Что стало с моей жизнью?

Ладно, нужно для начала решить вопрос с работой. Выходить из дома я сегодня не намерен, максимум за свежими булочками к завтраку.

Телефон звонит снова, на этот раз я отвечаю на звонок:

— Владислав, простите, что разбудил, — слышу не очень-то извиняющийся голос главврача, — ну Вы, наверное, понимаете, зачем звоню.

Наверное, понимаю.

— Я не выйду сегодня, — опережаю события.

Так Влад, молодец, сказал уверенно, ничего не добавляй, молчи, не давай повода.

— У меня в этом месяце даже не двойная ставка, а вообще непонятно какая, — конечно же, я не могу молчать, — я спать не успеваю!

— А завтра не возьмёте смену? — не сдаётся голос на том конце. — Ну выручайте, Влад!

— Я уволюсь нахер с вашей богадельни, если вы штат нормальный не наберёте, — рычу в трубку, хотя сам понимаю, что не наберут.

— Конечно-конечно, вы правы, так выйдете завтра?

— Выйду, — сдаюсь и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Храни Вас Господь!

— Ой, идите нахер, а, Олег Александрович! — закатываю глаза и сбрасываю звонок.

Как понять, это День сурка или взрослая жизнь?

Когда я из молодого и амбициозного превратился в немолодого и уставшего?

Вот я ещё путешествую, через день где-то фестивалю и еженедельно просыпаюсь в незнакомой постели.

Кажется, что после этого я моргнул, и вот восемь лет работаю в больнице и состою в несчастливых и длительных отношениях.

Теперь рискую парню жизнь испортить. Станет двадцатилетним стариком рядом со мной. Переехать ему ещё пообещал. Куда, блять? С другой стороны, уже пора взять свою жизнь в свои руки и вырваться из этой помойки. Давно уже пора.

С какого понедельника я начну уже новую жизнь? Главное, чтобы кроме меня никто не пострадал в случае неудачи. Чтоб он не пострадал.

Да, вселенная подкинула мне задачку.

Захожу обратно в спальню, тихо, чтоб не разбудить котёнка. Спит по диагонали, заняв всю кровать и скинув одеяло. Ну, в принципе, я уже и так собирался вставать.

Иду обратно на кухню. Мое любимое время суток — это утро, когда тебе не надо на работу. Когда наливаешь себе кофе и знаешь, что ближайший час пройдет идеально.

А когда в твоей постели ещё и спит человек, для которого ты готов сделать что угодно — это вообще сложно описать словами.

Такой нежный, нелепый и юный. Угораздило же.

Сегодня к кофе необходимы круассаны, желательно с шоколадом.

Только успеваю выйти из подъезда и повернуть за угол, к пекарне, как телефон вибрирует новым сообщением: «ты где?».

Рано проснулся, мой хороший. Отправляю в ответ: «скоро вернусь».

Действительно скоро возвращаюсь и нахожу его на кухне. Стоит полубоком ко мне, свёрля взглядом кофеварку.

— Я не понимаю, как ее включить, — все ещё разговаривает со мной стоя вполоборота, — с этой панели можно ракеты в космос отправлять, а американо сварить нельзя.

Улыбаюсь этой милой сцене.

— Давай покажу, — подхожу к нему сзади вплотную и обнимаю. — Я принёс завтрак.

Вжимается в меня спиной. С ума можно сойти от его движений.

— Ты не рано встал? — мягко отодвигаю Сашу от себя и кофеварки. — Подай две кружки, пожалуйста.

— Да вроде выспался, даже чувствую себя хорошо, — протягивает мне большую белую кружку.

Где мои двадцать лет, чтоб поспать пять часов после вечеринки и быть свежим и бодрым?

— Это я тебя разбудил? — забираю кружку, слегка задевая Сашину руку. Наконец-то можно касаться его не скрывая.

— Нет, когда я проснулся, тебя уже не было, — потягивается, прогоняя остатки сна, под задравшейся футболкой вижу плоский живот.

— Я за булками к завтраку ходил, — включаю кофеварку, и она гремит, выдавая первую порцию кофе. — Каково ощущать себя человеком, свободным от учебы?

— Пока не понял, — забирает у меня полную кружку и протягивает пустую. Несколько секунд молчит и добавляет, — я купил билет в Питер через две недели.

Две недели! Так скоро! Так скоро снова исчезнет. Мне так тяжело дались эти недели, когда я пытался не мешать ему учиться, не мешать делать то, что он должен сделать, независимо, как сложатся наши отношения. И вот снова.

Видимо, я молчал слишком долго, из-за чего Саша начал оправдываться:

— Ну это не значит, что тебе тоже надо так скоро лететь. Я сдам и через недели три прилечу обратно, и я ведь, скорее всего, вообще не поступлю. А если не поступлю, тебе и вообще не надо думать о переезде, — пытается казаться равнодушным, забирая у меня вторую кружку.

Да нет же, мой хороший, я переживаю не из-за переезда, а что мы снова так долго не увидимся.

Саша садится за стойку спиной ко мне. Кладу ему руки на плечи и слегка сдавливаю их пальцами. Плечи передо мной расслабляются.

— Я прилечу к тебе в конце экзаменов, хорошо? — нежно массирую плечи и спускаю руки чуть ниже. — Отметим твоё поступление в вуз мечты и наш переезд в цивилизацию.

— Да я не поступлю ещё, там конкурс ебейший, со всей России едут, — запрокидывает голову и упирается ей мне в живот. — А я даже не среднячок. Я просто больше делать ничего не умею.

— Очень оптимистично.

— Весёлый я, — закрывает глаза.

Немного наклоняюсь вперед и легко целую его в лоб. С сожалением убираю руки с плеч и сажусь за стойку напротив.

— Ты точно поступишь, — делаю первый глоток, — я не сомневаюсь.

— Зато я сомневаюсь, — вздыхает и отпивает кофе. — Ещё не знаю, что с квартирой и вещами делать. Макс уезжает. Тоже в Питер, кстати, его позвали в НИИ куда-то. Если бы я был уверен, что поступлю, то отказался бы от квартиры и сразу с вещами поехал.

— Если не поступишь, что на грани фантастики, — разламываю круассан и протягиваю ему, — может, все равно лучше уехать? А вещи можешь у меня оставить, я отправлю их транспортной.

— Не знаю, мне страшно так все бросать, — делает ещё глоток и обреченно смотрит в окно.

Мне немного смешно от этого трагизма, но я не подаю вида, чтоб не расстроить его.

— Не бойся, я же с тобой.

Так трогательно сжимает кружку двумя руками и переводит взгляд на меня.

Откуда ж ты такой умный и талантливый, но неуверенный в себе взялся? Удивительно, насколько он не знает себе цену.

— Зачем тебе переезжать? — неожиданно спрашивает.

Хотя почему неожиданно, очень логичный вопрос. Сам несколько дней пытаюсь на него ответить.

— У меня, видимо, есть корни какого-то кочевого народа, — усмехаюсь, — не могу долго сидеть на одном месте. Чувствую, что задыхаюсь.

— Ладно, посмотрим, что из этого выйдет, — со вздохом встаёт и забирает наши уже пустые кружки. Ставит их в раковину и замирает.

Встаю вслед за ним и подхожу сзади вплотную, кладя руки ему на талию. Мягко надавливаю на бока и разворачиваю к себе. Аккуратно обхватываю ладонями лицо Саши и поднимаю его голову вверх, на себя, не давая опустить взгляд.

— Все будет хорошо, — смотрю прямо в глаза.

Запускаю руку ему в волосы и слегка оттягиваю их. Мой мальчик очень послушно и податливо запрокидывает голову назад. От этого сносит крышу. Целую в приоткрытые губы, одна рука все ещё в волосах, вторая уже под футболкой. Нужно немедленно избавить его от лишней одежды.

Он неуклюже пятится, пока не упирается спиной в разделочный стол, между раковиной и плитой. Прижимаю его к краю стола так, что раздвигаю своим бедром его ноги. Сладкий сдавленный выдох.

Провожу пальцами обоих рук вниз, по его бёдрам, и подхватываю его, чтобы подсадить на стол.

Он отдаётся полностью, выгибаясь под каждое прикосновение. Схожу с ума от того, какой он отзывчивый.

Наконец-то стягиваю с него футболку, а потом чувствую холодные пальцы на своей коже. Тоже скоро остаюсь в одних джинсах.

Обвивает меня ногами — кажется, ближе уже нельзя, но у него получается. Такой робкий и такой дерзкий.

Пора унести его в спальню, что я и делаю.

Подхватываю его и под поцелуи несу до кровати. Аккуратно опускаю на постель, поддерживая рукой между лопаток.