа The Beatles к тому времени уже развалилась. Именно в тот день я впервые узнал от брата о существовании на планете Земля Джона Леннона и Пола Маккартни. А больше я не знал ни-че-го! Но тогда, в январе 1976 года, когда игла нашего древнего проигрывателя коснулась пластинки, я, тринадцатилетний пацан, «утонул». Я захлебнулся в своих эмоциях. Вот! Да, вот что я хотел слушать и слушать! Какие непривычные для уха фантастические мелодии! «Norwegian Wood», «Michelle»… А «Girl»!!! Эту песню я уже слышал во дворе! Её пел Серый из соседнего подъезда. Только на русском языке. (Чёрт! Надо срочно учиться играть!) И главное, никаких труб и скрипок! Только гитары и барабаны. Вот это была «бомба»! Я заразился. Заразился на всю жизнь болезнью под названием «битломания».

Вторая пластинка уже не произвела на меня такое космическое впечатление, как первая. На обложке были какая-то девушка в чёрной куртке и лохматый парень с бутылкой. Я попытался перевести название, но не смог. Колян пояснил:

– Это имя и фамилия: Suzi Qvatro. Настоящий рок! Слушай!

Первая песня альбома мне очень понравилась – «48 crash». Гитары звучали по-новому, с непривычным для уха дребезжанием.

– Это фуз, – пояснил Колька. Он подумал, что объяснил, а мне это слово напомнило только собачью команду.

Солистка пела – как будто кричала. К концу прослушивания альбома её голос меня утомил. Нет, это не «Битлз». Вот «Битлз» – это да! Но конверт я изучил так же внимательно:

– Коль, а ты сегодня заберёшь пласты?

– Конечно! Это ж «фирма́»!

Хорошо, что в нашем семейном фотоаппарате «Зенит» была плёнка. Брат сделал несколько кадров пластинок. Когда он их уносил, я чуть не плакал, думая, что таких дисков у меня не будет никогда. Николай поведал мне, что купить их можно только «из-под полы» и за очень большие деньги. Оставалось одно – скорее учиться играть на гитаре и самому их петь.

Теперь при посещении магазина «Мелодия» я всё чаще смотрел в сторону пластинок с зарубежными исполнителями. Обычно они покупались мною наугад. Даже не могу сегодня зацепиться памятью за то, как и что определяло мой выбор. Если на конверте долгоиграющей большой пластинки ещё можно было прочитать какую-то информацию, то на маленьких, кроме названия коллектива и песен, ничего не писали. Денег на гиганты, как правило, не было. Тем более что стоили они до четырёх рублей. Весьма серьёзные деньги в то время. А вот миньоны – пластиночки, на которых было всего две-четыре песни, – я приобретал частенько. Можно было купить их от семидесяти копеек до полутора рублей. Экономил я на карманных расходах, да бабуля периодически баловала. Но такая покупка почти всегда была настоящим «котом в мешке».

Однажды по такому принципу я прикупил и притащил домой пластиночку, на которой было четыре песни. Называлась она очень странно: «Певцы Леса Хамфри». Я долго размышлял в магазине, что это за лес такой, где водятся эти певцы: хвойный или дубовый? К моему удивлению, песни были классные. А две из них сразу попали на верхние строчки моего личного хит-парада: заводная «Мексика» и очень необычная «Скажи мне, почему?», то бишь «Tell my why?» Почему эта композиция показалась мне интересной? Потому, что она была в разных темпах: медленный куплет и быстрый ритмичный припев. Я заслушал эту песню до того, что на слух выучил все слова и, абсолютно точно попадая в фонограмму, пел её вместе с пластинкой. Сейчас поверить не могу, что до юношеской ломки у меня был такой высокий голос. Мне тогда казалось, что пою я вместе с «лесными братьями» просто классно. Пару раз меня похвалили родители. А вскоре попросили спеть, вернее, изобразить этот номер перед многочисленной роднёй за очередным праздничным столом. Мои драматические страдания в куплете, пританцовывание в припеве, а главное, точное попадание в фонограмму привели зрителей в экстаз. Батя, увидев такой головокружительный успех, решил повторить номер перед своими товарищами по работе, которые собрались в нашем доме отметить очередную годовщину Великого Октября. Когда началась песня и я, уже почти профессионально, вошёл в роль «лесного певца», папаня, неожиданно для меня, полностью убрал звук проигрывателя. Видимо, он посчитал, что я пою лучше хора на пластинке. Мой ломающийся высокий голосок остался без мощной поддержки, и я, в конфузе прокукарекав ещё пару слов, с позором умчался из комнаты. Уже тогда я понял, что с фонограммой шутки плохи: можно запросто «обосраться» перед зрителями. На отца я дулся недолго. Подставил он меня не нарочно, а искренне считая, что его младший сын уже готовый артист. Воспользовавшись извинениями и похвалами, я стал ныть, что пора приобрести новый, более современный проигрыватель. Результатом моих страданий стал деревянный раскладной «Аккорд-203». Колонку с динамиком можно было поставить в любое место на расстоянии длины провода. Чемоданчик «Юбилейный» закончил свою карьеру в нашем доме.

В мае 1976 года, перед своим четырнадцатым днём рождения, я снова отправился в любимый магазин. Как всегда, внимательно перебирал столь доступные для меня миньоны. В какой-то момент я лишился дара речи и не поверил своим глазам: «Любовь нельзя купить». «Серебряный молоток». А внизу в скобочках: «Дж. Леннон и П. Маккартни». Ещё ниже: «Вокально-инструментальный ансамбль». Без названия. Но я-то знал, что это за вокально-инструментальный ансамбль! На другой стороне: «Мадонна». «Я должен знать лучше». И опять, опять в скобочках: Офигеть – Дж. Леннон! И – упасть, не встать! – П. Маккартни. Они самые! «Битлы»! Я летел домой с чувством восторга и страха. Мне казалось, что кто-то может отнять у меня столь бесценную вещь. Конечно, по большому счёту, тогда очень немногим были нужны эти самые «битласы». Но я считал по-другому: такая музыка не может не нравиться. Дома прослушал пластинку раз десять без перерыва. Кое-что из английского текста пытался уловить и перевести, но в целом, мне было неважно, о чём песня. Нравилось, и всё тут! А буквально через месяц я опять купил маленькую пластинку. На ней уже чётко было написано: «БИТЛЗ. Вокально-инструментальный ансамбль. Англия». На этом миньоне было три песни. Одна из них – «Пусть будет так» (знаменитая «Let it be») – стала любимой навсегда. Итак, в моей коллекции уже семь композиций The Beatles. Эти пластинки до сих пор стоят у меня дома на видном месте. А тогда я одновременно радовался и огорчался. Это сегодня у меня десятки книг об истории группы и всех её участниках. Сотни фотографий. Все музыкальные альбомы. Это сегодня можно за минуту в интернете получить любую информацию о ком или о чём хочешь. А тогда, в 1976-м, просто иметь перепечатанную бессчётное количество раз фотографию любимого тобой ансамбля или исполнителя было счастьем. Узнать, где и как образовался тот или иной коллектив, кто его участники, какие альбомы выпущены, было практически нереально. Крупицами каких-то переведённых аннотаций с дисков, переписанными от руки статьями из иностранных журналов, обрывками рассказов из «Голоса Америки» и «Свободы» мы делились друг с другом. Конечно, далеко не все. Только те, кто «подсел» на такую музыку. У большинства моих одноклассников и в мыслях не было ничего подобного.