— Я мог бы свалиться туда, — пробормотал мальчик и внезапно стиснул зубы.

— Знаешь, что он сказал мне?

— Нет.

— Он просил? нет, умолял меня отпустить его? — Слова душили Гэйлона, застревали у него в горле, а в глазах заблестели слезы. Гэйлон протянул к Сезрану руку, показывая что-то, что он сжимал в кулаке. Это был кинжал. — Он хотел, чтобы я воспользовался этим! Он сказал, что если я вправду люблю его? то я сделаю для него одну вещь. Он хочет умереть, но не может сделать этого сам.

— Он вовсе не хочет умирать.

— Хочет!

— Если бы он хотел умереть, он попросил бы об этом меня. Он-то знает, что я без колебаний исполню его просьбу. Он говорит это тебе потому, что страдает и хочет, чтобы ты страдал вместе с ним.

— Я поступил не правильно, когда настаивал, чтобы он жил в сознании?

— В этом нет ни хорошего, ни плохого.

— А ты действительно? возьмешь его жизнь, если он попросит?

— Безусловно.

Гэйлон судорожно вздохнул:

— Ты не должен.

— Он не просил.

— А если попросит?

— Гляди? Шторм надвигается. — Взгляд мага устремился на далекий западный горизонт. Легкая улыбка тронула его губы. — Он идет сюда. Скоро здесь будет изрядный ветерок!

Ничем не прикрытые волосы Сезрана зашевелились и затрепетали, словно их уже трепал штормовой ветер. Камень, свисавший ему на грудь на золотой цепи, ожил и засверкал, а в глазах, когда он снова повернулся к мальчику, плясали зарницы.

— Чувствуешь? Приближается буря! Энергия!

Теперь, когда спутанные, вьющиеся волосы не падали на лицо мага, Гэйлон впервые подробно рассмотрел его лицо. Он увидел высокие скулы, прямой узкий нос, острый подбородок и нежный разрез глаз.

— Миск! — ахнул Гэйлон, от удивления раскрыв рот.

Лицо мага стало суровым.

— Миск! — прорычал он. — Что ты знаешь о Миск?!

Гэйлон затрепетал. Ему показалось, что буря уже здесь, что она стоит перед ним, обернув вокруг себя развевающиеся полотнища цвета полуночного неба.

— Скажи мне! — прогремел Сезран.

Гэйлон попятился назад, к краю утеса, кинжал в его руке был направлен острием вперед. Свой Камень он сжал в кулаке другой руки. Сезран, поняв грозящую обоим опасность, взял себя в руки и погасил волшебный ветер. Волосы его опустились, а развевающиеся складки синего плаща свободно повисли за спиной.

— Успокойся, Гэйлон Рейссон, я не стану причинять тебе вред. Но ты просто обязан рассказать мне, что тебе известно о Миск.

— Она? дала нам убежище, после того как убили моего отца. Дэрин был болен, и она вылечила его! — В этой фразе было прямое обвинение, словно Сезран потерпел неудачу там, где Миск добилась успеха.

Маг раздраженно взмахнул руками.

— Да, да, конечно. Что еще?

— Она очень странная.

На губах мага появилась вымученная улыбка.

— Ты слишком добр. Миск сумасшедшая.

— Но она предсказывает будущее, — попытался возразить Гэйлон.

— Это слишком простое название для того, что ты имеешь в виду. Но скажи, что моя сестрица говорит о будущем?

— Она сказала, что я найду одну могущественную вещь? Черный камень, внутри которого звезды. И еще она сказала, что сначала я должен найти одно, потом другое. И я нашел это? — Гэйлон разжал пальцы, и его Камень дважды мигнул в лучах заходящего солнца.

Лицо Сезрана снова стало непроницаемым, однако в голове его мысли обгоняли одна другую. Шторм приближался. Темные, тяжелые тучи стремительно неслись на восток, подгоняемые свирепым ветром. Маг почувствовал, как необузданная мощь стихии наполняет его тело, и испытал страстное желание поднять вверх руки и направить ураган тропой разрушений, обрушить на этот мир неслыханную катастрофу, повергнуть в пучину забвения все живые существа, до которых он только сможет дотянуться. Мысль об этом доставила ему огромное удовольствие, хотя с него было достаточно одного лишь сознания, что он все это может, если захочет.

Опустив взгляд, он увидел Гэйлона, который стоял рядом с ним и, ничего не подозревая, смотрел на приближающуюся бурю. Используя свой Камень, маг потянулся к принцу и прикоснулся к энергии, которая бурлила внутри его небольшого тела, прикоснулся и в ужасе отпрянул. Почувствовав его прикосновение, Гэйлон поднял голову.

Чтобы скрыть свою тревогу, маг проворчал:

— Ступай, Гэйлон Рейссон. Возвращайся в замок и оставь меня с моим штормом.

Миск не помнила, чтобы брат появлялся вот так — верхом на буре, в развевающихся одеждах. В глазах его бурлила ненависть. Дело было уже под вечер, и Миск с трудом справлялась с собой, так что память о будущем и прошедшем вполне могла ее подвести. Между тем ее теплый, уютный домик наполнился холодным, сырым, пахнущим солью морским воздухом, а посреди комнаты стоял он — темная фигура в свободном плаще.

Миск попыталась улыбнуться, но это была слабая защита от его гнева.

— Миск! — прогремел Сезран.

— Брат, — ответила Миск столь же мягким голосом, сколь грозен был голос мага.

Краешком сознания Миск отметила, что Джими нет в доме, и решила, что это к лучшему. Он отправился в Ривербенд, чтобы продать несколько головок сыра. Джими должен взять за него хорошую цену — шестнадцать серебряных монет, восемь медных и еще четыре черных курицы. Одной из них никогда не придется нестись. На эти деньги гигант должен был купить кое-что из необходимого и, может быть, немного шелковой материи из Занкоса, которая ей так понравилась в прошлый раз. Он давно хотел сделать ей этот подарок. Роскошный красный шелк с зелеными?

— Миск!

Миск моргнула и сразу вспомнила, где она и кто стоит перед ней.

— Добро пожаловать, братик?

Миск увидела, что ярость Сезрана гаснет, как это не раз бывало. Она была островком спокойствия в центре бури, но он продолжал цепляться за свой гнев, ворча и вспыхивая по малейшему пустяку.

— Как ты посмела? — требовательно спросил он. — Как ты посмела послать их ко мне?

— Мальчик должен учиться.

— Учиться! Ты думаешь, я глупец? Я должен учить его, чтобы он отнял у меня Кингслэйер?

— Ему не нужно отнимать то, что и так ему принадлежит.

— Меч не принадлежит ему, — запальчиво возразил Сезран. — Он мой, мой!

— Ты выменял меч за безделушку, которая висит у тебя на шее, за этот никчемный камешек, братец. К тому же ты забываешь, что драгоценность, которая делает Кингслэйер столь могущественным, никогда тебе не принадлежала.

Сезран попытался возразить, но Миск перебила его:

— Что с Дэрином?

Губы Сезрана растянулись в злобной улыбке, обнажив зубы.

— Ты же знала, что я готов его убить. Знала и послала его ко мне.

Миск почувствовала, как в груди у нее все перевернулось. Она использовала все свои волшебные силы, чтобы спрятать Дэрина и принца от волшебства Фейдира, волшебника с юга, а сама послала их в Сьюардский замок, навстречу опасности еще более грозной.

— Значит, Дэрин мертв, — прошептала она с жалостью.

— Нет, но он хочет умереть, и я могу помочь ему в осуществлении этого желания.

— Братик, пожалуйста, не убивай его для того, чтобы наказать меня.

— Скажи, где я могу отыскать свой меч?

Миск опустила глаза.

— Ты же знаешь, я не могу.

— Будь ты проклята! — взорвался Сезран. — Будь проклята навеки! Я уничтожу обоих!

Мозг Миск ринулся в тоннели времени, и она увидела мертвого Дэрина и неподвижное тело Гэйлона. Однако был и другой путь, иное будущее, которое могло куда-то привести.

— Нет, — тихо попросила Миск. — Теперь тебе нужно только ждать и наблюдать.

— Ты это видишь, дорогая сестричка? — проворчал Сезран. — В таком случае ты слепа.

— Я вижу? — пробормотала Миск, — я вижу? ты получишь то, что желаешь. Я вижу, как однажды Гэйлон сам отдаст его тебе.

Сезран затих, успокоился. Он лишь внимательно вглядывался в лицо сестры, словно надеясь понять, не обманывает ли она, хотя и знал, что понять этого он не сможет. Миск неожиданно улыбнулась.