— Вот, — я показал Рему клок белой шкуры.

— Чтоб тебя, — воскликнул тот, отстраняясь. — Что? На заднице у себя вырастил?

— О-о… — протянул я интригующе. — Это, брат мой, кусок шкуры Матки некуморков. От этого клока исходит ее запах.

— Кости Первого, только не говори, что они захотят с нами спариться.

— Нет, — меня неприятно тронуло это предположение. — Торговец сказал, что это должно держать их на расстоянии. Видишь, как они трусят?

— Ладно, ладно, — Рем оставил дыру в покое.

Я посмотрел на клок шерсти в своем кулаке. Откуда он вообще взялся у меня в кармане? Клок сопровождали туманные видения: лилось пиво, взвизгивали шлюхи, я отчетливо помнил основные фрагменты шлюх… Потом что-то большое и неприятное словно бы сминая эти сладостные видения, вторгалось в мой маленький рай и ревело, и сверкало сталью, и гневно мело… Бородой! Ну конечно! Чья же это борода? Да еще и белая… Хвост Хладнокровного, что я мог не поделить с ребятами Тира Прекрасного? Возможно он опять позавидовал моей красоте и решил уравнять шансы несколькими шрамами на моих скулах. Ха! Пусть теперь растит новое помело, ублюдок!

Я опомнился, отчетливо почувствовав себя кретином, и стыдливо затолкал бороду обратно в карман.

Кое-кто, возможно, догадался, что борода грабителя-нарцисса, это не самый сильный артефакт. Во всяком случае, на защиту от супер-хищников, она не рассчитана. Однако, клянусь Первым, моя ложь стала правдой. Некуморки не нападали! В какой-то момент они остановились, словно услышали чью-то тайную команду. Мой план, достойный кинжала в спину, работал. Если верить поговорке, что дуракам везет, то я был умственно-отсталой улиткой, ползущей по соленому крендельку.

Миркон появился на нашем пути так, словно зловещий великан заступил дорогу двум сгорбленным доходягам. У меня вновь перехватило дыхание. Рем глядел вверх, приоткрыв рот.

Башня отвоевала у леса обширную поляну, на которой не росло ничего кроме мелкой болезненной травки. В сиянии пустого океана его громада казалась чем-то не от мира сего. Камни ложились друг к другу плотно, как кусочки целого, словно башня уже существовала когда-то, перед тем как разбиться и упасть в наш мир огненным ливнем. Шесть свинцовых колец с охранными знаками удерживали их вместе. Зловещие обелиски, — насесты для уродливых каменных химер, окружали гиганта личной бессменной гвардией.

Мы замерли, пораженные ощущением, что великан сейчас взмахнет чудовищной дубиной и к утру два пятна на жухлой траве уже просохнут.

Как бы то ни было, самостоятельно Миркон не слишком гнался за репутацией Третьего Ужаса Света. Он просто собирал вокруг себя некуморочьи стаи, испускал в небо столпы голубоватого пламени в середину каждого Нереста Светозверя, и не давал себя ограбить. Вот и все. По сравнению с той же самой Пещерой Тлена, он был вполне безобидной достопримечательностью.

— Ну и ну, — произнес Рем, поглядывая через плечо. Некуморки все еще следили за нами. — Не то, чтобы я в тебя не верил Престон… Но это… Это, garam-garam, самый сумасшедший поступок, который я совершил, будучи почти трезвым.

— Погоди, — окоротил я его. — Тебе же еще предстоит пробраться внутрь Убийцы Маггов.

— Маггоеда, — поправил меня Рем.

— Разница перевода, — я пожал плечами.

— Ну, так как же мы попадем внутрь?

Я состряпал хитроумную мину.

Вот сейчас. Сейчас что-то произойдет. Смотрите!

Ну же. C минуты на минуты, проведение окрылит наши с Ремом шаги! Клянусь Первым, я слышу перезвон колокольчиков на кружевном белье госпожи Удачи.

Прошло несколько минут в напряженном молчании.

Я присел на корточки и задумался.

— Рибит! — булькнула черная древесная жаба, примостившаяся на листе кувшинки.

Башню окружал ров самого препоганого вида. Для чего он был нужен, я не смог бы сказать, даже навскидку. Разве что держать там пивные бутылки в жаркую погоду. Но в такую мутную водицу, я бы даже плюнуть побоялся. Она выглядела как что-то способное растворить плоть до кеостей.

— Змея с два! — ответил я.

— Престон, что думаешь?

«Веселый волшебник, раз по утру, затеял изжарить пару яиц. Пылает деревня, пылают леса, бежит за подмогой хромая лиса…».

На самом деле это все часть испытания. Я должен что-то сделать. Заинтересовать Миркон. Что же это? «Ко мне пройдет только слепой». Есть. В этой влажной мгле видно было только уносящиеся от тебя призраки благополучия и здравого смысла. «Ко мне пройдет только бесстрашный». Мой консультант заметил, что слово «бесстрашный» в данном контексте можно перевести еще как «слабоумный». «Ко мне пройдет только…»

— Омытый? — переспросил Рем.

— Да, — я качнулся на носках.

Рем понюхал свое плечо, и сказал с сомнением:

— Да какая ему разница?

— Брось, — отмахнулся я. — Дело же не в этом. Мы должны быть чисты в наших душах и помыслах. Для таких ренегатов как мы, это затруднительно. Может быть, нам надо подумать о цветочках…

— Чего? — нахмурился Рем. — Опомнись Престон! Рем Тан’Тарен последний раз был чист в помыслах на свадьбе знакомого медвежатника. Его невеста мне действительно понравилась.

— Мы должны выбросить все из головы и сосредоточится!

— Может, нужно было сполоснуть причиндалы, перед тем как идти сюда?

— Это не азбука вопросов Эдбера Смешного для самых маленьких! Тут все имеет скрытый смысл!

— Ты во всем ищешь скрытый смысл. Особенно в открытых бутылках.

— Неужели ты думаешь, что огромная злобная башня хочет, чтобы мы помылись?!

— А почему бы и нет? Она-то уж вони нанюхалась в свое время, клянусь Первым!

— Знал я, что в тебе есть что-то от тролля, но оказывается, это во всех троллях есть что-то от тебя!

— Да иди ты на хрен, душнила замудильская.

— После тебя, свиная рвота!

— Белесый хмырь!

— Ущербный карлик!

— А-а-а-а-а!

— У-у-у-у-у!

Бывают кретины, которые даже впросак угодить нормально не могут. Вот, например, мы с Ремом. Представьте себе анатомическую схему «Престон в разрезе». Там вы найдете пару застарелых комплексов, кучку убогих манер, пугливую стайку умных словечек подцепленных из книжек и зацелованный до дыр потрет Вельвет в фигурной рамке. Теперь обратите внимание на аналогичный разрез Рема. Там вы проследите взглядом одну жирную сноску, которая выведет вас к рамке со следующим показателем: «вместимость — 40 галлонов».

Вполне возможно, что наша перепалка затянулась бы до рассвета. Но тут само проведение встало с кровати, всунуло пятки в пантуфли и подошло к окну, чтобы посмотреть, кто это там, Первый раздери, орет под окном, вместо того, чтобы вершить Историю.

— Имбецил!

— Баба!

— Обрубок!

— Каланча!

— Что ж, вот и он, мой банк с долгосрочным вкладом!

— Что? — опешил я.

— Что? — нахмурился Рем.

— Что ты сказал? — переспросил я.

— Я? — вскинулся Рем. — Что это за чушь ты несешь насчет банков?

— Думаю, что теперь там даже в пуговице камзола маггии больше, чем во всех моих придворных маггах.

Голос был гадким, гортанным и шипящим, словно у самого Хладнокровного. Он доносился со стороны леса, и мы с Ремом почти синхронно повернули наши острые носы в сторону деревьев.

О моей смелости в гильдии ходили легенды… Ну хорошо, скорее не легенды, а анекдоты, но они были несмешными и надуманными. Я никогда не бежал от опасности. Я от нее уходил! Да-да, именно так, друзья, только глупец не заметит принципиальной разницы! К тому же все зависело от ситуации. А ситуация была такова: к нам приближалась процессия странных созданий, весьма напоминающих мои обычные ночные кошмары. Клянусь Первым, тут даже безумец сошел бы с ума повторно. Или же, от обратного, вылечился. Однако я был относительно подготовлен к тому, что здесь можно было встретить что-нибудь поинтереснее бородатой женщины, поэтому просто готовился наделать в штаны.

И было от чего.

Тут была ковыляющая на задних лапах лиса, которая словно под гипнозом укротителя, не мигая смотрела перед собой. Был огромный трухлявый пень, который перетаскивая себя корнями, словно осьминог. Парил здоровенный светлячок, похожий на мыльный пузырь с ярким угольком внутри. На правом фланге мелкими скачками приближался шест, с человеческим черепом на верхушке. И когда шест подскакивал особенно высоко, череп громко клацал нижней челюстью.