Кинжал был невелик. Его прямое лезвие оканчивалось слегка загнутым острием, а рукоять удобно подогнана к руке. Изящная гарда была украшена россыпью мелких бриллиантов. Когда-то он принадлежал старому герцогу, а теперь перешел к Дэрину. Сейчас ему полагалось бы храниться в покоях герцога в Каслкипе, но он оказался вдруг в спальне принца, и рукоять его сжимал грубой рукой нанятый Люсьеном убийца. И без того острое лезвие было отточено еще сильнее и могло рассекать человеческую плоть, словно тающее масло, быстро и легко.

Король Рейс почувствовал, как что-то ужалило его в спину под лопаткой. Он подумал, что это, должно быть, оса или забравшийся под камзол муравей, однако эта мысль задержалась в его голове не дольше чем на секунду, а потом он понял, что что-то не так и что случилась какая-то беда. В следующее мгновение он догадался, что умирает; никаких сомнений на этот счет у него даже не возникло. Рейс открыл рот, но не смог даже вздохнуть. Его сын лежал перед ним на кровати, устремив взгляд на страницы небольшой книги, и громко читал вслух понравившееся ему стихотворение. В это последнее мгновение жизни Рейса стихотворные строфы из детской книги приобрели какое-то новое, страшное значение:

И скажут наконец, Что кончен светлый день, И шелковая ночь Тебе подарит тень?

На страницу упала крошечная рубиновая капля.

«?И ты за мной иди», — дочитал Гэйлон последнюю строку поэмы и в Растерянности поднял глаза от книги.

Прямо перед ним лежала на покрывале кровати огромная рука отца. Он посмотрел в лицо короля и похолодел. Тоненькая струйка крови сбегала из угла рта по подбородку, любимое лицо исказилось последней судорогой, которая выразила поочередно удивление, гнев, страх и печаль. Эмоции эти смешивались между собой и текли, словно расплавленный воск. Рука короля в последний раз вздрогнула, а лицо побледнело.

— Дэрин? — еле слышным шепотом проговорил король, падая на принца и прижимая его к кровати своим тяжелым, неуправляемым телом.

Гэйлон остался один на один с незнакомцем в изорванной, грязной одежде, с лицом изъеденным оспой и с гнилыми зубами. В руке он сжимал окровавленный кинжал. В этот миг юный принц подумал только о том, какой мерзкий запах доносится до него изо рта этого типа.

Из темного угла за шкафом послышалась возня, которая привлекла внимание убийцы и его предполагаемой жертвы. Это Тило прыгнул на второго наемника-убийцу, которому не удалось выбраться из-за портьеры столь же бесшумно, как первому. Все произошло очень быстро, никто не кричал и не задавал ненужных вопросов. Раздался сдавленный крик, и с сообщником негодяя было покончено. Однако Тило промедлил и повернулся к первому убийце слишком поздно. Тот сделал громадный шаг через всю спальню и вонзил кинжал в горло верного слуги с такой силой, что Тило отлетел назад, ударившись спиной о стену.

Лежа на полу, Тило еще видел, как убийца поворачивается к принцу. Гэйлону удалось тем временем выбраться из-под одеяла и из-под тела отца и вытащить его тяжелый меч. Отшвырнув кинжал, наемный убийца схватился за рукоятку собственного меча. Тогда, напрягая все силы так, что кровь из рассеченного горла забурлила в легких, Тило пополз по полу и мертвой хваткой вцепился в бандита.

Все это происходило в тени, куда не достигал неяркий свет масляной лампы, и Гэйлон видел только убийцу с мечом, приближающегося к нему. У него было слишком мало времени, чтобы пугаться, и он только быстро прикинул в уме свои шансы. Поднимая отцовский меч, он мимолетно удивился тому, что слишком тяжелый для него клинок казался теперь легким как перышко. Между тем ухмыляющийся убийца приближался, не сомневаясь в том, каким будет исход. Внезапно он споткнулся и упал прямо вперед, всем телом навалившись на меч Гэйлона. Клинок легко проник между ребрами и пронзил сердце. Убийца умер мгновенно, не успев даже замычать. Его губы удивленно круглились, а беззвучный крик боли еще долго звучал в ушах принца.

Горячая кровь потекла по широкому лезвию меча, заливая руку Гэйлона. Мертвое тело завалилось набок, выдернув скользкую рукоять из ослабевших пальцев мальчика. Гэйлон, чувствуя, как подгибаются ноги, внезапно сел на пол. От слабости и ужаса его тошнило. Он крупно задрожал и заплакал; потом ему пришло в голову, что нужно немедленно позвать стражу.

С трудом поднявшись, Гэйлон заметил на полу окровавленный кинжал с украшенной бриллиантами гардой. Оружие валялось там, где его бросил убийца,

— рядом с телом Рейса, и мальчик внезапно вспомнил, где он видел его, и узнал на рукоятке залитый кровью герб Госни. Как он оказался в руках этого чужого человека? Внезапный гнев изгнал страх из его сердца, принц утратил способность рассуждать здраво. Он вспомнил теперь, что герцог долгое время жил на юге, где политические убийства были в порядке вещей. Может быть, он и вернулся только по одной причине? И если Дэрин каким-то образом замешан в этом?

Действуя почти автоматически, Гэйлон нашарил свою одежду и оделся, разорвав и отшвырнув в сторону испачканную в крови ночную рубашку. Зашнуровав ботинки, он привязал к поясу свой собственный небольшой меч, бездумно перешагивая через тела и лужи крови на полу. Он не хотел смотреть на труп отца. Все происшедшее пока не обрело для него реальности, и он воспринимал это подлое нападение просто как страшный сон. Этого просто не могло быть на самом деле.

Дверь в спальню отворилась легко, но из коридора повалили в комнату густые облака удушливого горького дыма. Гэйлон с грохотом ее захлопнул и отпрянул назад, запнувшись о неподвижное тело слуги. Почувствовав приближение паники, принц бросился к окну. Окно было не заперто, и тихая, безмятежная ночь коснулась его лица своей прохладной лаской. Никто не кричал, никто не носился с ведрами воды, чтобы тушить пламя, которого, кстати, тоже не было видно.

Полная луна стояла высоко в небе, освещая поляну перед домиком, словно мощный фонарь, и затмевая своим сиянием слабые пятна звезд. В ее мертвенном свете Гэйлон разглядел в траве тела стражников, оба они были мертвы. Мертвы были и их товарищи в небольшом флигеле рядом с конюшней. Кто-то перерезал им глотки во сне. Рассматривая залитые кровью тела, Гэйлон начал подозревать, что тревогу поднимать было просто некому. В живых оставался только он один.

В конюшне беспокойно всхрапнула лошадь, и Гэйлон сообразил, что пожар в скором времени доберется и сюда. Одно за другим он отпер стойла и выгнал лошадей наружу. У стойла Эмбер он задержался, задумался, а потом выпустил ее вместе с остальными. Он собирался оседлать Кэти и отправиться за помощью, однако когда он попытался накинуть ей на голову уздечку, капризная кобыла шарахнулась от него и, взмахивая хвостом, потрусила за остальными лошадями. Гэйлон погнался за ней; сначала он сердито кричал, потом попробовал приманить к себе лестью и уговорами, однако Кэти не шла на зов.

Гэйлону ничего не оставалось, кроме как продолжать преследовать ее по склонам заросших лесом холмов, пересеченных полосами теней и лунного света.

После ухода Люсьена Дэрин не то уснул, не то потерял сознание. Очнулся он от звука собственного кашля, вызванного удушливым дымом. Открыв глаза, он обнаружил, что дымом полна вся комната, что свечи погасли и что в кромешном мраке он не может определить, в какой стороне находится дверь. Собрав все свои силы, герцог попытался рассуждать холодно и здраво, но результаты его усилий были неутешительны.

Наконец ему удалось нащупать дверь чуть левее того места, куда он, шатаясь и кашляя на каждом шагу, прибрел в поисках стены. Дэрин помнил, что выход наружу находится в десяти шагах направо по коридору от выхода из спальни, но дышать в коридоре было уже совершенно невозможно, и он опустился на четвереньки. У самой земли дышать было легче, но ненамного, и Дэрин, ползком пробираясь по коридору, несколько раз останавливался, чтобы справиться с приступом душившего его кашля.

Наконец сбоку от него появилась в стене широкая, светящаяся оранжевым щель, и он догадался, что это была дверь соседней комнаты. Он пополз дальше, но весь охотничий домик постепенно наполнялся сухим потрескиванием и ревом бушующего за стенами огня, который путал мысли и мешал ему сосредоточиться. Дэрину начинало казаться, что он каким-то образом развернулся в дыму и теперь ползет не от огня, а прямо ему навстречу. Но всякий раз, смиряя бешено бьющееся сердце, герцог находил новые силы и решимость.