― Армине уже достала! — злился Стас.

― Понимаю. Ничем помочь не могу. Это мама-джан, маму надо слушать. Это святое, — хмыкнул друг.

― Карен, она меня из собственного дома выгнала! Я здесь ночевал!

― Вот и зря. Пришел бы на банкет по случаю твоего дня рождения. Под конец вечера, я девочек заказал. Проснулся бы в объятиях молодой красотки! Она бы тебя пожалела, утешила, согрела и “подарок” на праздник подарила бы! — намекал друг на крышесносный секс с заказанными им девочками по вызову. Только вот Стас с удовольствием бы получил свой, между прочим, законный “подарок” совсем от другой девочки. Чистой. Непорочной. С персиковой кожей и запахом луговых цветов. От одной упрямой взбалмошной стервочки, которой удалось скрутить Волкова в бараний рог, черт ее дери!

― Сурен, я тебе предлагаю такой вариант. Верни девочку маме-джан, раз уж она к девчушке привязалась. А сам съезжай. Давай тебе пентхаус купим. И все будут довольны. И волки сыты. И овцы целы, — предложил Карен, потирая виски от неприятного приступа похмелья.

― Хрена с два! — рявкнул Стас. — Я им кто?! Мальчик на побегушках?!

― Ой, Сурен, не кричи! И так тошно…

― Анна вернется, — заявил Стас. — Это у нее детство в заднице играет. Перебесится. Все будет нормально, — он затряс головой, словно сам себя убеждая.

― Да-да, я вижу, — скептически поднял бровь Карен.

― С Настей вопрос решен?

― Да, квартиру оформил на нее. Оговоренная сумма будет поступать ей на счет ежемесячно, — скривился Карен. — Подстава, конечно! Но я тебе говорил, что от этой меркантильной шалавы добра не жди! Я таких подлых сук за километр чую. И, кстати, поздравляю с нежданным «подарком» от Насти!

― Да пошел ты!

― Ладно, проехали. Теперь о важном. Подарок уже от Феликса, — он протянул Волкову газету, в которой сообщалось, что известный уважаемый адвокат Степан Эдуардович Глушко скоропостижно скончался от инфаркта прямо в своем кабинете. Затем на стол Стасу упали документы, ранее подписанные покойным, на передачу прав его нескольких счетов и недавно приобретенного особняка в пользу Анны Монастырской. А так же криминальный авторитет прислал огромную черную коробку. Открыв ее, Волков увидел множество дорогих украшений.

― Смотри как, сдержал слово, — хмыкнул Стас, потер подбородок и быстро накидал на листке бумаги схему, как спрятать огромную сумму денег за границей, чтобы не вызывать лишних вопросов. — Распорядись, чтобы выполнили точно. Позже, скинь Феликсу все реквизиты.

― Хм, — Карен задумчиво вздохнул. — То есть, когда я чужими руками убил человека, ты меня осудил. А когда то же самое сделал ты, это считается нормальным. Обидно, Сурен! — друг поднялся из-за стола, взял листок и вышел из кабинета.

Волков нахмурился, но ничего не ответил, потому что Карен, наверное, был прав. Люди часто критикуют других за то, чем сами грешат. Но Волков не жалел о смерти подонка, который облапошил малолетнюю девчушку. Зажравшаяся скотина получил по заслугам. Об убитом им парне, Стас думать не желал.

Волков поймал себя на мысли, что кроме одной упрямой девчонки вообще не мог ни о чем думать. Стальная магнолия, блядь! Анна мало того, что вчера преспокойненько осталась в своей квартире, так на следующий день, как ни в чем не бывало, поперлась на занятия! На, мать ее, МЕТРО! Более того, Волкову доложила охрана, что несносная принцесска стала разгуливать по дорогим ресторанам и предлагать свои услуги музыканта! И это ЕГО жена, черт возьми! Надрать бы ей задницу!

Следующие два дня Стас пытался отвлечься, загружая себя делами своей корпорации. Как дебил ночевал у себя в офисе, потому что другая упрямая пожилая женщина не желала принимать его домой. Вдобавок, Карен и тут оказался прав. Настя действительно развела его как последнего пацаненка! Все женщины в его окружении словно сговорились и обложили со всех сторон! На дуру Настю ему было плевать с высокой колокольни. Она получила свою компенсацию, и будет держать рот на замке, если и дальше хочет жить припеваючи на полном обеспечении. И если доброе материнское сердце Армине не выдержит больше трех дней, и она, в конце концов, сменит гнев на милость, то насчет одной восемнадцатилетней девушки он не был настолько уверен. И вот на кой черт эта девочка свалилась ему на голову со своими проблемами, и проклятым характером?! Послать бы ее подальше, да умыть бы руки и избавиться от досадного наваждения в одночасье! Только он не мог. Волков стал слишком слабым, размяк и поддался ее манящим чарам. Отказаться от нее теперь в сто раз сложнее, потому как теперь он знает, какая она на вкус, как кричит и извивается, когда он ее ласкает. И ему этого мало! Ему, как умирающему от жажды дали несколько капель освежающей воды, а потом бросили тихо подыхать под лучами палящего солнца. То короткое ночное безумие, словно зыбкий мираж продолжало преследовать его каждый миг.

Волков сломался на третий день. Долго вертел в руках черную коробку с фамильными драгоценностями. А ближе к вечеру схватил ее и, матеря себя сквозь зубы, поперся к несносной девчонке. Подойдя к входной двери, он услышал бравурную, даже слегка грозную мелодию, которая через мгновенье плавно перетекла в мелодичные нежные звуки. Завороженный Волков прикрыл глаза и уперся лбом в дверь. Анна играла, а он стоял и слушал, не шелохнувшись, в подъезде, как бездомный бродячий пес. Когда мелодия закончилась, Волков обреченно поднял руку и нажал на звонок.

― Добрый вечер, — поздоровалась упрямая девочка-наваждение, открыв дверь, и при виде гостя скрестила руки у себя на груди.

― Нам нужно поговорить, — тихо прошептал Волков.

― Проходите, — она пожала плечами и впустила его внутрь. Они зашли в комнату, где стоял большой черный рояль. Анна уселась перед инструментом и вопросительно подняла бровь.

― Что вы только что играли? — хрипло спросил Стас. — Я слышал, когда подошел.

― Рахманинов. Прелюдия номер пять. Соль-минор, — отчеканила она и гордо вздернула подбородок.

― Красиво. Вы очень талантливы, Анна.

― Станислав Георгиевич, вы пришли похвалить мои музыкальные способности? — усмехнулась девушка. — Не нужно было себя утруждать. Я знаю, чего я стою в профессиональном плане.

― Нет, я пришел… — его голос, словно стал принадлежать не ему. Он доносился словно из глухой трубы. Анна была одета в строгое черное платье. Ворот и рукава были отделаны белыми кружевными вставками. А плотная ткань идеально сидела по стройной фигуре. Школьница, блядь! Жутко сексуальная школьница, которую Стас чертовски желал совратить. А может Армине права, и он сраный извращенец! ― Нет, я пришел отдать вам это, — Стас протянул ей коробку. Анна слегка удивилась, встала из-за инструмента и подошла к нему. То, как она двигалась, сводило его с ума. Волков давно заметил, что эта девушка не передвигалась как все нормальные люди. Она порхала как бабочка по комнате. Легкая, нежная, ранимая и безумно красивая.

― Ой! — выдохнула она, открыв коробку.

― Проверьте, все ли на месте.

Тонкие нежные пальчики коснулись золотых украшений, и через мгновенье Анна кивнула головой и так искренне ему улыбнулась, что Стас загляделся в фиалковые глаза, сияющие неподдельной чистой радостью. В этот момент Волков понял, что убьет любого, лишь бы эта девушка вот так же продолжала на него смотреть.

― Спасибо, — срывающимся голосом прошептала она. Ее потрясающие глаза тут же наполнились слезами от нахлынувших чувств. И Стасу пришлось приложить невероятные усилия, чтобы мгновенно не кинуться к ней, и не стереть эти чертовы слезы с ее лица. Желательно губами. А затем, содрать ее проклятое школьное платье и заставить Анну снова громко стонать в его объятиях. Волков до боли сжал кулаки, засунул руки в карманы, и даже отошел на пару шагов назад, чтобы не поддаться стойкому искушению.

― Вы должны вернуться. Ко мне домой, — отрезал он.

― Зачем?

― Для вас так будет безопасней.

― Я уже три дня живу в этой квартире. И спасибо, что вставили обратно разбитые окна. Но как видите, пока на мою жизнь никто не покушался.